Патриция Грассо - Обольщение ангела
Роберта едва могла держать себя в руках. Ей не терпелось броситься в объятия мужа. И Гордон чувствовал то же самое, ибо взгляд его, обращенный к жене, был полон надежды и обещания. Но ни тот, ни другая не шевельнулись, опасаясь разгневать короля.
— Милорд, приглашаю вас провести в Шотландии несколько дней, — говорил король Яков ее дяде. — У меня есть к вам несколько вопросов финансового характера.
Граф Басилдон улыбнулся:
— Ваше величество, я почту за честь дать вам любой совет, который смогу. — Тут граф повернулся к Гордону, и внимание короля тоже обратилось на него.
— Ну, Инверэри, — сказал король Яков, — ты забираешь ее домой или нет? Меня вовсе не радует перспектива, что твоя жена разродится прямо здесь, в моем аудиенц-зале.
При этих словах Роберта вскрикнула от радости и, буквально пролетев расстояние, отделяющее ее от мужа, кинулась в его объятия. Губы их встретились в жадном, горячем поцелуе. Казалось, весь мир исчез, кроме них двоих. Только громкие, насмешливо-одобрительные аплодисменты придворных вернули их к реальности.
Отняв свои губы, Гордон посмотрел на нее и вдруг удивленно произнес:
— Взгляни-ка на свое ожерелье, ангел.
Роберта опустила глаза вниз: ее звездный рубин, который уже много недель подряд был темнее, чем голубиная кровь, теперь снова обрел свой ярко-красный цвет.
Она подняла взгляд на мужа и сказала:
— Тетя Келли была права. Я думаю, что опасность, угрожавшая мне, исчезла за этой дверью несколько минут назад.
— Я люблю тебя, ангел, — сказал Гордон и, не в силах сдержаться, снова поцеловал ее зовущие губы.
— И я люблю тебя, — ответила Роберта.
Не обращая внимания на толпу придворных, все еще наблюдающих за ними, она схватила руку мужа и приложила к своему животу, который слегка зашевелился в этот момент от движений ребенка. И с сияющими глазами, в которых, казалось, отразилась ее душа, прошептала:
— Увези нас домой, Горди. Увези нас в Хайленд, в родные края.
Гордон кивнул и поднес ее руки к губам. Сначала поцеловал правую руку, а потом,
устремив свой взгляд на нежный цветок Афродиты, темнеющий на ее левой, приложился поцелуем и к нему.
— Миледи, я весь в вашем распоряжении. Ваше желание для меня закон.
С этими словами он подхватил Роберту на руки и вынес из аудиенц-зала.
Малыш появился на свет восьмого февраля, в первую годовщину со дня смерти Марии Стюарт, в такую ужасную хайлендскую пургу, какой не помнили даже старики. Гордон назвал сына Хантером , в честь того памятного лета в охотничьем домике, когда он сделал Роберту своей женой.
А вслед за тем появилась и она, их маленькая дочка. Совершенно неожиданно, через четверть часа после брата, который оказался проворней ее. И Роберта назвала свою дочь Марией в память о казненной шотландской королеве Марии Стюарт.
А на другое утро, когда все волнения, связанные с появлением на свет новых наследников Инверэри, были уже позади, мать и отец остались одни в своей комнате. Прислонившись к спинке своей кровати, Роберта баюкала дочь на руках, в то время как Гордон, сидя рядом с ней, прижимал к груди сына.
Когда раздался стук в дверь, Гордон взглянул на жену и спросил:
— Ты готова принять посетителей, ангел?
Роберта кивнула.
— Надеюсь, Гэвину понравится его сестренка.
— Входите, — позвал Гордон.
Дверь медленно открылась. И тут же мальчишеский голос приказал:
— Назад, Смучес!
Но Смучес не послушался и первым влетел в комнату. Вслед за ним вбежали Гэвин и Дункан. Затем вошел герцог и, подхватив собаку на руки, улыбнулся, глядя на гордых родителей.
С жадностью мальчики принялись разглядывать своих крохотных брата и сестру.
— Он такой маленький, — разочарованно сказал Дункан, стоя рядом с отцом.
— А она вся сморщенная, — трагическим шепотом проговорил Гэвин.
— Все младенцы маленькие и сморщенные, — успокоил их дед. — Как только они подрастут, кожа разгладится.
— А я никогда не был таким маленьким, — заявил Дункан.
— Я тоже, — поддакнул Гэвин.
— Вы готовы, ребята? — серьезно посмотрев на них, спросил герцог Магнус.
Мальчики кивнули и встали на колени перед отцом, держащим на руках их маленького брата. Герцог вынул из ножен кинжал с рукояткой, украшенной драгоценными камнями, и передал его старшему внуку.
Дункан взял кинжал и, подняв его высоко вверх, произнес торжественным тоном:
— Всем святым и этим родовым кинжалом Кэмпбелов я клянусь в нерушимой верности Хантеру Кэмпбелу, будущему господину Инверэри и Арджила.
Потом Гэвин взял из рук брата кинжал, поднял его вверх и… забыл свою речь. Он растерянно оглянулся на Роберту, она кивком подбодрила его, и тогда он произнес:
— И я тоже.
— Спасибо вам, сыновья, — сказал Гордон. — Я горжусь вами.
— Это было прекрасно, — подхватила Роберта.
— Я научу Хантера, как совершать набеги на другие кланы, — заявил Дункан.
— А я научу Марию танцевать, — с улыбкой сказал Гэвин.
— Ну а теперь пора за уроки, — вмешался герцог Магнус. — Вы сможете повидать ваших братика и сестричку завтра утром.
Гордон взглянул на Роберту, и она кивком ответила на его безмолвный вопрос.
— Дункан, мы с леди Робертой хотели бы, чтобы ты стал крестным отцом Хантеру, — сказал он сыну.
— Я согласен, — ответил Дункан, надувшись от гордости.
— Гэвин, подойди сюда, — позвала Роберта. А когда мальчик подошел к постели, спросила: — Тебе нравится твоя сестренка?
Гэвин кивнул. Он коснулся пальцем крошечной ладони малышки и, почувствовав, как та своей слабенькой ручкой вдруг ухватила его за палец, ласково улыбнулся ей.
— Ты бы хотел стать крестным отцом Марии? — спросила Роберта.
— Я буду защищать ее всю свою жизнь, — пообещал Гэвин, и его серые глаза, так похожие на отцовские, заблестели от волнения.
— А ты убьешь чудовище, если оно появится у нее под кроватью? — спросил Гордон.
Гэвин торжественно кивнул и, приблизившись к сестре, прошептал:
— Миледи, ваш защитник с вами.
Герцог Магнус повел внуков к двери, но в последний момент Гэвин снова подбежал к кровати.
— Я люблю вас, леди Роб, — сказал мальчик, целуя ее в щеку. — Спасибо вам за сестренку.
— Милый, — со слезами на глазах отвечала Роберта. — Я тоже люблю тебя.
Гэвин снова поцеловал ее в щеку и громким шепотом спросил:
— Как вы думаете, кроме братьев, Мария захочет себе и сестренку?
Гордон весело хмыкнул, и жена укоризненно взглянула на него. А повернувшись к мальчику, она сказала:
— Возможно, Мария и захочет сестренку. Но мы спросим ее об этом, когда она немного подрастет.
