Симона Вилар - Обрученная с розой
Фрэнк с трудом закрепил поножи. Перкен держал под уздцы уже готовых к дороге лошадей, но в этот момент Дороти Одноглазая испуганно вскрикнула, указывая на дорогу.
Из туманной мглы в отдалении показался большой отряд. Воины ехали крупной рысью. На древках копий трепетали флажки с эмблемой герцога Глостера.
Беглецы замерли, притаившись за стенами мельницы. Чахлые заросли ольхи были неважным укрытием, да и дорога проходила совсем рядом. Вскоре до них донесся звон металла и топот копыт. Удалось расслышать, как командир отряда крикнул:
– Внимательней осматривать обочины! Мы должны найти ее во что бы то ни стало.
Они почти поравнялись с беглецами, когда лошадь Фрэнка громко заржала. Командир отряда поднял руку, приказывая остановиться. Это был воин в вороненых доспехах, на высокой лошади, покрытой клетчатой попоной. Нельзя было не узнать его.
В тот же миг Филип, Анна и Фрэнк, не сговариваясь, дрыгнули в седла и пустили лошадей с места в карьер. Срезав путь по откосу, они вихрем вылетели на дорогу, и спешившийся было отряд перестроился, пускаясь в погоню.
Перкен и Дороти торопливо погрузились в лодку Джека и отчалили. Но их не преследовали, и они глядели вслед погоне, пока она не скрылась среди зарослей.
– Святые угодники, смилуйтесь над ними! – простонала Дороти, молитвенно сложив руки. Ее одинокий глаз слезился.
Беглецы неслись что было сил. Их свежие лошади выиграли изрядное расстояние, однако преследователи неотступно продолжали погоню. Впереди показалась переправа через речушку Ром. Они пронеслись по мосту, затем преодолели яшвую изгородь и, сокращая путь, пустились через поля и пашни. Темза оставалась справа. Из-под копыт летели комья земли, в ушах свистал ветер.
Вперед! Скорее! Привстав на стременах, Анна припала к гриве лошади. За. нею следовал Майсгрейв. Он так и не успел надеть шлем, и ветер развевал его длинные волосы. Оглядываясь, он видел лица преследователей – они не нагоняли их, но и не отставали. Филип прикидывал, как бы им оторваться от погони, но пока не видел никакой возможности. Впереди могло оказаться множество застав, а скакать им до местечка Грэйс-Таррок, как он помнил со слов Джека и Перкена, еще добрых миль десять.
Рядом с Филипом держался Фрэнк. Он щурился от встречного ветра, но лицо его было на удивление спокойным.
Филип пришпорил Кумира, хотя тот и без того выкладывался. Мелькали деревни, стены монастырей. Гнувшие спину на полях крестьяне удивленно застывали, увидев несущихся по дороге всадников, за которыми гнался целый отряд. Казалось, все это длится целую вечность. Кони стали сдавать. Филип видел, что Анна задыхается и жадно ловит ртом воздух, да и его собственное сердце готово было выскочить из груди.
– Держись, девочка! – не то крикнул, не то прошептал он.
Рыжая кобыла Анны легко преодолела живую изгородь из бузины и шиповника и понеслась по мягкой пашне. Следом, почти одновременно, взмыли в воздух кони Майсгрейва и Фрэнка. Рыцарь оглянулся. Преследователи начали отставать, их отряд заметно растянулся, однако впереди упорно держался рыцарь на покрытой черно-белой попоной лошади.
Дорога круто повернула, и беглецы неожиданно оказались прямо перед охраняемой ратниками переправой через речку Мар-Диак. Стражники еще издали заметили погоню и вышли на дорогу с копьями наперевес, преграждая въезд на мост. На миг Майсгрейву показалось, что все кончено. У него болезненно сжалось сердце, и тут вдруг он увидел, что Анна, словно обезумев, пустила лошадь прямо в гущу солдат. Храпящая, взмыленная лошадь во весь опор неслась на них. Глаза Анны расширились, она завизжала и дала шпоры коню. Толчок – и рыжая кобыла перелетела через первый ряд, опустившись на ноги посреди скопления стражников. Раздались стоны, вопли боли и ужаса. Ратники в панике расступились. Филип и Фрэнк стрелой промчались между ними.
Анна, не оглядываясь, продолжала нестись вперед. Филип вдруг поймал себя на том, что, несмотря на всю трагичность их положения, он совершенно спокоен. Уж если эта девушка не боится ничего на свете, то ему ли дрожать!
«Ты лучше всех!» – подумал он, любуясь своей отважной спутницей. Он оглянулся. Преследователи отставали все заметнее. В сердце рыцаря крепла надежда. И вдруг, бросив взгляд через плечо, он заметил, что со стороны селения, которое они только что миновали, показался новый отряд. Всадник, возглавлявший преследователей, осадил свою лошадь и что-то закричал подоспевшим воинам, указывая на беглецов. После этого новый отряд сорвался с места и, словно стальной поток, влился в погоню. Свежие кони преследователей быстро сокращали выигранное прежде беглецами расстояние.
Филип пригнулся к луке седла и ударил измученного коня шпорами. Кумир жалобно заржал, но ускорить бег уже не мог.
Промелькнула небольшая роща, блеснула речная вода. Филип услышал громкий возглас Анны. Он поднял голову. Вот он, «Летучий» – легкий, покачивающийся на волнах у крохотной пристани!
Позади слышались вопли погони, в воздухе свистели стрелы. Филип сцепил зубы и мысленно предал себя в руки Божьи. Спасение было так близко, но кони едва шли.
Внезапно сердце у Филипа упало. Рыжая лошадь Анны взвилась на дыбы, пронзенная стрелой, и рухнула наземь. Девушка, перелетев через голову лошади, кубарем покатилась по земле и осталась неподвижно лежать. Филип ринулся к ней. Анна попыталась встать. Рыцарь схватил ее протянутые руки и перебросил девушку через луку седла. С двойной ношей
Кумир двигался медленно и тяжело, слышалось его хриплое, похожее на стон, дыхание.
– Держись, дружище!
В это мгновение Майсгрейв с ужасом увидел, что неподвижно стоявший у берега корабль начал медленно отчаливать. Были отданы швартовы, убраны соединявшие корабль с берегом сходни. Капитан Джефрис, решив, что беглецам пришел конец, не стал рисковать и спешил убраться.
– Господи Иисусе! – взмолился Филип. – Не оставь детей твоих!
Рядом раздался спокойный голос Фрэнка:
– Скачите, сэр. Берег тут высок, вы сможете прыгнуть на борт. Спешите, а я пока задержу этих псов.
– Что ты надумал? – крикнул Филип на ходу. Он не мог придержать коня, ибо дорожил каждым мигом – его ноша была слишком драгоценна.
– Прощайте! – долетел сзади голос Фрэнка. – Я хочу поквитаться с ними за Гарри.
Пристань была уже рядом. И хотя матросы не слишком спешили выполнить приказ капитана, заинтересованные развитием событий на берегу, с десяток футов отделяли корабль от берега. У Филипа не оставалось выбора. Он сжал бока Кумира, и верный конь с неистовым ржанием взвился в воздух. Мгновение – и его копыта ударили в деревянный настил палубы.
