Джорджетт Хейер - Всевластие любви
– Но он не может, не так ли? И даже если бы мог – он не сможет составить компанию сэру Тимоти, правда? Филипп, если ваш дядюшка желает оставаться жить здесь, прошу вас, решайте, как если бы меня не было! Делайте так, как должно! Я не сомневаюсь, что смогу привыкнуть!
Она храбро улыбнулась и добавила:
– Мне придется привыкнуть, потому что раз Торкил мертв, то Стейплвуд по наследству перейдет к вам, не так ли? Я знаю, что вы не имели желания владеть им, и я не хочу, чтобы вы подумали, что такое желание было у меня: Стейплвуд никогда не был мне домом, а сейчас он мне и вовсе отвратителен! Но если мы уедем к вам, оставив дядюшку одного в этом громадном, ужасном доме, на попечительство одних только слуг, то я не буду знать покоя! Я все время буду думать, что пренебрегла своим долгом, и представлять себе одинокого сэра Тимоти наедине со своими воспоминаниями – среди которых так много печальных! Да и вы тоже, Филипп! Вы можете пожалеть, что женились на мне!
– Никогда! – возразил он. – Я всегда надеялся… Впрочем, даже если бы Торкил был жив, все равно, рано или поздно, мне пришлось бы столкнуться с этой проблемой. Господи, что за кошмар!
Она притянула его голову и нежно поцеловала в щеку.
– О да, это кошмар; но, знаете, Сара говорит, что мы всегда боимся большего, чем случается на самом деле. А еще она говорит, что не следует создавать себе трудности заранее! Так что не будем пытаться заглянуть в послезавтра! Идите сейчас к сэру Тимоти, милый! Я бы пошла с вами, если бы не была уверена, что он гораздо охотнее выслушает вас одного. Я надеюсь… ах, я молюсь, чтобы это потрясение не вызвало у него нового сердечного приступа!
Не доверяя более своему самообладанию, она быстро вошла в свою комнату и не оглянулась на пороге.
В спальне она обнаружила Сару, которая распаковывала свой саквояж. Проницательно взглянув на Кейт, Сара усадила ее в кресло у окна, говоря:
– Посиди-ка здесь, мисс Кейт, будь хорошей девочкой, не путайся у меня под ногами!
Кейт тускло улыбнулась, даже не пытаясь возражать. Она была рада погрузиться в кресло, откинуться назад и закрыть глаза. Сара продолжала хлопотать над своим саквояжем, то и дело поглядывая на Кейт, но не произнесла ни слова, пока та наконец не открыла глаза, выпрямилась и глубоко вздохнула. Тогда Сара перешла в атаку:
– Я тебя умоляю, мисс Кейт, не давай воли унынию! Если ты явишься перед мистером Филиппом с такой потерянной физиономией, то уж лучше было бы тебе и правда уехать!
Она подошла к Кейт и потрепала ее по руке.
– Постарайся думать о хорошем, которое соседствует со скорбными событиями, любушка! Я не скажу, что это легко, но ведь все могло обернуться гораздо хуже! Бедный юный джентльмен теперь не попадет в сумасшедший дом, а если доктор сумеет честно и открыто объяснить следователю, что мальчик был невменяем, когда удушил мамашу и бросился в озеро…
– Ах, Сара, если бы я только могла быть в этом уверена! – воскликнула Кейт. – Но я как раз думаю, что он пришел в себя! Вот что меня убивает больше всего! Да, Делаболь скажет, что у него был приступ безумия: пусть, это будет правильно! Возможно… если тетя рассказала Торкилу, что он безумен, он потерял разум, но когда увидел, что он убил ее… он пришел в себя. Я не знаю, испугался ли он того, что совершил, или самого известия о своем безумии, но я не могу забыть, как однажды, когда мы говорили о снах, он рассказал мне, что ему часто снится, будто за ним гонится чудовище, а иногда – будто он сам совершил что-то ужасное. Тетя тогда перебила его, и я не вспоминала об этом разговоре до сегодняшнего дня. А сегодня вспомнила и вспомнила его взгляд – беспокойный, испуганный. Как ты думаешь, Сара, может, он в глубине души постоянно боялся, что и вправду совершил нечто ужасное? А когда увидел, что плотник заколачивает его окно, это подтвердило его страхи? Если так… о, бедный Торкил, какую агонию разума он должен был пережить!
– Ну хватит! – резко перебила ее Сара. – Ты не можешь знать, что он думал или что ему сказала ее светлость, и не узнаешь никогда, и довольно жевать эту жвачку! Если он и страдал, то недолго. Если верить словам мистера Филиппа, он выглядит умиротворенным! Или тебе так не показалось?
Кейт кивнула, вытирая глаза.
– Да. Он улыбался… как будто нашел наконец то, что долго искал.
– Вот это и запомни, девочка моя. А теперь посиди-ка тихо, я приведу тебя в божий вид. У тебя растрепанный вид, – да и чему тут удивляться при таких-то обстоятельствах!
Кейт вздохнула и закрыла глаза. Но внезапно открыла их снова и проговорила с тоской:
– Знаешь, Сара, нам придется здесь жить. Нельзя же оставить сэра Тимоти одного в этом жутком доме. А когда он умрет, этот дом перейдет к Филиппу, но он совсем этого не хочет! А уж я и подавно! Он никогда не был мне родным, сейчас и вовсе невыносим! А все будут думать, что я вышла за Филиппа, чтобы стать леди Брум!
– Ты не совсем права, милая, и скоро это поймешь, – отвечала Сара. – Я давеча говорила с мистером Пеннимором, и из того, что он рассказал, я поняла, что старые друзья сэра Тимоти не очень-то жаловали ее светлость. Это и не удивительно, поскольку она их к нему не пускала. Она-то говорила, что боится за его здоровье, но мистер Пеннимор считает – да и мистер Тенби тоже! – что сэру Тимоти небольшое общество прошло бы на пользу. Чтобы друзья иногда заезжали просто повидаться, не дожидаясь званых приемов! И более того, он сказал мне, что Стейплвуд и для него перестал быть родным, с тех пор как ее светлость перестроила здесь все на свой лад. А твоя задача, мисс Кейт, будет состоять в том, чтобы снова сделать его родным, гостеприимным домом! А что до его ужасности, то это пройдет, поверь мне, милая. Да Господи, если бы все бросали свои дома после того, как в них случилось какое-нибудь несчастье, то половина домов в стране стояли бы пустые!
Кейт улыбнулась и поднялась на ноги.
– Сара, что бы я без тебя делала? Какая же ты благоразумная! Я прошу прощения за свою слабость и постараюсь больше не глупить. Просто… то, что сегодня произошло, оказалось мне не по силам! Завтра будет лучше!
Сара поцеловала ее.
– Вот и умница! – одобрительно сказала она. Ее слова прервал стук в дверь. – Если это Эллен, я ее пошлю!
Сара подошла к двери и приоткрыла ее, говоря:
– Я сама позабочусь о мисс… О, это вы, сэр! Да-да, входите!
– Филипп! – нетерпеливо вскричала Кейт. – Входите, входите! Как там сэр Тимоти? Вы все рассказали ему?
– Мне не пришлось говорить ему о смерти Минервы: он догадался сам. Едва я вошел, он спросил, скончалась ли она; а когда я подтвердил, он вздохнул и сказал, что предчувствовал это. Потом сказал «бедняжка!» таким тоном, словно речь шла о ком-то постороннем. Но когда я сказал ему, что есть и более страшные новости, я сразу заметил, как он напрягся. Взгляд стал страдальчески-тревожным, он поднял руку, словно желая остановить меня. Потом уронил ее и выговорил только одно слово: «Торкил?»
