Кара Эллиот - Не в силах устоять
Господи, только полный недоумок не распознает возникшую рядом опасность.
Но ее тело, казалось, было намерено восставать против разума, хотя в глубине души она знала, что желать недосягаемого глупо.
«У меня взгляд художника на то, что такое свет и форма. Так что я прекрасно вижу в зеркале, как выглядит мое лицо. Увы, я далеко не красавица».
Даже сейчас она видела свое смутное отражение в оконном стекле. Худющая и простоватая. Где-то сильная, где-то угловатая. Мужчины предпочитают карманную Венеру долговязой, нескладной Диане, богине охоты. «А мое тело огрубело от бесконечных походов по полям и лесам в поисках цветов и трав для моих картин. Меня вряд ли назовешь образцом женской красоты».
Так думала Элиза — опыт должен противостоять воображению.
Такой человек, как Хадден, просто скучает на лоне природы, и он решил приятно провести время вдали от своих обычных развлечений и поиграть с ней в глупые игры. Если верить газетам и ее брату, у маркиза нет недостатка в прелестных дамах в Лондоне.
На этот раз Гарри прав — Хадден самый настоящий повеса.
У Элизы вырвался вздох. Неужели было неправильным разрешать ему прикасаться к ней? Даже если для него это ничего не значило?
Она знала, каков надлежащий ответ, и все же… все же…
Да, не пройдет и минуты, как Хадден забудет о ней. А ее воспоминания останутся с ней на всю жизнь. Вкус окрашенных бренди поцелуев согреет ее, когда она уединится для новой жизни в своем домике. Она будет жить одна, а компанию ей составят лишь овцы, можжевельник и, конечно, Эльф. Хулиганистый, но такой верный зверь.
«Почему я должна отказывать себе в крошечном запретном удовольствии перед тем, как уединиться? Что в этом такого?»
Мужчины ведь не отказываются. Нечестно, что им предоставлено писать общепринятые правила поведения. А потом порвать их и выбросить на ветер, если им так заблагорассудится, как только их поманит искушение.
Маркиз Хадден предлагал искушение. Шанс почувствовать страсть с человеком, который умен, привлекателен и обладает незаурядной мужской внешностью.
И несмотря на поддразнивание, он был милым. Разве Гарри или кто-либо из его друзей рискнули бы своим здоровьем, чтобы спасти кота?
Черта с два.
Отойдя от окна, Элиза села за рабочий стол и глубоко вдохнула. Временами жизнь казалась ей манящей тропой с неожиданными поворотами.
«Ладно, если уж я сверну однажды не туда, то хотя бы смогу получить удовольствие».
Из угла комнаты донеслось шуршание бумаги и обозначился кошачий хвост.
Когда Эльф скрылся под буфетом, задумчивая улыбка тронула губы Элизы. К черту последствия, решила она. Шансы почти на нуле, но если представится случай поцеловать Хаддена, она его не упустит. И кот ее в этом поддержит.
Глава 3
Гриф снял пальто и бросил на стул. Потом ослабил узел галстука и уловил слабый аромат: жасмин и клевер, мед и вереск. Необычный. Такой же, как сама леди Брентфорд.
Он улыбнулся. Необычный. У него был большой опыт по части экзотических свиданий, но он не припомнит, чтобы у него когда-либо произошла любовная встреча на дереве.
Он правильно сделал, что приехал сюда, несмотря на перспективу провести скучнейший вечер. Великолепные сады и интригующая вдова стоили того, чтобы провести время с Литом и его невоспитанными друзьями.
Он знал, что у него была репутация отчаянного повесы, вызывавшая восхищение будущих прожигателей жизни. И он довольно терпимо относился к зеленым юнцам, пытавшимся привлечь его внимание. Но в Лите было что-то такое, что настораживало. Этот парень был слишком шумным, слишком разнузданным, слишком непредсказуемым. И это у такой-то сестры!
Возможно, на его мнение повлияли комментарии Элизы и промелькнувший в ее голубых глазах страх, когда они увиделись впервые. Было очевидно, что ее беспокоило нечто большее, чем мальчишеские эскапады.
В дверь постучали.
— Какого черта? — нахмурился Гриф.
— Извините, сэр. — Из гардеробной появился его камердинер. — Джентльмены настаивали, а я не был уверен, хотите ли вы, чтобы я их остановил.
— Господи, — прорычал Гриф, глядя на свисавшее с потолочной балки какое-то странное сооружение из меди и розового дерева, — а вы хотя бы знаете, в чем дело, Прескотт? О чем идет речь?
Камердинер протянул ему записку.
Гриф, немного поколебавшись, развернул бумагу.
«Мой дорогой Хадден, — прочел он, уже оскорбленный такой фамильярностью. — В честь того, что вы приняли мое приглашение погостить в моем поместье, мне хотелось убедиться, что вы не находите деревенскую жизнь слишком скучной. Зная вашу смелость в отношениях с противоположным полом, я стал искать какой-нибудь особенный подарок, который бы вас развеселил, и нашел эту забавную турецкую штуковину в магазине, который обслуживает джентльменов, склонных к приключениям. Я уверен, что вы найдете покладистую девицу, пожелавшую примерить эти кандалы, когда сегодня вечером мы отправимся в местную таверну. Как видите, я не жду, что гости Лит-Эбби будут вести себя как монахи (Ха, ха!)».
— Скотина. — Гриф скомкал записку и швырнул ее в огонь.
— Здешняя прислуга, кажется, с этим согласна, милорд, — пробормотал Прескотт.
— Вот как? — Ангельская внешность камердинера никак не вязалась с тем, что в прошлой жизни Прескотт был карманником. Однако он обладал многими неоценимыми достоинствами, одним из которых было умение добывать информацию не хуже сыщиков полицейского суда Лондона. Это умение не раз выручало Грифа во многих деликатных ситуациях. — И почему же?
— По мнению домоправительницы, молодой хозяин не занимается поместьем и опустошает семейную казну неумеренной карточной игрой, — ответил Прескотт. — За последний год уволились несколько слуг, которым задолжали плату. Те, кто остался, — это небольшой круг верных семье слуг, которые служат здесь еще с тех пор, когда лорда Лита не было на свете. — Прескотт фыркнул. — Они все недовольны тем, что он приглашает сюда гуляк, которые устраивают здесь пьяные оргии. Слуги считают, что это вдвойне неприлично, поскольку его сестра — единственная воспитанная леди в этом доме и нет никого, кто защитил бы ее от пошлых ухаживаний.
Гриф откашлялся.
— Но почему она здесь живет? Ведь она вдова. Разве покойный муж ее не обеспечил?
— Скорее всего он был еще большим распутником, чем ее брат, и оставил ей совсем немного. Земли были заложены и… — Прескотт запнулся. — Домоправительница не знает всех деталей, кроме того, что леди Брентфорд не хотела быть зависимой от наследника мужа.
