Патриция Гэфни - Идеальная любовница
Рэйчел беспомощно прижала ладонь ко лбу.
— Но… откуда же Вайолет узнала, что Салли послал письмо?
— Так ведь именно Вайолет украла его у тебя! Салли подбил ее на это дело. Он ее подкупил, дарил ей всякие безделушки, возможно, соблазнил ее. Для него все это было частью задуманного розыгрыша, чтобы доставить тебе неприятности. Таким образом он пытался отомстить мне.
Подойдя поближе, Себастьян заговорил тихим голосом:
— Его план отлично сработал. Даже лучше, чем сам Салли мог бы предположить. Сегодня, когда я не смог тебе помочь, не сумел заставить их прислушаться, мне хотелось сокрушить все вокруг, убить кого-нибудь. Никогда в жизни у меня не было такого острого чувства опасности… просто гибели. Как будто моя жизнь висела на волоске.
О, как он был неотразим со своей полуулыбкой, с нежностью и упорством в сине-зеленых глазах!
— Как только ты появился, я поняла, что сумею это выдержать, — сама себе поражаясь, призналась Рэйчел. — Я поняла, что даже если ты не сможешь меня спасти, все равно в конце концов все будет хорошо. Ты не представляешь, что это за чувство. Спасибо тебе.
— По правде говоря, я жду от тебя вовсе не благодарности.
Она опустила голову.
— Извини.
— Я попросил Кристи сделать оглашение в это воскресенье, — внезапно сообщил Себастьян. — Мы можем пожениться через три недели.
— Что ты наделал? — ахнула Рэйчел. Ее сердце болезненно сжалось, а потом неистово забилось. — Себастьян, ты совершил ошибку!
— Ты это и раньше уже говорила. Объясни наконец, что ты имеешь в виду.
— Я… я бы хотела объясниться где-нибудь в другом месте, а не в этой спальне.
— Почему? Ты себе не доверяешь?
— Почему я не должна…
Она все никак не могла привыкнуть, что Себастьян подшучивает над ней; ей нравились его розыгрыши, однако большая часть его шуток доходила до нее лишь после того, как он сам начинал смеяться. О, как он опасен! Он знал сотню способов проделать брешь в самых твердых ее убеждениях. Рэйчел собралась с силами для борьбы.
Себастьян открыл военные действия, обхватив ее лицо ладонями и крепко удерживая ее в нежной ловушке своих пальцев. Его взгляд волновал больше, чем ласка, а задорная улыбка заставила Рэйчел невольно улыбнуться в ответ.
— Я мог бы привязать тебя к кровати, — прошептал он так тихо, что она не сразу расслышала.
Рэйчел опять ахнула, а Себастьян немедленно воспользовался ситуацией, чтобы сорвать поцелуй с ее губ. Его руки по-прежнему держали ее лицо в сладчайшем плену. Рэйчел прижала руку к его груди и ощутила сильное, ровное биение сердца.
— Ты можешь меня поцеловать, — прошептала она, касаясь его губ. — Можешь целовать меня сколько угодно, но от этого ничего не изменится. Говорю тебе…
Одна из его рук скользнула к ее шее. Рэйчел остановила это коварное движение вниз, схватив его за запястье.
— Себастьян…
— Да?
— Речь ведь не идет о твоем умении меня соблазнять! Я никогда не подвергала его сомнению.
— Верно, — с улыбкой согласился он.
— И сейчас тоже разговор не об этом. Мне казалось, мы говорили о браке,
Себастьян прижался лбом к ее лбу.
— Именно это я и хотел бы обсудить. До сих пор мне это не слишком хорошо удавалось. Позволь мне попробовать еще разок. Ты выйдешь за меня замуж? Я люблю тебя всей душой. Ты будешь со мной счастлива, потому что я приложу все усилия, чтобы сделать тебя счастливой.
Рэйчел отодвинулась от него, не зная, плакать ей или смеяться.
— Мне кажется, ты самый самонадеянный человек на всем белом свете.
— Ну что ж ты хочешь, я теперь граф, — небрежно сообщил он.
— Вот именно! Я об этом и говорю. Ты не должен думать, что слова, сказанные тобой сегодня в суде, поспешные и, несомненно, продиктованные добротой и… чувством долга, налагают на тебя какие-то обязательства.
Это предположение его позабавило.
— Никогда прежде меня не обвиняли в доброте и не приписывали мне чувство долга. Вынужден признать себя невиновным.
Себастьян медленно провел пальцами по ее руке от плеча к запястью.
— Я человек эгоистичный, Рэйчел. Я хочу, чтоб ты стала моей женой, потому что люблю тебя. А ты приписываешь мне свои собственные бескорыстные побуждения. Это, конечно, очень мило с твоей стороны, но ты заблуждаешься.
Ее щеки вспыхнули. Она повернулась к нему спиной.
— Ты меня не любишь.
— Извини, но мне-то лучше знать.
— Вовсе нет. Ты объявил о нашей скорой свадьбе в присутствии свидетелей, потому что думал, что сможешь меня защитить. Всем было очевидно, что это просто минутный порыв. При других обстоятельствах ты бы этого не сделал. Ты станешь это отрицать?
— Разумеется.
Рэйчел удивленно обернулась к нему.
— Неужели? Но ты не можешь отрицать, что неделю назад, когда Кристи Моррелл высказал такое предположение, ты рассмеялся ему в лицо!
Тут слезы навернулись ей на глаза, и она почувствовала себя чрезвычайно глупо. Себастьян взял ее за руку. Рэйчел попыталась высвободиться, но он удержал ее и заставил посмотреть себе в лицо.
— Рэйчел, ну прошу тебя, не надо. Любимая, если бы я мог вернуть назад одну-единственную ошибку за всю свою жалкую, беспутную…
Рэйчел вырвалась из его рук и гневно выпрямилась. Страдальческое выражение на лице Себастьяна показалось ей похожим на жалость, а этого она стерпеть не могла.
— Прошу тебя, не делай этого, — властно отчеканила она. — Мне не требуется твое сочувствие, и я не нуждаюсь в извинениях. Сама не знаю, зачем я опять завела разговор об этом нелепом эпизоде. Извини. Все в прошлом. Я о нем больше не вспоминаю.
Не успел Себастьян ее перебить и обвинить в том, что она говорит неправду, как Рэйчел торопливо продолжала:
— Я освобождаю тебя от данного слова здесь и сейчас. Чтобы спасти твое честное имя, мы скажем, что ты исполнил свой долг и сделал мне предложение, а я его отвергла. Пусть люди назовут меня дурой, но я с легкостью это переживу. Еще совсем недавно мне приходилось слышать в свой адрес и не такое.
Ей понравились собственные слова: ей показалось, что они были произнесены с достоинством. Увы, на Себастьяна они не произвели никакого впечатления.
— Понятно, — сказал он, кивая и легкомысленно улыбаясь. — А что же ты собираешься делать дальше? Как ты намерена жить?
— Я буду работать.
— Экономкой? Опыт у тебя есть. А может, гувернанткой?
— Да, возможно. К тому же я умею вести счета.
— Какая заманчивая перспектива! — Его улыбка, по мере того как он продолжал говорить, становилась все более мрачной. — Ты прошла через ад, ты провела в нем десять лет! И все только ради того, чтобы вести чье-то домашнее хозяйство, содержать в порядке чужие счета или утирать сопливые носы чьих-то чужих ребятишек. Блестящая карьера, Рэйчел, ничего не скажешь. Куда более увлекательная, чем стать графиней и растить собственных детей вместе с человеком, которого ты любишь.
