Жюльетта Бенцони - Конец странствий
— Мне кажется, что с нашей кибиткой мы никогда не доехали бы! — поделилась она с Барбой.
— О, доехать-то куда-нибудь мы бы доехали. Только неизвестно куда: в рай или ад?
Регулярно меняя лошадей и питаясь только на остановках в трактирах, путешественницам потребовалось около недели, чтобы достичь Данцига. Построенный в заболоченном месте слияния двух речек, Данциг появился однажды вечером в вое ветра, как ножом срезавшего все с поверхности равнины. Под аспидно-черным небом с несшимися косматыми тучами он казался призраком, возникшим из груды белых развалин: гигантских военных работ, предпринятых Наполеоном и приостановленных морозами. Позади темной массы старинного тевтонского города побелевшее от барашков разъяренное море с грохотом пушечных выстрелов обрушивалось на плотины.
Всю дорогу Марианна почти не разговаривала. Закутавшись в меха, с обращенной к окну головой, она не отрывала глаз от белой вселенной, по которой их карета скользила почти без толчков благодаря громадным деревянным полозьям. Здоровье ее если и не восстановилось, то все-таки значительно улучшилось, и Барба не понимала, почему настроение молодой женщины по мере приближения к Данцигу становилось все более мрачным.
Она не могла догадаться, что в этом приморском городе Марианне предстояло решить важнейшую проблему и ничье вмешательство не могло ей помочь. То, что приближалось в печальном свете угасающего дня, было для нее перекрестком двух дорог с одним-единственным исходом. Там ей предстоит принять решение, от которого зависит вся ее дальнейшая жизнь.
Или она отправится дорогой, которую предложил Император… или же в последний раз выберет непослушание и сожжет за собою последние мосты. Тогда в порту Данцига она найдет корабль, который повезет ее через этот усыпанный островами залив, через опасные северные проливы в порт на Атлантике, откуда наконец можно будет отплыть в Америку. Но чтобы найти там… что? Этот вопрос она задавала себе в тишине кареты всю дорогу.
Ответ находился только один: неизвестность, ожидание окончания войны, любовь, без сомнения, счастье… может быть! Счастье ущербное, конечно! Иначе и не может быть, ибо Марианна теперь понимала, что даже, выйдя замуж за Язона, даже став матерью его детей, в уголке ее сердца навсегда останется сожаление о маленьком Себастьяно, ребенке, который вырастет без нее и который, став взрослым, пройдет когда-нибудь равнодушно мимо нее, не догадываясь, что это его мать.
Только в Данциге могла она сделать этот трагический выбор. Если она хотела исчезнуть, это надо делать сейчас и решительно, потому что тогда все будет выглядеть естественно. На дороге из Данцига в Париж в это время года возможен любой несчастный случай. Друзья посчитают ее погибшей, а Наполеон оставит в покое ее близких. Немного поплачут и забудут! Да, оно было заманчиво, это бегство, ибо оно навсегда стирало следы Марианны д'Ассельна де Вилленев, княгини Сант'Анна. Это значило рождение заново и в один прекрасный день появление на набережной Чарлстона новой женщины, без привязанностей и прошлого, которая сделает там свои первые шаги…
Покашливание Барбы вернуло ее к действительности.
— Мы будем менять лошадей, чтобы продолжать путь, сударыня, или остановимся?
— Остановимся, Барба. Я слишком разбита и нуждаюсь в отдыхе, да и вы тоже…
В город въехали по деревянному мосту над замерзшим заливом. И когда карета заскользила по узким улицам старого ганзейского города, у Марианны появилось ощущение, что она окунулась в средневековье. Средневековье из красного кирпича в выступах высоких зданий, коньках остроконечных крыш и голубятен, темных, как горные ущелья, улочках.
Тут и там из-за поворота улицы появлялись то величественные церкви превосходной готики, то дворцы, шедевры XV-XVII веков, подтверждавшие богатство города. Но редкие встречавшиеся жители, если это не были разноплеменные солдаты гарнизона, выглядели мрачными, и их скромные одеяния плохо гармонировали с красотой этой королевы Севера. Чувствовались скованность, сдерживаемый гнев, необходимость держаться в стороне.
Когда карета проезжала по набережной порта, застроенной высокими домами, часы с курантами на ратуше, башни которой вызывали в памяти фламандские города, пробили четыре. Напротив Крантора — хлебного рынка — находился трактир, казавшийся приветливым с его покрытой снегом позолоченной вывеской и сверкавшими изразцами. Низкая дверь непрерывно хлопала, впуская и выпуская моряков в тюленьих сапогах и закутанных до глаз солдат.
Прибытие кареты вызвало на порог трактирщика и слугу, которые низко склонились перед так хорошо одетыми путешественницами. Но в момент, когда Марианна, спустившись на землю, собралась войти в трактир, ее едва не сбил с ног вышедший оттуда рыжий верзила, который во всю глотку распевал… ирландскую песню.
— …Звините! — икнул мужчина, осторожно отстраняя препятствие.
И изумленная Марианна узнала его.
— Крэг! — вскричала она. — Крэг О'Флаерти! Что вы тут делаете?
Он уже немного отошел. Услышав свое имя, он обернулся и посмотрел, прищурив глаза, как близорукий.
— Крэг! — повторила молодая женщина, опьянев от радости. — Это я… Марианна!
Внезапно он нагнулся, набрал горсть снега и яростно потер им лицо.
— Святой Патрик! Однако… это правда!..
И, побагровев от радости, он схватил обеими руками Марианну, поднял в воздух и некоторое время подержал, как маленькую девочку, прежде чем опустить и звонко расцеловать.
— Боже правый! Это слишком чудесно! Вы! Вы здесь, моя красавица! Никак не могу в это поверить. Но пойдемте, пойдемте в этот разбойничий притон. Можно околеть от холода… и надо же обмыть это дело!
Чуть позже, в то время как сопровождаемая хозяином Барба вступала во владение довольно уютной комнатой, выходившей на порт, Марианна, не обращая внимания на занимавшихся питьем и курением солдат и матросов, устроилась с Крэгом возле громадной, облицованной белым фаянсом пышущей жаром печки. Ирландец громогласно заказал водку.
— Я предпочла бы чай, — заметила Марианна. — Но говорите скорей, Крэг! Вы здесь… один или все-таки нашли Язона?
Он бросил на нее живой взгляд, в котором уже не было никаких следов опьянения.
— Я встретил его. Сейчас он на корабле. Лучше расскажите о себе!..
Но она уже не слушала его. Сердце неистово застучало, а щеки запылали. Итак, она была права! Предчувствие не обмануло ее, а навязчивый сон стал явью. Она схватила Крэга за руку.
— Я хочу видеть его. Сейчас же! Скажите, где он? Какой корабль?..
— Ну-ну, спокойствие! Вы увидите его, но, Бога ради, успокойтесь, и я сейчас все вам скажу. Много времени это не займет.
