В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси - Любовь Сушко
Тогда я и пришла к князю. Он казался спокойным, но волнение все время пробивалось через этот мнимый покой.
– Он нам не страшен, – говорил Изяслав.
– Что ты собираешься с ним делать? – спрашивала я
– Пусть пока сидит там, а потом видно будет. Здесь он принесет меньше вреда, чем на свободе.
Он не хотел расправляться с чародеем, но мне казалось, что в живых оставлять его было слишком опасно.
После пленения чародея в народе появилась явная ненависть к князю, они ее не скрывали даже, а сочувствие к чародею все усиливалось. В столице оставаться становилось просто опасно. Во сне я в первый раз увидела княгиню:
– Мне всегда не хватало любви, – говорила она, – но мне не на что было жаловаться. Но что со всеми с вами будет теперь?
Никто ей ничего не мог ответить. Мне и думать о любви было некогда, в этом мы с ней были на равных. Но если бы только любви не было в моей жизни. Я не знала вообще, как мне быть и что делать. Примириться я готова была со многим. Но как не хотелось все бросить и уходить непонятно куда.
Борьба, кровь, власть, столица – на все это, наверное, и целой жизни не хватит. Но отчего все это обрушилось на нас теперь?
Говорят, что, уйдя от нас те, кто нам дорог, следят за нами и предупреждают об опасности. Мне показалось, что кто-то невидимый (в комнате никого не было) разбудил меня и тряхнул за плечо.
Охранник лежал на полу лицом вниз. Что-то страшное, жуткое происходило там, хотя шума не было слышно (может быть, я оглохла во сне).
Я бросилась к воинам, приказала им бежать к темнице, потому что сразу же подумала о Всеславе, а сама побежала к князю по темному переходу. Он спокойно спал в своей постели. А когда я его разбудила, в гридню уже привели Раду. Моя сестра была в ярости, видя, как с ней обращаются, она бросалась на воинов, едва ее удерживавших. Князь медленно приближался к ней, ярости его не было предела.
– Ты так и не успокоилась, а я тебя предупреждал, – говорил он сердито.
Она молчала, мы не могли от нее добиться ни единого слова.
– Пусть теперь Чародей тебя вызволяет из плена, а мы поглядим, как это у него выйдет, – заявил он.
В тот момент князь казался мне победителем. Но у меня все еще оставались дурные предчувствия. Да и моя собственная вина не становилась меньше. Но как она появилась здесь. Если бы не моя матушка, она никак не смогла бы сюда пробраться.
Но Изяслав так привык ко всем неприятностям, что даже не пытался размышлять о том, как и почему она появилась тут. А между тем волнения только нарастали со страшной силой.
Теперь у нас было два очень опасных узника, а за спиной бурлящий город. Но через несколько месяцев все стихло. Казалось, что нам не о чем волноваться. Я не стала спускаться к Раде, не знала, что ей сказать, как с ней себя вести. Я боялась и того, что, узнав о случившемся, тут может появиться и сама матушка, чтобы как-то вытащить ее из заточения.
Глава 10 Горькие раздумья
Веселине никогда не было до меня дела, но к своей любимой Раде она относилась совсем иначе. Скорее всего сердце ее не было каменным, как мне часто казалось. Но к моей радости, матушка тут все-таки не появилась. Она либо ничего не знала, либо делала вид, что ей ничего не известно. Я представляла себя в этой темнице, от этих мыслей приходила в ужас, а на месте матушки видела княгиню. Я верила, что она не бросила бы меня просто так в беде, постаралась бы что-то сделать.
Особенно тщательно стражники охраняли моего ребенка, и нянек с ним бывших. Даже представить себе, что она может исчезнуть, как часто прежде случалось, было невозможно. Едва появившись на свет, дочь Изяслава подвергалась страшной опасности. Но такова участь почти каждой из нас, редко кому повезло в этом мире.
Передышка для нас оказалась временной. Все скоро завершилось. На рассвете воинство подошло к городу. Наша оборона рухнула в один миг. Князь поспешно покинул свой город. Нам оставалось только собираться в страшной суматохе и поспешно последовать за ним вместе с дружинниками. Даже из вещей мало что удалось взять с собой.
Мы остановились в Пскове, там я осталась у князя вместе с ребенком, он же сразу двинулся дальше, только мы его и видели.
Кто-то из его воинов с воеводой остановился в Чернигове у князя Владимира. Там они должны были его дожидаться и служить этому князю.
Уже в Пскове мы узнали, что восставшие открыли ворота темницы и выпустили чародея на свободу. Заточение его оказалось слишком коротким.
Бунтовщики тогда верили, что они вершили правое дело.
Я бродила по маленькому серому граду и никак не могла понять, что творится в странном этом мире. Все казалось страшной дикостью. Мне совсем не хотелось оставаться в странном этом мире. Но пока идти было некуда. Поможет ли кто-то князю, вернется ли он назад?
Жизнь в Киеве мне теперь казалась раем, который мы навсегда потеряли.
Я вспомнила давнее пророчество, о том, что мне воздастся за то, что было совершено когда-то. Только что теперь об этом было говорить и думать.
Иногда мне казалось, в пылу отчаянья, что князя Изяслава я больше не увижу никогда. Но еще страшнее было сознавать, что я никогда не отомщу за себя и за свою дочь. Но если бы не ребенок, я никогда не ушла бы из Киева, из дворца, оставалась бы там вопреки всему.
В княжеском дворце появилась таинственная девица., которая все время рассказывала о князе Всеславе. И я ей тогда рассказала о том, что мне было ведомо, и о сестре своей ничего не утаила. Я ничего не знала о том, что она задумала, но туго придется Раде, если она там считает себя княгиней.
Я тешила себя надеждой на то, что если эта девица ей хоть в чем-то помешает, то этого будет уже достаточно для того, чтобы отомстить за меня. Наверное, именно об этом думала моя собеседница. И надо сказать, что была она удивительно хороша собой. У нее там все должно было получиться. Если я не смогу им отомстить, то пусть это сделает она.
Незнакомка исчезла так же неожиданно, как и появилась. Теперь я ждала не только князя из Польши, но и известий из Киева. Как было смириться с тем, что Рада и чародей добились того, чего они желали?
Хотя толком ничего мне не было ведомо. Как хотелось узнать хоть что-то о том, что там происходило. Но князь, который Киевом интересовался не меньше, чем я сама и рассказал, что у Всеслава там ничего не выходит, все идет еще хуже, чем у князя Изяслава, потому что не привык он в столице править, не может поладить ни со слугами своими верными, ни с дружиной, ни с народом. Они все его не приняли, потому что он оказался далеким, и разочарование киевлян было безмерным. А князь как будто все делал для того, чтобы было хуже и хуже, откуда только такая самоуверенность у него бралась.
Мы узнали, что он отрекся и от той, которая из-за него столько страдала. Но хотя мне вовсе не было жаль Раду, она получила то, чего добивалась и чего заслужила, раньше надо было думать обо всем, но Незнакомка, с которой мы уже сталкивались, очаровала и получила
