Лаура Кинсейл - Цветы из бури
Мэдди прижалась к стене, плотно сжимая губы и хмуро смотря на него. Лицо ее было суровым. В его взгляде появилась преувеличенная невинность:
— «Должна ли моя голова лежать на ваших коленях?»
— Не надо, — прошептала она возбужденно. Он ухмыльнулся:
— Здесь… в пьесе. Я только прочитал.
Мэдди слышала, как дверь то открывалась, то закрывалась. Жерво долго смотрел, оставляя ее в ловушке собственной стыдливости и его желания, и не давал возможности ускользнуть. Мэдди прислушалась к звукам, а потом торжественно спросила:
— Они ушли?
Он повернул голову и театрально посмотрел в одну сторону, потом в другую:
— Не знаю… Лучше постой здесь.
Мэдди толкнула его, он уронил книгу и, нагибаясь, поцеловал жену в губы. Потом его пальцы стали поглаживать ее грудь.
— Хочешь меня? — прошептал он, как дьявол над ее ухом.
Мэдди повернулась спиной к нему и прислонилась к стене. Жерво начал снимать ее белье, перебирая руками по ее телу, заставляя ее чувствовать приятную, но смущающую дрожь.
— Но сейчас день, — простонала она, пряча голову и прижимая ее еще сильнее к стене, — ты не должен.
Но Жерво не отошел от нее, напротив, он придвинулся еще ближе. Она чувствовала, как шуршат кружева его рубашки. Его запах смешался с запахом кожаной обивки стены.
— О нет, — закричала Мэдди. — Нет! Нет! Так неподобающе, Кристиан.
Он еще сильнее прижал ее к стене. Она попыталась оттолкнуть его, но это привело только к тому, что Мэдди оказалась еще ближе к нему. Он целовал ее шею, плечи, поднимая ее руки, пока наконец юбка не упала на пол. Она стыдливо потупилась, но он не остановился. Он обхватил ее бедра и издал страстный звук возле ее уха. Он причинил ей боль, массируя ее тело своими руками, но это была приятная боль. Мэдди почувствовала, как он расстегивает свои пуговицы. Она затрепетала в предвкушении удовольствия. Ее тело расслабилось, как будто растаял лед, а он был совсем рядом, возле ее ног. Жерво начал страстно целовать ее губы, сильнее прижимать к себе, затем он поймал ее руку за запястье.
— Дотронься до меня, — прошептал Кристиан. — Да, — простонал он. — Да, да, Мэдди.
Его рука скользнула вниз, массируя ее в ритме движения своего тела. Его мужское начало пришло в движение. Наслаждение было невероятное. Чувство дошло до ее груди. Горячий пот появился на ее и его пальцах. Она сжала пальцами его член, что вызвало у него стон удовлетворения.
— Хочешь меня, Мэдди? — его голос был напряжен и настойчив.
Она прикусила губу, повернув голову к стене.
— Я хочу тебя, — всхлипнула она. — Хочу.
Жерво показал, как покоряться и подчиняться его желаниям. Она оказалась у него в рабстве. Днем. Они вместе опускались на колени на пол. С ним, глубоко внутри нее. Его руки держали ее груди, он целовал ее. Она была потеряна в нем, соединена с ним. Мэдди закричала с неистовой радостью. Ее голос смешался с мужским стоном. Они вдвоем были не больше и не меньше, чем любое дикое животное, созданное Богом для жизни на земле.
Жерво купил ей два экипажа. Один запрягался четырьмя гнедыми лошадьми, а другой — парой пони кремового цвета, как сказал Жерво, для катания по парку. Как будто Мэдди когда-либо собиралась поехать туда кататься. Она возражала против таких подарков. Мэдди настояла, чтобы он прекратил делать дорогие подарки. Жерво купил жене кабинет и начал переделывать скромную гостиную — удобную, уютную комнату, которой не пользовались годами. Кристиан превратил ее в очень дорогой будуар, отделанный золотой и красной тканью.
Мэдди постоянно ругала его за ненужные траты. Он подарил ей маленькую великолепную работу Рембрандта, которая стоила бешеных денег…
Она жила среди великолепия маленького мирка. Они почти не принимали гостей; сами тоже выезжали очень редко. В основном за город, в какое-нибудь уединенное местечко, где Жерво долго гулял на свежем воздухе. Часто вечером, с туманным закатом осеннего солнца, которое отбрасывало удивительные тени, Кристиан останавливался и целовал Мэдди. А иногда он позволял и большее. Жерво часто дотрагивался до нее, когда они сидели в библиотеке. Он сидел, глядя на Мэдди через стол, и его улыбка была ей хорошо знакома.
Мэдди чувствовала, что полностью подчинилась ему. Подарки ничего не значили, но ее собственные желания поработили ее. Она хотела, чтобы он дотрагивался до нее, хотела его, несмотря на время и место, забывая о своей стыдливости.
Мэдди нравилось просто смотреть на него. Любые споры о его тратах были напрасны и вдвойне больше для нее, ибо он вообще не спорил. Жерво либо уходил, оставляя Мэдди одну, либо, наоборот, соблазнял ее. Она была полностью в его власти, только ей было еще хуже, ибо она сама его страстно хотела. Мэдди была готова сделать все, что он скажет, и старалась находить удовольствие в этом. Она даже чувствовала какой-то страх. Он имел над нею огромную власть, но тем не менее она позволяла ему все, счастливая, но одновременно и несчастная в душе.
Мэдди была беспомощна. Она часто думала о леди Сазерленд. Терпеливые уговоры Жерво, его изощренные доводы. Мэдди думала, что будут опять предложения с его стороны… Пряди волос, нарисованные миниатюры и боль…
Она должна уйти, оставить это место. Каждый сможет сделать то же, что делает она. Клерк, секретарь. Она должна уйти к своему отцу и сохранить себя, пока у нее еще осталось хоть немного стыда, ей надо понять, что он делает с ней. Но пока Мэдди все еще отвечала за ведение его дел. Например, сегодня она получила письмо от Леди де Марли. Мэдди прочитала его и сожгла, чтобы Жерво не узнал, что пишет его тетка.
Его мать настаивает на заточении Кристиана в сумасшедшем доме. По ее мнению, власть этой ужасной негодницы, которая претендует быть его женой, должна прекратиться. Пока, используя все свое влияние, леди де Марли убедила вдовствующую герцогиню отложить неминуемый скандал, который сразу же будет известен всему обществу. Но чем дальше, тем адвокату все труднее становилось удерживать семью герцога от решительных мер. В семье считали, что Мэдди — леди де Марли даже не соизволила сказать об этом ей самой — причина неожиданно возросших трат герцога.
Картина, нарисованная леди де Марли, так отличалась от происходящего на самом деле, что Мэдди искренне смеялась по этому поводу.
Но, по правде, это не было сюрпризом. Мэдди вовсе не была уверена, что Жерво полностью контролирует свои финансовые дела. Конечно, его родня могла предположить, что именно она виновна в его аферах. Мэдди думала, что это еще одна причина ее ухода от герцога. Но Леди де Марли настоятельно просила, даже умоляла Мэдди сделать все, что было в ее силах, для уменьшения безумных расходов Жерво до приемлемого уровня.
