Диана Гэблдон - Чужеземец
После долгих расшаркиваний между Фрэнком и священником последний получил почетное право сообщить мне об их открытии. Очевидно, весь этот мусор помог им выяснить, что предок Фрэнка, печально знаменитый Черный Джек Рэндалл, был не просто доблестным солдатом короны, но и доверенным — и тайным — агентом герцога Сэндрингема.
— Почти агентом-провокатором, вам не кажется, доктор Рэндалл? — Священник изящно бросил мяч Фрэнку, который схватил его и помчался дальше.
— Да, действительно. Язык, разумеется, весьма предусмотрительный… — И Фрэнк аккуратно перевернул страницу.
— О, в самом деле? — произнесла я.
— Но отсюда вроде бы следует, что Джонатану Рэндаллу доверили разжигать якобитские настроения, если таковые существовали, среди известных шотландских семей, с целью выкурить из укрытия тех баронетов и вождей кланов, которые могли бы лелеять тайные помыслы в этом направлении. Но это странно. Разве самого Сэндрингема не подозревали в том, что он якобит? — Фрэнк повернулся к священнику, вопросительно нахмурившись. Гладкий лоб его преподобия точно так же нахмурился.
— Да, мне кажется, вы правы. Но погодите, давайте-ка сначала проверим у Кэмерона… — он нырнул к книжным полкам, плотно заставленным фолиантами в переплетах из телячьей кожи, — он совершенно точно упоминал о Сэндрингеме.
— Как захватывающе интересно, — пробормотала я, обратив внимание на огромную доску объявлений, занимающую одну стену кабинета от пола до потолка. Она была покрыта самыми разными вещами, в основном различными документами: счетами за бензин, записями о генеральной ассамблее, отдельными страницами из книг, записями, сделанными рукой священника, но там же встречались и различные предметы — ключи, крышки от бутылок, а также, как оказалось, детали автомобиля, прикрепленные к доске гвоздиками и веревочками.
Я лениво разглядывала доску, в пол-уха прислушиваясь к спору за спиной (они решили, что герцог Сэндрингем, возможно, был якобитом). Мое внимание привлек рисунок генеалогического древа, с особой тщательностью прикрепленный к доске четырьмя кнопками. Низ был заполнен именами и датами начала семнадцатого века, но я обратила внимание на имя в самом верху древа: Роджер В. (Маккензи) Уэйкфилд.
— Простите, — сказала я, тем самым прервав заключительную часть диспута — держит ли охраняющий лев на гербе герцога в лапе лилию или все же крокус, — это генеалогическое древо вашего сына?
— А? А, да, да, оно самое. — Священник, отвлекшись от диспута, снова засиял и поспешил ко мне. Он очень осторожно снял лист с доски и положил его на стол.
— Видите ли, мне бы не хотелось, чтобы он забыл свою семью, — объяснил его преподобие. — Это очень древний род, он восходит к шестнадцатому столетию. — Палец благоговейно прошелся по древу. — Я дал ему свое имя, потому что он живет здесь, и мне показалось, что это более удобно, но я не хочу, чтобы он забывал свое происхождение. — Священник извиняюще улыбнулся. — Боюсь, что моей семье похвастаться нечем, в смысле происхождения. Священники и викарии, иногда для разнообразия — торговцы книгами, и прослеживается только до 1762 года. Довольно скромные успехи, знаете ли. — И он сожалеюще покивал головой.
К тому времени, как мы покинули дом пастора, было довольно поздно. Его преподобие пообещал, что рано утром он прежде всего отнесет письма в город, чтобы снять с них копии. Фрэнк почти всю дорогу до дома мистера Бэйрда радостно бормотал что-то о шпионах и якобитах, но в конце концов обратил внимание на мое молчание.
— Что случилось, любимая? — заботливо взял он меня за руку. — Ты себя плохо чувствуешь? — спросил он тоном, в котором смешались беспокойство и надежда.
— Нет, все хорошо. Я просто думала… — Я замялась, потому что мы уже говорили об этом. — Я думала о Роджере.
— О Роджере?
Я нетерпеливо вздохнула.
— Ну право же, Фрэнк! Ты бываешь таким… рассеянным! Роджер, сын преподобного мистера Уэйкфилда.
— А. Да. Да, конечно, — невнятно пробормотал он. — Очаровательное дитя. Да, и что с ним?
— Ну… просто на свете очень много таких детей, как он. Ну, знаешь — сирот.
Фрэнк остро глянул на меня и покачал головой.
— Нет, Клэр. Право же, я бы и рад, но я уже говорил тебе, как отношусь к усыновлению. Просто… ну, не смогу я испытывать добрые чувства к ребенку… ну, не к собственной крови. Конечно, с моей стороны это глупо и эгоистично, но я такой. Может, со временем я и переменю решение, но пока…
Мы прошли еще несколько шагов в недобром молчании. Внезапно Фрэнк остановился и схватил меня за руку.
— Клэр, — хрипло произнес он. — Я хочу нашего ребенка. Ты для меня — самое главное в мире. Я больше всего на свете хочу, чтобы ты была счастлива, но еще я хочу… в общем, я хочу, чтобы ты была моей. Боюсь, что чужой ребенок, не родной нам, будет казаться мне самозванцем, и меня это будет раздражать. Но зачать нашего ребенка, видеть, как он растет в тебе… и я почувствую, что он… продолжение тебя. И меня. Настоящая часть нашей семьи. — Он смотрел на меня расширившимися, умоляющими глазами.
— Да, конечно. Я понимаю. — Мне очень хотелось оставить эту тему — хотя бы сейчас. Я повернулась и пошла было дальше, но Фрэнк заключил меня в объятия.
— Клэр. Я люблю тебя. — Голос его был полон нежности, и я прижалась к нему, ощущая его тепло и силу обнимающих меня рук.
— Я тоже тебя люблю.
Мы еще немного постояли, обнявшись, слегка покачиваясь, и ветерок обдувал нас. Вдруг Фрэнк чуть отодвинулся от меня и улыбнулся.
— Кроме того, — тихо произнес он, откидывая мне с лица растрепавшиеся волосы, — мы еще не сдались, точно?
Я улыбнулась в ответ.
— Нет.
Он взял меня под руку, и мы пошли в сторону своего дома.
— Сделаем еще попытку?
— Конечно. Почему бы и нет?
Мы шагали рука об руку, и тут я увидела Клэх Мор, камень пиктов, стоявший на углу улицы.
— Совсем забыла! — воскликнула я. — Я должна показать тебе кое-что очень интересное!
Фрэнк посмотрел на меня, притянул меня поближе к себе и сжал мою руку.
— И я тоже, — ухмыльнулся он. — А свое покажешь мне завтра.
* * *Завтра наступило, но нам пришлось заниматься другими делами. Я забыла, что мы запланировали путешествие на целый день — в Великий Глен и к Лох Несс. Мы прибыли в Лох-энд сразу после девяти. Гид, которого пригласил Фрэнк, ждал нас у берега в небольшом парусном ялике.
— Я подумал, сэр, что мы поплывем вниз, к замку Эркхарт. Может, перекусим там немного, а потом тронемся дальше.
Гид, сурового вида небольшой человечек в потрепанной хлопчатобумажной рубашке и саржевых брюках, аккуратно задвинул корзинку для пикника под сиденье и протянул мне мозолистую руку, чтобы помочь взобраться в лодку.
