Сандра Хилл - Опороченная (Карнавал соблазнов)
Идит восстановила в памяти события последних дней. Следовало ли ей пойти к Эйрику и рассказать обо всем, даже подвергая опасности жизнь Годрика и его самого? Видимо, Эйрик считал именно так.
Поступила бы она по-другому, если бы события продолжали идти своим зловещим чередом? Вероятно, нет, призналась сама себе Идит. В каких-то вопросах она слишком упряма, тут Эйрик прав.
Впрочем, она может и измениться. Вот если она избавится от всех своих дурных, как считает Эйрик, качеств, о которых он говорил, будет ли он доволен и полюбит ли ее снова? В последующие дни, пока Эйрик оставался в Йорке и не присылал ей больше ни слова, Идит советовалась с Вилфридом по многим хозяйственным вопросам, вызывая его удивление. Даже если он, на ее взгляд, плохо справлялся со своими обязанностями.
Она больше не повышала до пронзительного визга свой голос, не сделала этого, даже когда Берта громко рыгнула в зале.
Она проводила больше времени с детьми, учила их и рассказывала сказки. Разве от этого она не становится более женственной и менее похожей на мужчину? Разве это не сможет понравиться ее мужу?
Лишь бы Эйрик приехал в Равеншир, а уж там она постарается держать себя так, чтобы ему нравилось в ней все. Ей до боли хотелось, чтобы вернулся муж, вернулась потерянная любовь.
Мучило ее и другое. Все дни, пока Эйрика не было, Идит каждое утро тошнило, днем она никак не могла утолить свой волчий аппетит и еще рыдала от любого пустяка.
Она понесла ребенка от Эйрика. И была невероятно счастлива. И в то же время невероятно несчастна оттого, что не могла поделиться доброй вестью с супругом. Да и сочтет ли он это за добрую весть?
— Пошли весточку этому болвану в Йорк, и сообщи ему о ребенке, — советовала Гирта. — Он тотчас примчится, когда узнает о твоем состоянии.
— Нет, я хочу, чтобы он приехал из любви ко мне, а не из-за ребенка.
— А если он не вернется?
— Ох, Гирта, — со слезами воскликнула Идит, бросаясь в объятия к старой няньке. — Я не перенесу, если он никогда ко мне не вернется.
Чем дальше, тем больше в голову Идит стали заползать всякие тревожные мысли, ведь неделя кончалась, а от ее пропавшего мужа по-прежнему не было никаких вестей.
«Может ли он быть с Азой? Нет, не может. Он к ней не пойдет. Ведь он мне сказал, что решил с ней больше не встречаться, когда появилась я».
А другой голос в ее голове возражал:
«Но ведь это было до того, как я солгала ему. Что ж, если этот ублюдок предпочел другую женщину, пусть уходит».
Идит обдумывала последнюю возможность лишь один миг.
«Нет! Черт побери, нет! Я не позволю никакой другой женщине забрать моего мужа».
И она стала собой прежней. С решительным видом приказала Вилфриду привести ей коня и дать для сопровождения двух воинов. Она поедет в Йорк.
А потом, будучи неизменно практичной и деловой, решила, что нет смысла ехать в торговый город налегке, не захватив поверенному меду и свечей. Пожалуй, можно продать и немного шерсти. Поразмыслив, она велела Вилфриду приготовить возницу с телегой.
— Может найтись покупатель и на наши прекрасные вишни, да еще на шитье, которое делает Гирта, — сказала она Вилфриду.
Сенешаль закатил глаза к небу, хотя не преминул пробормотать:
— Рад видеть, что ты стала прежней, миледи.
Добравшись к вечеру до Йорка, Идит направилась сразу же в дом поверенного, где обычно останавливалась во время приездов в город. Вечером она обсудила дела с Бертраном, а на следующий день поехала за город, в приют, которым ведал Селик, «дядя» Эйрика, со своей второй женой Раин, сводной сестрой Эйрика и Тайкира.
Счастливая чета тепло встретила Идит, когда она им представилась среди шума, визга, криков и смеха дюжины детей. Идит не могла не поразиться примечательной супружеской паре. Раин была почти такой же высокой, как и ее викинг муж. Оба были светловолосыми и красивыми. Они постоянно старались дотронуться друг до друга, чем бы ни занимались, любовь между ними была видна всем.
Что удивительно, Раин была лекарем — необычное занятие для женщины — и содержала собственный маленький госпиций на землях приюта. Селик же владел кораблями, которые плавали по свету в разные торговые города. Идит вскоре подумала, что может заключить с ним взаимовыгодную сделку, чтобы он развозил кое-какие из ее изделий.
— Мне жаль, что мы не смогли приехать на вашу свадьбу, — сказала Раин. — Я не совсем хорошо себя чувствовала, и Селик боялся, что дорога окажется мне во вред на таком позднем сроке беременности. — Она похлопала себя по огромному животу, и Идит долго не могла оторвать от него взора. Глаза ее наполнились слезами, когда Селик подошел к Раин сзади и возложил с любовью руки на их будущего ребенка, поцеловав жену в шею. Идит никогда не видела, чтобы женатая чета демонстрировала свою любовь так открыто, и почувствовала, что преисполнилась завистью. Заметив огорчение Идит, Раин пригласила ее посидеть с ними.
— Что случилось, дорогая? Можем ли мы чем-нибудь помочь?
— Вы видели Эйрика? — с замиранием сердца спросила Идит.
— Около пяти дней назад, — кивнул головой Селик. — Он приходил искать помощников, чтобы починить свой корабль.
— Корабль? — Идит оцепенела от досады. Значит, ее муж не только имел под замком комнату с сокровищами, но и владел кораблем в Йорке. Все это время, пока она трудилась не покладая рук в замке, у него в Йорке стоял собственный корабль. Святые угодники! Если бы она не стремилась так сильно вернуть домой этого болвана, уж непременно надрала бы ему уши.
Затем ей пришла в голову тревожная мысль.
— А он что, собирается отправиться в плаванье?
Селик пожал плечами.
— Он не сказал нам об этом. — Потом с удивлением взглянул на Идит. — Скажи, почему ты ищешь своего мужа?
Идит почувствовала, что краснеет, но теперь ей было не до гордости. Она рассказала обо всем, начиная со своего нелепого маскарада, и закончила Стивеном из Грейвли.
Селик и Раин обменялись странным взглядом, потом крепко обняли друг друга. Раин объяснила со слезами на глазах:
— У нас с Селиком — как и у многих других — имеются основания радоваться гибели Стивена.
— Хмм. Теперь я понимаю, почему Эйрик казался таким расстроенным, — заметил Селик. — Он всегда был разумным, даже угрюмым мальчиком. Всегда очень серьезно относился к жизни. Не сомневаюсь, что ему не хотелось ранить наши чувства.
— Эйрик? Угрюмый? — Идит засмеялась. — Нет, спросите у Тайкира. Если только Эйрик не сердится, он всегда поддразнивает, смеется или подмигивает.
Раин и Селик уставились на нее, открыв рты от изумления. Раин повернулась к Селику:
— Ты когда-нибудь слышал, чтобы Эйрик кого-то дразнил?
