Александра Девиль - Оберег волхвов
В селении Ялос путешественники заночевали, чтобы рано утром продолжить свой путь. Но прежде чем отправиться на ночлег, Анна в сопровождении Никиты обошла окрестности, разглядывая берег, горы и непривычные для северян вечнозеленые деревья.
— Каких только чудес нет на свете! — воскликнула Анна, любуясь красотой, открывавшейся на каждом шагу. — Нетрудно понять людей, которые все забывают ради путешествий…
Утром следующего дня погода немного изменилась. Было по-прежнему солнечно, но подул довольно сильный, хотя и не холодный ветер, и морские волны стали высокими, острыми, на их гребнях появились белые барашки пены.
Анна, боясь, что сдует шапку, закрепила ее под подбородком узкой лентой. Это было не слишком красиво, но лучше, чем отрезать волосы, — тем более что притворяться юношей оставалось уже совсем недолго.
Волнение моря стало причиной того, что парусник продвигался медленнее, чем накануне, и прибыл в бухту Херсонеса лишь к вечеру.
Едва сойдя на берег, Анна с замиранием сердца поспешила в город, который так давно мечтала увидеть.
От порта, расположенного в юго-восточной части, Анна и Никита пошли на северо-запад, разглядывая по пути городские постройки, в которых причудливо смешались дух эллинский и византийский.
Слева высились неприступные стены цитадели с башней, сооруженной еще при императоре Зеноне. Далее любопытному взору приезжих открылся большой храм в форме равноконечного креста, построенный на месте древнего театра, некогда услаждавшего эллинов, но запрещенного византийскими монахами. Город, заложенный по системе древнегреческого архитектора Гипподама, имел деление на кварталы, образуемые продольными и поперечными улицами, которые пересекались под прямым углом. Каменные дома соседствовали с бедными хижинами из глины. Много было довольно обветшалых церквей с выщербленными мраморными ступенями и почерневшей от кадильного дыма росписью.
Немного поплутав по незнакомым улицам, Анна и Никита вышли к главной рыночной площади — агоре, где даже в такой вечерний час царило оживление. Некогда, в эллинские времена, здесь стояли статуи богов и героев; теперь же на их месте возвышались прямоугольные базилики с колоннами.
Полюбовавшись храмами, Анна подошла к торговым рядам, прикидывая, к кому бы из рыночных завсегдатаев обратиться с вопросом. В это время некий торговец, насквозь пропитанный рыбным духом, сразу же распознав в двух посетителях рынка приезжих, стал чуть ли не хватать их за рукава, предлагая «лучший в Тавриде рыбный соус».
Анна отступила от него подальше и объяснила, что пришла сюда не за покупками, а узнать, где находится дом Михаила Гебра.
— Михаила Гебра? Бывшего архонта? — переспросил бойкий торговец. — Вы, наверное, интересуетесь его новым домом, предназначавшимся для сына, убитого пиратами? Так, говорят, этот дом уже продан кому-то из константинопольской знати.
— Нет, меня интересует не дом, а сам купец Михаил. Где он живет?
— Идите туда, — торговец махнул рукой на северо-запад, — там в следующем квартале увидите три больших строения с красно-коричневыми крышами. Это дом Михаила, его винодельческая мастерская и торговая лавка.
Анна поблагодарила и уже собралась идти в нужном направлении, но приостановилась, услышав, как торговец сказал своему приятелю:
— Что это сегодня русы интересуются Михаилом?
— Неудивительно, — откликнулся приятель, — все-таки у Михаила жена из Русии, да и сам он, бывало, туда ездил.
Никита, хоть и не знал греческого языка, но насторожился, услышав знакомое слово, и спросил у Анны:
— Чего это они все о русах говорят?
— Да говорят, что какие-то русы уже спрашивали сегодня Михаила. Наверное, по торговым делам.
Никита почему-то нахмурился, но промолчал и, оглядываясь во все стороны, пошел вслед за Анной.
Усадьбу купца они нашли быстро. Двухэтажный дом и большая винодельня стояли за оградой, а торговая лавка выходила прямо на улицу. Осторожный Никита решил вначале сам заглянуть в эту лавку, а боярышне велел подождать его на улице.
Когда он вошел в открытую дверь лавки, Анна не утерпела и, став на цыпочки, заглянула в маленькое боковое окно. У прилавка стояла хорошенькая девушка в узком греческом платье и с тревогой посматривала куда-то в угол. Когда вошел Никита, она перевела взгляд на него, но в следующий миг испуганно вскрикнула: из угла, бросив на пол кувшин с вином, выскочил здоровенный детина. Анна едва удержалась от крика, узнав Биндюка. Никита же прокричал это ненавистное имя как можно громче, и Анна поняла, что верный слуга хочет ее предупредить, дает понять, что ей надо спасаться бегством. Но Анна словно приросла к месту, будучи не в силах оторвать взгляд от страшной картины: Никита бросается на Биндюка с ножом, но тот, зарычав, перехватывает руку старика и в следующий миг этим же ножом ударяет Никиту в грудь.
На пронзительный крик девушки-лавочницы из внутренней двери кто-то выбежал. Биндюк кинулся к выходу, и Анна едва успела спрятаться за створкой входной двери. К счастью, Биндюк побежал в другую сторону и не заметил Анну. Она услышала из лавки испуганные женские голоса:
— Лидия, дочка, что случилось?
— Мама, здесь убийство!.. Старика убил тот страшный детина, который уже появлялся сегодня со своими дружками.
Дальше Анна не стала слушать, кинулась бежать в сторону, противоположную той, в которой скрылся Биндюк. Она шарахалась от каждого прохожего, боясь увидеть в нем кого- то из своры Биндюка, а то и его самого.
Теперь девушка особенно остро почувствовала весь ужас одиночества и беззащитности. Верный Никита погиб, пытаясь предупредить и спасти свою боярышню. Ненавистный оборотень Биндюк каким-то образом проведал, где надо искать сбежавшую невесту. Значит, он выпытал сведения о херсонесском купце у Евпраксии и Надежды? Что сделал он с ними, чтобы заставить говорить?..
Обуреваемая этими страшными мыслями, Анна ничего вокруг не замечала, не понимала, куда бежит по узким улицам города. Вскоре она оказалась на северном берегу полуострова. Прекрасная базилика с беломраморными колоннами сияла на фоне темно-синего вечернего моря и закатного неба, но Анна не обращала внимания на эту красоту.
Продолжая метаться по незнакомому городу, на одной из улиц Анна столкнулась с грузным бородачом, который тут же схватил ее за руку и спросил с ухмылкой:
— Эй, красавчик, куда спешишь на ночь глядя?
Девушка испуганно отшатнулась и, вырвав свою руку из цепких пальцев незнакомца, бросилась бежать, не разбирая дороги. Сердце ее бешено колотилось, руки дрожали, ноги подгибались. Ей пришло в голову, что нахальный бородач — из тех мужчин, о которых предупреждал ее Джулио.
