Жюльетта Бенцони - Ты, Марианна
— Есть какие-нибудь новости?
— Да. Я видел его сегодня утром; Ему лучше, но он еще не вылечился.
— Сколько же времени еще потребуется?
— Не меньше недели, может, дней десять.
— А потом?
— Потом?
— Да… Мне сказали, что он должен подвергнуться наказанию.
Каторжник с видом фаталиста пожал плечами.
— Он его заслужил! Все зависит от человека, который будет его бить. Если не сильно, он может выдержать.
— Но я, я не могу даже помыслить об этом. Ему надо бежать… до того! Иначе он может быть изувечен, если не хуже!
Рука каторжника с быстротой змеи вырвалась из кармана красной куртки и схватила Марианну за локоть.
— Да тише же! — прошипел он. — Вы говорите об этом так, словно дело идет о воскресной прогулке! Об этом думают, будьте спокойны! У вас уже есть судно?
— Вообще-то есть, я думаю! Но оно еще не пришло и…
Видок нахмурил брови.
— Без судна побег невозможен. Стоит только дать с каторги сигнал тревоги, как все жители окрестностей бросятся на поиски. За поимку беглого платят сто франков… и возле каторги разбит цыганский табор, обитатели которого только этим и занимаются! Подлые собаки!.. Как только пушка подаст сигнал, они берут косм и вилы и бегут на охоту.
Каторжники закончили погрузку мусора, и из-за повозки показалась голова надзирателя.
— Кончай, Видок, поехали!
Тот послушно направился к углу.
— Когда ваше судно придет, дайте знать об этом Кермеру, хозяину «Дочери Ямайки». Но имейте в виду, что оно понадобится не позже десяти дней, но не раньше недели. Пока!
Не думая больше о г-же Легильвинек, которая, кстати, исчезла из виду, Марианна спустилась к замку. Она хотела поскорее вернуться в Рекувранс, чтобы рассказать Жоливалю об услышанном.
Несмотря на крутой склон и скользкие от сырости камни мостовой, она почти бежала, в то время как слова Видока неотступно бились в ее мозгу. «Не позже десяти дней, не раньше недели». А Ледрю все еще не было и, может быть, никогда не будет!.. Необходимо немедленно что-то предпринять, найти какое-нибудь судно… Дальше ждать невозможно!.. Очевидно, что-то произошло в Малуэне, и надо срочно предпринимать другие меры.
К счастью, старый Конан, перевозчик, оказался на месте, на этом берегу реки. Он невозмутимо сидел на камне, курил трубку и поплевывал в воду. Марианна была в таком состоянии, что могла пуститься вплавь, чтобы добраться поскорее домой. Она прыгнула в лодку, а перевозчик даже не заметил, что у него появилась клиентка.
— Быстрей! — крикнула она. — Перевезите!..
— Ну-ну! — сказал добряк. — Вы что, спешите умереть? Эта уж молодежь! Всегда бегом…
Но он заработал веслами более энергично, чем обычно, и вскоре Марианна, на ходу бросив ему монету, выпрыгнула на скалы и поспешила к дому. Она вихрем ворвалась в комнату, задыхаясь от быстрого подъема. Жоливаль разговаривал с рыбаком, который поставил на стол корзину с отливающей синевой макрелью.
Запах свежей рыбы наполнял комнату, смешиваясь с идущим от очага древесным духом.
— Аркадиус! — бросила Марианна. — Надо немедленно найти какое-нибудь судно… Я встретила…
Она запнулась. Оба мужчины обернулись к ней, и она увидела, что рыбаком был не кто иной, как Жан Ледрю.
— Судно? — спокойно спросил он. — Для чего? Вам моего уже недостаточно?
Она как подкошенная рухнула на скамью, расстегнула душивший ее плащ и отбросила назад чепчик.
— Я думала, что вы уже не приедете, что с вами что-то случилось, не знаю уж что! — вздохнула она.
— Нет, все прошло хорошо! Просто мне пришлось остаться на несколько дней в Морле. Один из моих людей… заболел.
Он слегка замялся при объяснении, но Марианна была слишком рада, увидев его снова, чтобы обратить внимание на такую мелочь.
— Главное — что вы приехали, — сказала она. — И ваше судно здесь?
— Да, возле башни Магдалины. Но я сейчас отчаливаю в Конкет.
— Вы уезжаете?
Жан показал на корзину с макрелью.
— Я простой рыбак, который приходит продать рыбу, и мне, ясное дело, нечего тут делать, в Брестском порту, кроме этого. Но не беспокойтесь, я завтра вернусь. Все готово, как вы договорились в Сен-Мало?
В нескольких словах сначала Аркадиус, затем Марианна ознакомили его с тем, о чем он еще не знал: рана Язона, невозможность для него что-нибудь предпринять раньше недели, необходимость усилий для его освобождения, а также нависшая над ним угроза наказания, едва он поправится, оставлявшая очень короткий промежуток времени для действий… Жан Ледрю выслушал все это, нахмурив брови и раздраженно покручивая кончики усов. Когда Марианна закончила сообщением о недавнем разговоре с Видоком, он с такой силой ударил кулаком по столу, что несколько рыб вылетело из их ивовой тюрьмы.
— Вы забыли только об одном, но очень важном: о море. На нем не всегда можно делать то, что хочешь, и через неделю погода будет такая плохая, что Ируаз станет непроходимым. Надо, чтобы не позже чем через пять дней заключенный находился на борту корабля, который придет за ним к Конкету.
— Корабль? Какой корабль?
— Какая разница? Тот, который перевезет его через океан, конечно! Он будет в Уэссане через три дня и не может задерживаться там дольше без того, чтобы береговая охрана не засекла его.
Мы отправимся в рождественскую ночь.
Марианна и Жоливаль озадаченно переглянулись. То ли Ледрю не в своем уме, то ли ничего не понял из того, что ему говорили?
Молодая женщина решила повторить сказанное:
— Жан, мы вам сказали, что раньше недели Язон не восстановит свои силы настолько, чтобы взобраться на стену, или спуститься по веревке, или делать какие-нибудь резкие движения, необходимые при бегстве.
— Но я думаю, у него по крайней мере хватит сил перепилить цепь, которая приковывает его к кровати? Особенно если, как вы мне сказали, у него есть необходимый инструмент и деньги, за которые можно получше питаться.
— Мы все это сделали, — вмешался Аркадиус. — Но этого совершенно недостаточно. А что хотите сделать вы?
— Похитить его, очень просто! Я знаю, где находится лазарет: с самого края, почти снаружи. Стены там не такие высокие, на них легче взбираться. Нас двенадцать человек, привыкших в бурю бегать по реям. Ворваться в лазарет, схватить вашего друга и переправить его через стену будет детской забавой. Мы оглушим всех, кто окажет сопротивление, и, поверьте мне, это будет проделано быстро. В рождественскую ночь самый высокий прилив будет в полночь.
Мы приготовимся к отплытию вместе с ним. «Сен-Геноле» будет стоять на якоре у подножия Керавеля. К тому же, — добавил он с внезапной улыбкой, вызванной растерянным видом его собеседников, — охранники тоже на свой манер празднуют Рождество. Они напьются как сапожники, и мы без труда достигнем цели!
