Александра Девиль - Оберег волхвов
— Эй, красавчик, куда спешишь на ночь глядя?
Девушка испуганно отшатнулась и, вырвав свою руку из цепких пальцев незнакомца, бросилась бежать, не разбирая дороги. Сердце ее бешено колотилось, руки дрожали, ноги подгибались. Ей пришло в голову, что нахальный бородач — из тех мужчин, о которых предупреждал ее Джулио.
Остановившись наконец, Анна глубоко вздохнула и осмотрелась вокруг. Она попала в окраинную, необжитую часть города. Море плескалось совсем рядом, две-три хижины приютились прямо на берегу.
Между тем южная ночь все стремительнее опускала свой покров, делая улицы города еще более опасными. Анна подумала, что надо бы обратиться за помощью к городской страже, поискать дом епископа или градоначальника. Сейчас она корила себя за то, что, поддавшись панике, бежала от дома Михаила, не разбирая дороги. Надо было войти в лавку, все объяснить жене и дочери купца, попросить у них убежища. Может, еще не поздно вернуться? Ведь не осмелится же Биндюк устроить засаду. Теперь его наверняка разыскивает стража, и он будет скрываться как загнанный зверь.
Едва Анна подумала о возвращении в дом Михаила, как чья-то рука легла ей на плечо. Вздрогнув, девушка оглянулась. За ее спиной стояла толстая пожилая женщина в неряшливой одежде. Сделав приглашающий жест рукой в сторону длинной узкой хижины, толстуха сказала:
— Вижу, парень, тебе негде переночевать. Опасно шататься по городу в такое время. Иди в мою таверну, я за ночлег и ужин недорого беру.
Растерявшись, Анна пробормотала:
— Мне надо найти… кого-нибудь из стражи. Разбойник убил моего товарища…
— Э, мальчик, да разве в такое-то время кого-то ищут! — осклабилась толстуха. — Пойдем, переночуешь, а утром я тебя отведу куда надо.
Анна вдруг поняла, что действительно очень устала и смертельно хочет спать. Старая женщина казалась ей вполне добродушной и совсем не опасной, и девушка последовала за ней в ее убогую таверну.
Изнутри хижина слабо освещалась двумя глиняными светильниками, так что углы ее полностью тонули во мраке, а виден был только длинный стол, за которым сидели и спали, положив голову на руки, трое мужчин. Возле них валялась посуда, вино из опрокинутой кружки пролилось на пол. Анна в растерянности остановилась перед столом, и трактирщица тут же ее подбодрила:
— Садись, не бойся, эти пьянчуги тихие, напились и сразу уснули. Поешь, а потом отправляйся спать вон туда, на лавку. — Она указала в угол, завешенный куском ткани.
Анна брезгливо уселась на край скамьи, и старуха тут же поставила перед ней миску с какой-то едой и маленький кувшин. Девушка с сомнением откусила кусочек сухой лепешки и внезапно почувствовала, что очень голодна. Она и сама не заметила, как доела и эту лепешку и черствый сыр, а потом запила скудную еду кисловатым разбавленным вином из кувшина.
Дальше все происходило как-то само собой и помимо ее воли. Необоримый сон тут же сомкнул ей веки, и Анна, уронив голову на руки, заснула прямо у стола, подобно трем другим посетителям таверны.
Сон был тяжелый, глубокий, но сквозь его тягучую пелену Анна все-таки чувствовала, что куда-то плывет на лодке, даже ощущала морские брызги на своем лице. Потом были еще какие-то передвижения, толчки, глухой отдаленный шум, но все тонуло в вязком тумане сна.
Когда наконец сознание Анны прояснилось, она почувствовала, что лежит в тесном, душном и темном помещении, среди множества ворочающихся и стонущих людей. Рядом с собой она услышала чей-то сострадательный вздох:
— Бедные парни, совсем юнцы… Старая ведьма продолжает свой промысел.
Прошло несколько минут, и Анна поняла, что находится в трюме корабля, а люди вокруг — связанные пленники, и она — одна из них. Старуха-трактирщица устроила ей и еще троим несчастным простую ловушку и ночью продала их береговым пиратам-работорговцам. Все пленники были мужчинами, ибо им предназначалось стать гребцами на галерах. Анна с ужасом представила, что будет, когда утром, при свете дня, пираты обнаружат ее пол. В этом безвыходном положении ей оставалось только мысленно молить Бога о чуде.
Глава двадцать шестая
Встреча на корабле
Середина весны была не лучшим временем для плавания по Черному морю, но Дмитрий не стал ждать более удобной поры и отправился из Константинополя в апреле. Переменчивая погода и неспокойное море не позволили одолеть расстояние так быстро, как хотелось, но в начале мая корабль уже был вблизи юго-западных берегов Тавриды. Дмитрий хорошо знал особенности Понта Эвксинского, на котором ветер днем дует в сторону суши, а ночью — в сторону моря, и научился использовать это, определяя путь корабля, названного им, конечно же, «Святая Анна».
Больше всего в последнее время печалило Дмитрия состояние Рашида. Учитель слабел и угасал с каждым днем, но не подавал вида, что страдает. С утра до вечера, даже в холод и дождь, он сидел на палубе и дышал полной грудью, словно стараясь надышаться дивным воздухом моря впрок, чтобы хватило на ту неведомую жизнь после смерти, к которой восточный мудрец уже приготовился в своих мыслях.
Однажды поздним вечером Дмитрий случайно застал Рашида одного, когда тот был уверен, что его никто не видит. С лицом, искаженным гримасой страдания, учитель корчился от боли. Но стоило Дмитрию его окликнуть, как Рашид тотчас выпрямился, и лицо его стало твердым и спокойным. И Клинец в который раз поразился необыкновенной силе духа восточного мудреца, вызывающей одновременно восхищение и ужас. Дмитрий подошел к учителю и, глядя вместе с ним на звезды, сказал:
— К рассвету мы будем уже у берегов Тавриды.
— Да, ты верно вычислил направление корабля, — согласился Рашид, стараясь подавить невольный вздох. — Звезды подтверждают это. И они же говорят мне, что завтра — мой решающий день.
Клинец не понял, что имел в виду учитель, но допытываться не стал. В глубине души он все еще надеялся на высшее чудо или на то, что восточный мудрец сам найдет для себя спасительный эликсир.
Ночь была неспокойная, корабельщикам не спалось, как не спалось и капитану. Несколько раз Дмитрий забывался тревожным сном, но тут же вскакивал, поднимался из рубки на палубу и мерял ее шагами, вглядываясь в темную ночную даль.
Итак, Никифор остался в Константинополе. Рашид угасает с каждым днем. Шумило-Калистрат, скорей всего, отправится в родной Новгород. А что же он, Клинец, намерен делать в ближайшее время? Остановиться в Херсонесе, поскорее уладить там все дела, затем снарядить ладью и плыть по знакомому пути в Киев? Что ждет его там? Да, с ним теперь обязаны считаться даже самые знатные люди, но разве это главное? Как воспримет Анна то предложение, которое он так давно желает ей сделать? А если она решит, что он сватается к ней из-за выгоды? И Дмитрию вдруг безумно захотелось, чтобы случились какие-нибудь перемены, сделавшие Анну не богатой и знатной боярышней, а простой девушкой. Тогда бы не пришлось доказывать, что ему нужна она сама, а не ее богатство и родовитость.
