В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси - Любовь Сушко
– Она не перед чем не остановится, чтобы вернуться в Киев, – говорила я в те дни князю.
– Интересно, что в нем такого, что к нему так липнут сильные женщины? – спрашивал он удивленно.
Что я ему на это могла ответить? Мне даже немного обидно стало за себя, но не стоило обижаться, он просто упорно хотел спасти свой мир, и если бы женщины типа Влады ему в этом помогли, то что же в этом плохого?
Но я думала только о себе и своих детях. И понимала, что мы ему были плохими помощниками, с этим приходилось смириться.
Прибежала Милена – такой милый и веселый ребенок – она была моей радостью, но это вряд ли смогло бы помочь нам в нашей борьбе со всем остальным миром. Князь в это время сильно изменился, если мы еще и были вместе, то только из-за наших детей
Я понимала, что если бы у князя в это время появилась наложница, такая как Власта, то вряд ли это меня бы сильно удивило и возмутило. У нас общими остались только столица и княжеская корона – дающая власть над миром, вот от них отказаться я никак не могла, хотя бы ради своих детей.
Мне было грустно и уныло, в душе, кроме голого расчета ничего не оставалось. А что, если и я как поляки перестану быть ему нужна? Не оттого ли так оживилось мое сердце в Пскове, что я наконец почувствовала себя свободной от князя. А если бы я отказалась бесплодной? Тогда бы мне просто нужно было уходить куда-то.
Я стала понимать, что связала свою судьбу с человеком, на которого никак не могла пложиться. И надеяться мне тоже было не на что, к великому сожалению. В одном была права моя сестра, он оставался темной лошадкой, я так и не смогла понять нрава князя.
Тогда же кто-то из слуг и сообщил мне, что в одном из парков, вдалеке от дворца нашли тело моей сестры Рады. Она была мертва. Но кто же ей отомстил? Хотя врагов у нее на самом деле было много. Мне даже стало ее жаль тогда. Она не казалась такой страшной, я даже надеялась, что мы объединимся в трудный момент, теперь надежда растаяла без следа.
У меня возникло подозрение, что кто-то сделал это по приказу князя. Я распорядилась похоронить ее, но сама на похороны не отправилась.
Глава 13 Разочарования
А между тем жизнь не стояла на месте. Всеслав умудрился заключить союз с князем Святославом Черниговским. И тому, и другому нужен был Киев, но пока они договорились действовать вместе.
Тревоги снова не давали нам покоя. Мое сердце сжималось от ужаса. Я смотрела на князя и поражалась его спокойствию. А между тем союзники подошли к граду, их оказалось больше, они были сильнее, чем мы могли надеяться на милость небес и богов. Я снова в ужасе металась по опустевшему дворцу. Но я не понимала, что нужно делать и как быть на этот раз. Победить их мы точно не сможем, значит оставалось только бежать без оглядки.
Большего ужаса в своей жизни я не испытывала никогда прежде. Кони все время стояли наготове. Плакали дети – они не понимали, что с нами происходит. Вести приходили одна тревожнее другой. Это был конец. Князь вернулся во дворце только на закате, а утром снова бесследно исчез.
Мы отправились в Псков, как и когда-то, только теперь со мной было двое ребятишек, а не один. Но мне вдруг показалось, что я возвращаюсь в родной, а не в чужой мир.
Несколько дней с нами там провел и Изяслав. Таким слабым, несчастным и растерянным я не видела его никогда прежде. Он метался в чужом замке, как зверь в клетке. Надо было что-то делать, но что и зачем, этого мы не ведали.
Ему опять нужно было уходить к полякам, но как же трудно он принимал решение на этот раз.
Помню, тогда мы и простились с князем. Он отвернулся, резко ударил своего коня и помчался прочь, мне даже показалось, что он меня винит во всех бедах и напастях.
В Пскове все относились к нам даже лучше, чем можно было ожидать. Но и они не верили, что скоро все завершится. Как бы не был глуп и легковерен Болеслав, но вряд ли он согласится помочь нашему князю.
Так я и оказалась между чародеем и предателем, как и он, и у нас не было никакого выбора. Кто сокрушит тебя первым? Это трудно было понять в те дни.
Но оттуда не было никаких вестей, словно бы он где-то затерялся на необъятных просторах. А мы были так беспомощны и одиноки. Но потом иноземцы сообщили князю, что ничего там не вышло. Тогда наш князь и отправился к королю Франков Генриху. Я же была убеждена, что, если кто-то нас станет защищать, так это будут только викинги.
Непросто мне было оставить малых детей в Пскове и решиться на такое дальнее и опасное путешествие, но если мы хотели спасти Киев, то надо было поторопиться. Я взяла с собой полдюжины воинов, которые пришли сюда с нами и решилась на этот шаг, так, как когда-то вольно или невольно поступали наши бабки и прабабки, наверное, та первая, королева —пленница заговорила во мне в те часы.
Мы держали путь к королю Гаральду. Только в открытом море я поняла, каким безумным был этот шаг, даже для отчаявшегося человека. Ведь короля могло просто не оказаться на своих землях, за это время он мог умереть или погибнуть в какой-то схватке, да и пока мы были в пути, случиться могло всякое.
Но я хотела спасти свой мир и больше ни о чем тогда не задумывалась.
Может быть, кто-то всю жизнь так и останется в своем доме, ему не важно, какой там князь в Киеве, что происходит, но только никак не мне, я родилась во дворце, я была возлюбленной князя, родила ему детей и должна была помочь.
Время тянулось вечно, но все-таки тот суровый берег однажды утром появился. Мы вышли на землю и пустились в путь.
Мир был больше и суровей, чем виделся нам с берегов Днепра. Мне казалось тогда, что этот путь проделала со мной к себе домой и княгиня. Ведь ее душа так тосковала по этим местам. Вот и я не была больше такой одинокой и забытой и миром, и людьми.
Глава 14 В бесконечности
На душе у меня было и легко, и тревожно. Свобода и бескрайность просторов потрясали воображение. В одну из таких темных ночей мне приснилась моя дочь Милена. И я проснулась с чувством, что мне ее никогда больше не увидеть. Но я удалялась от своих детей все дальше.
Воины переговаривались и распевали какие-то песни. Голоса их разносились по бескрайним просторам. Я приносила жертвы всем богам, не желая затеряться и погибнуть где-то в море, ничего не успев предпринять.
Я должна была попытаться разыскать Гаральда и уговорить его защитить мир, который когда-то приютил его, сохранил его жизнь и проводил в этот северный мир.
Но и королева Елизавета не могла быть равнодушна к судьбе своего брата и своего мира. Наверное каждый, кто какой-то срок проводил в море, очень сильно изменился, я тоже чувствовала себя по-другому.
Я завидовала королеве Елизавете, ее то король мог ее защитить, она не знала горя и печали. Елизавете повезло, она была в своем мире, это ее сестра Анна оказалась королевой в чужом мире. Мне тогда вспомнились рассказы о вздорной и упрямой княжне, которую любил и баловал князь Ярослав, позволял ей многое из того, что нельзя было другим. Может потому Гаральд ее и выбрал, видя, как любит ее великий князь, хотя он не искал никаких выгод и все смог завоевать себе сам.
