Джорджетт Хейер - Всевластие любви
У Кейт перехватило дыхание.
– Филипп, ты думаешь… Господи Боже, неужели он знал, что Торкил безумен?
– Он подозревал это. Он говорит, что еще год назад попросил Делаболя сказать ему правду. Делаболь стал уверять его, что все в порядке, как он пытался уверить и меня. Знаете, как Делаболь умеет внушать доверие! Я думаю, дядя хотел ему поверить, возможно, потому, что чувствовал себя бессильным, или потому, что мысль о безумии единственного сына была столь непереносима, что он не мог заставить себя принять ее. – Он помолчал и продолжил: – Вы же знаете, я вам уже рассказывал про него. У него слишком мягкий характер, слишком уступчивый! Он никогда не мог противостоять Минерве, а после болезни он и вовсе хотел только одного – покоя!
– Я знаю, знаю! – быстро сказала Кейт. – Да и в самом деле, Филипп, что он мог сделать для Торкила при своем слабом здоровье, когда тетя все забрала в свои руки!
Филипп благодарно ей улыбнулся:
– Вы все понимаете, и мне не надо просить вас не думать о нем плохо.
– Нет, не надо! Я не могу плохо думать о нем! Но продолжайте. Он догадался, что Торкил убил свою мать? Или Тенби как-нибудь подготовил его к такому удару?
– Нет, не думаю. Тогда дядя знал бы, что Минерва была задушена, а он этого не знал. Когда я сказал ему, что Торкил задушил мать в припадке безумия, он переменился в лице, и я поспешил дать ему сердечных капель. Он был чрезвычайно потрясен, гораздо сильнее, чем при известии о смерти Минервы. Он сказал через силу, едва дыша: «Бедный мальчик! Несчастный мой мальчик!» Затем, немного придя в себя, он спросил, понимаю ли я, что из этого следует: Торкила придется поместить в сумасшедший дом! Это казалось ему самым страшным. И когда я сказал, что Торкил тоже мертв, он испытал некоторое облегчение. Он очень искренне рассказал мне, что никогда не мог заботиться о Торкиле так, как заботился о маленьком Джулиане, но мысль, что его сыну придется провести остаток дней в сумасшедшем доме, не оставила бы ему ничего, ради чего стоит жить дальше. А потом он спросил, где вы. И когда я сказал, что вы отказались уехать из Стейплвуда, он сразу повеселел, назвал вас лучом света в темном царстве. Он был очень рад, что не надо больше опасаться не увидеть вас. Когда я уходил, он уже вполне радостно планировал наше венчание! Мне кажется, он хотел бы сам повести вас к алтарю и передать мне – здесь же, в нашей церкви, как только позволят формальности, связанные с похоронами. Я сказал ему, что не могу решать за вас, так что, если вы не согласны, смело скажите мне. Наверное, это будет скромная церемония: только мы, дядюшка, миссис Нид в качестве подружки и Гарни Темплком за шафера – если мне удастся вырвать его из вихря лондонских развлечений! Вы не против, или же вам хочется венчаться в Лондоне?
– О нет, я бы тоже предпочла здесь! – зардевшись, воскликнула Кейт. – Тем более что сэр Тимоти сам поведет меня! Какой же он добрый!
Филипп обернулся к Саре.
– Тогда решение за вами, миссис Нид. Если вы уедете, Кейт не сможет остаться здесь. Уж я знаю, какие скандальные сплетни это породило бы у местных трещоток! Можете ли вы пожить здесь, пока не будет заключен наш брак, или я прошу слишком много? Я ведь знаю, что дома вас ждет не дождется собственная семья, и, возможно, ваш муж будет недоволен тем, что вы задержались у нас? Не говоря уже о вашем досточтимом свекре!
– Джо знает, что мисс Кейт для меня важнее всего на свете, – отвечала Сара. – А что до отца, то он, конечно, будет и ворчать, и жаловаться на судьбу… Но не берите в голову, сэр! Он не всегда думает, что говорит: просто такой уж он колючий. Я напишу Джо письмо и все ему объясню.
– Спасибо! – воскликнул Филипп, протягивая ей руку. – Я очень вам обязан! Кейт, дорогая, дядя хочет, чтобы мы обедали у него в комнате. Я могу сказать, что мы согласны?
– Да, конечно скажите! – ответила Кейт. – Я… я просто с ужасом думала, что придется обедать в этой огромной мрачной столовой, да еще стараться быть вежливой с Делаболем! У сэра Тимоти гораздо уютнее!
– Доктор Делаболь, – сообщил Филипп, – будет обедать в малой столовой! Но вы абсолютно правы: когда была жива моя тетушка, большая столовая использовалась исключительно для званых обедов. Если нам все же придется здесь обосноваться, я попрошу дядюшку позволить вернуться к старому обычаю – обедать в Алом салоне, если нет гостей.
– Но пока, мистер Филипп, – вмешалась Сара, подталкивая его к двери, – я бы вас попросила! Если сэр Тимоти хочет видеть Кейт у себя на обеде, то ей надо переодеться! Так что, попросту говоря, освободите помещение!
Он засмеялся, но спросил:
– А ей в самом деле нужно другое платье? Она и без этого выглядит отлично!
– Ну, если вы считаете, что ей идет помятое, пыльное платье и растрепанные волосы, то вы, видать, тоже умом тронулись! – ядовито возразила Сара. – Она похожа на чучело, и я не могу позволить ей идти к вашему дядюшке в таком виде, хоть на коленях умоляйте! Выйдите, мистер Филипп, я вас очень прошу!
С этими словами она вытолкала его из комнаты и плотно закрыла дверь, вздохнув с осуждением:
– Мужчины! Что с них взять!
Однако, скользнув взглядом по гардеробу Кейт, она ворчливо заметила:
– Но про сэра Тимоти не скажешь, что он мало в чем разбирается! Очень, очень умно он это решил, мисс Кейт! Как только станет известно, что он сам собирается вести тебя к алтарю, – а это моментально станет известно, ясное дело! – все, кто есть в округе, пойдут наносить тебе утренние визиты. Ну а раз ты не будешь строить из себя важную персону и делать людям одолжение своим снисхождением, как твоя тетушка, по словам мистера Пеннимора, то и нечего бояться, что они тебя невзлюбят. А теперь, мисс Кейт, посиди-ка спокойно да соберись с чувствами, пока я чуток подправлю твою прическу!
– Я постараюсь, – вздохнула Кейт. – И все же, Сара… как-то нехорошо: ты одеваешь меня к обеду, а тетушка и Торкил… лежат мертвые! Даже неприлично вроде. Какой тут обед! Я и крошки не проглочу.
– А когда же, мисс, по вашему мнению, настанет приличный момент, чтобы пообедать, как положено добрым христианам? – едко вопросила Сара.
Кейт не удержалась от смеха, что весьма способствовало поднятию ее духа. Спустившись по парадной лестнице, она увидела Пеннимора, ожидавшего ее с явным намерением проводить к сэру Тимоти. Пеннимор с доброй улыбкой произнес речь о том, что если мисс Кейт не сочтет его слишком самонадеянным, то он возьмет на себя смелость предположить, что ее визит будет для сэра Тимоти лучше любого лекарства.
– Я давно уже не видал, чтобы он так кому-нибудь радовался, как вам, мисс, и Тенби то же самое говорит. Следуйте сюда, хозяин вместе с мистером Филиппом ожидает вас.
