Виктория Холт - Соперница королевы

Наконец Эссекс вернулся домой, живой и невредимый. Он провел за пределами Англии четыре года.

Дорога на эшафот

О Боже, дай мне смирение и терпение достойно встретить свой конец. Я умоляю вас всех вместе молиться за то, чтобы, когда я с распростертыми руками положу голову на плаху и палач занесет надо мной свое орудие, всесильный Господь послал своих ангелов, дабы они спустились за моей душой и доставили ее к Нему на суд.

Венценосная особа — великолепное зрелище для наблюдателей, не ведающих, что корона — это тяжкий крест.

Быть королем и носить корону — вещь более славная для тех, кто видит это, чем приятная для тех, кто носит ее.

Это были опасные годы. Хотя Эссекс и являлся одним из главных фаворитов Елизаветы, я не знала другого человека, так увлеченно играющего с огнем. В конце концов, он ведь был моим сыном. Но я постоянно напоминала ему о Лестере.

Однажды он заявил:

— Ты постоянно говоришь о Лестере как об идеале человека. Меня удивляет, что Кристофера Блаунта это не возмущает.

— Для тебя было бы полезно именно так к нему и относиться, — ответила я. — Не забывай, что он всю жизнь сохранял расположение королевы.

Эссекс только отмахнулся. Он сказал, что не собирается изгибаться и унижаться в угоду кому бы то ни было. Королева (как и все остальные) должна принимать его таким как есть.

Похоже было на то, что именно это она и делает. Тем не менее опасности подстерегали его на каждом шагу. Я знала, что Берли теперь является его противником и расчищает дорогу для своего сына. В то же время я была рада, что Эссекс подружился с сыновьями Бэкона, Энтони и Фрэнсисом. Оба были умны и оказывали на Роберта благотворное влияние, хотя и сами негодовали от того, что Берли не допускает их в высшие эшелоны власти.

К этому времени у Эссекса родились еще два сына — Уолтер, названный в честь трагически погибшего дяди, и Генрих. К сожалению, моего сына трудно было назвать верным мужем. Он был энергичным и чувственным и не мог жить без женщин, а поскольку он ни в чем не привык себе отказывать, не было ничего удивительного в том, что он не считал нужным отказывать себе в плотских удовольствиях. Одной женщины ему было недостаточно, поскольку его интерес быстро угасал, а при его положении при дворе он не страдал от недостатка молодых женщин, готовых ему уступить.

В типичном для себя стиле, вместо того чтобы тщательно выбрать любовницу и тайно ее навещать, он начал влюбляться во фрейлин королевы. Мне было известно как минимум о четырех. Елизавета Саутвелл родила от него сына, назвав его Уолтером Девере, и по этому поводу разразился грандиозный скандал. Кроме нее была леди Мэри Ховард и еще две девушки, которых звали Рассел и Бриджес. Всех этих женщин королева прилюдно оскорбляла и унижала за связь с Эссексом.

Меня очень тревожило неразборчивое поведение сына, поскольку королева была особенно строга к своим фрейлинам. Этих девушек тщательно выбирали из указанных ею семей. Обычно таким образом она благодарила семью за услугу. Показательным примером такого отношения была Мэри Сидни, которую королева приблизила к себе после смерти ее сестры Амброзии. Королеве стало жаль родителей, и она помогла оставшейся в живых дочери. Вскоре после прибытия ко двору благодаря усилиям королевы Мэри вступила в блестящий брак с графом Пемброком. Родители девушек всегда были счастливы оказанной им честью, поскольку узнали, что королева сделает все, от нее зависящее, чтобы позаботиться об их дочерях. Елизавета гневалась, если кто-нибудь из этих девушек выходил замуж без ее согласия. Стоило ей заподозрить кого-либо из них в том, что она называла распутным поведением, и она впадала в бешенство. Если же оказывалось, что девушку обесчестил один из ее фаворитов, ее ярости не было границ. Зная все это, Эссекс продолжал волочиться, не только ставя под удар свое положение при дворе, но и причиняя немалые страдания своей жене и матери.

Я часто спрашивала себя, как долго его будут обходить стороной беды, если он сам не прилагает ни малейших усилий к тому, чтобы их избежать. Разумеется, стареющая королева все больше льнула к молодым мужчинам, а мы все знали, что никто не может устоять перед обаянием Эссекса.

Пенелопа уже оставила мужа и открыто жила со своим любовником Чарльзом Блаунтом, после смерти отца ставшим лордом Маунтджоем.

Королева никогда не жаловала Пенелопу, бестактностью походившую на своего брата, и, разумеется, красивым женщинам позволялось намного меньше, чем красивым мужчинам. Кроме того, Пенелопа была моей дочерью, что само по себе ставило перед ней определенные трудности. Когда королева узнала о том, что Пенелопа ушла от мужа и живет с Маунтджоем, она ничего не имела против подобного нарушения общепринятых норм Маунтджоем, поскольку тот был привлекательным молодым человеком. К Пенелопе же она отнеслась намного менее снисходительно, хотя и не запретила ей бывать при дворе.

Пенелопа и Эссекс были близкими друзьями. Моя дочь любила властвовать и постоянно докучала брату советами. Она была весьма самоуверенной особой. Как некогда я, она считалась одной из самых красивых женщин при дворе, а сонеты Филиппа Сидни, воспевающие ее красоту, только усиливали ее самомнение. Маунтджой боготворил ее, и Эссекс также был о ней очень высокого мнения. Ее не могло не радовать подобное положение дел, особенно теперь, когда она избавилась от неприятного ей мужа, уйдя от него.

Так вышло, что Пенелопа гостила у Уорвиков в Норт-холле, когда туда прискакал гонец с известием о том, что приближается королева со свитой. Эссекс знал, что королева будет недовольна, обнаружив там его сестру, и может унизить ее, отказавшись встречаться с ней. Он выехал навстречу королеве, тем самым приведя ее в восторг. Однако Елизавета вскоре поняла, что побудительным мотивом столь галантного жеста было желание предупредить ее о присутствии в Норт-холле Пенелопы и попросить королеву приветливо принять его сестру.

Королева ничего на это не ответила, а Эссекс, не страдающий от недостатка уверенности в себе, решил, что, как всегда, добился от королевы желаемого. Он пришел в смятение, когда королева приказала Пенелопе не покидать своих покоев, пока она находится в Норт-холле.

Импульсивный Эссекс терпеть не мог, когда что-то мешало осуществлению его планов. Он был предан своей семье и постоянно пытался убедить королеву принять меня. Он не смог стерпеть подобного обращения с его сестрой.

После того как королева поужинала, он спросил ее, примет ли она Пенелопу. Он считал, что королева пообещала ему принять ее и не понимал, как она может нарушить данное ему слово. Он выбрал неправильную линию поведения, и Елизавета резко отказала: мол, она не допустит, чтобы люди говорили, будто она приняла его сестру, желая доставить ему удовольствие.