Признание маленького черного платья (ЛП) - Бойл Элизабет

А доказательства существования Ордена такими не являлись – обнаружить их было невозможно.

Лига женщин-шпионов, основанная Марией де Гиз4, по свидетельству большинства легенд, которая продолжала на протяжении веков охранять и прислуживать многим французским королевам и защищать их от интриг, как дома, так и за границей.

Мужчины вроде Пимма смеялись над самой идеей того, что любая женщина сможет держать язык за зубами достаточно долго, чтобы сохранить секреты Ордена – не говоря уже о том, что французские распутницы будут молчать три века подряд.

Однако для Ларкена Орден не был просто гипотезой, фикцией, придуманной французами, чтобы заставить англичан беспокоиться. И все же, если он признается, что знает правду, то рискнет раскрыть то, как он узнал о существовании этого шабаша ведьм-шпионок.

То, что его отец был связан с этой тайной организацией, влюбился в одну из них и помогал ей, до тех пор, пока мстительная леди не обставила все так, как будто он совершил измену… а затем убила его, когда отец попытался разыскать доказательства, чтобы очистить свое имя.

Разве сам Ларкен не делал то же самое на протяжении многих лет – тайно разоблачая действия Ордена, в то же время, находясь на задании ради Англии? Иногда он сомневался, что Пимм одобрил бы это.

Погоня за призраками… пустая затея, так бы он назвал самопровозглашенную миссию Ларкена.

Теперь барон понял, что все это время был прав, пытаясь обнаружить главу Ордена, его сторонниц и их предназначение. Потому что очевидно, что теперь они вершили зло в Лондоне.

Они освободили Дэшуэлла, чтобы отправить его обратно в море, где он опять сможет наводить страх на английский флот.

Но предположение Ларкена нашло еще одного скептика.

– На самом деле я не думаю, что это работа Ордена, – сказал Темпл, пробудив его от задумчивости. – У меня есть другая теория.

Со стороны Пимма снова послышалось фырканье, но без вспышки эмоций, и с этой далеко не одобрительной поддержкой герцог продолжил объяснять свои подозрения о том, что случилось под сенью стен, защищающих Маршалси.

А эта теория оказалась крайне необычной. Потому что, когда Темпл закончил, Ларкен с изумлением уставился на него.

– Ты думаешь, что это работа двух мисс из Мэйфера? – Он всплеснул руками и снова зашагал по комнате.

И после этого министерство иностранных дел называет его непредсказуемым?

– Ты сошел с ума, если полагаешь, что две девицы, едва покинувшие какую-то школу в Бате, смогут замыслить подобный план. – Сделав еще несколько шагов, Ларкен остановился и спросил: – И я полагаю, что на кучере все еще красовались танцевальные туфельки?

Пимм откинулся на спинку кресла, и улыбнулся – не исключено, что это было в первый раз за всю его карьеру. Во всяком случае, уголки его губ приподнялись вверх.

– Ты не прислушивался к моим словам, – возразил Темпл, вставая на его пути, чтобы остановить отчаянные шаги барона по ковру. – Талия Лэнгли и леди Филиппа вовсе не обычные дебютантки. Талли выросла в тени отца, барона Лэнгли, которого ты знаешь.

Ларкен нехотя кивнул. Лорд Лэнгли под видом дипломата собирал разведывательные данные для Англии на протяжении почти тридцати лет. Его неординарные методы, пользующиеся дурной славой любовные связи и нежелание передать кому-либо на воспитание дочерей – поэтому девочки мотались вместе с ним туда-сюда по всему континенту – сделали его кем-то вроде изгоя в министерстве иностранных дел. Но никто не оспаривал результатов, которых он достиг.

– Это был бы не первый раз, когда Талия Лэнгли вызволяла человека из тюрьмы, – проговорил Темпл.

Ларкен вскинул на него взгляд.

– Что?

Затем, к его удивлению, Пимм утвердительно кивнул.

– Она освободила из тюрьмы лорда Джона, – объяснил Темпл. – Когда он был арестован местным магистратом за контрабанду – так что пусть тебя не обманывает ее прекрасный пол и адрес в Мэйфере, заставляя думать, что эта девушка не сможет оказаться хитрой и изобретательной неприятностью.

– Но почему дочь лорда Лэнгли захотела бы освободить Дэшуэлла?

Темпл покачал головой.

– В обычной ситуации она не стала бы этим заниматься. Все это имеет отношение к ее кузине, леди Филиппе Ноулз. Эта девушка, к большой тревоге всех, кто ее знает, совершенно очарована Дэшуэллом. – Он помолчал и вздохнул. – Нет, она без памяти влюблена в него, и ни перед чем не остановилась бы, чтобы спасти его.

– Не она ли была той, что… – начал Ларкен.

Темпл прервал его коротким кивком, потому что точно знал, о чем спрашивает Ларкен.

Леди Филиппа была на балу в ту ночь, когда они поймали Дэшуэлла, и образ девушки промелькнул в его воспоминаниях.

– Она блондинка, не так ли?

– У них обоих светлые волосы, – сказал Темпл. – Талли и Пиппин внешне очень похожи. А Доббинс весьма подробно описал нашу таинственную леди в красном. У меня нет сомнений, что наша основная подозреваемая – леди Филиппа, а вот была ли Талли той старухой или кучером, еще предстоит узнать.

– Я помню девицу Ноулз, но вовсе не припоминаю мисс Лэнгли, – произнес Ларкен, покопавшись в воспоминаниях о той холодной январской ночи в поисках образа упомянутой леди.

– Это хорошо, – отозвался Пимм. – Потому что если ты не припоминаешь ее, то тогда маловероятно, что и она вспомнит тебя. – Он перевел взгляд на кофе. – На балу ты был в маске, верно?

Ларкен кивнул.

– Мы все были в них. Это был маскарад.

– Еще лучше, – проговорил Пимм, больше своей чашке кофе, чем кому-то из мужчин перед ним. Но так он вел себя всегда: когда ответ уже был в руках, Пимм сразу же начинал планировать свой следующий маневр.

Ларкен все еще не понимал, какое он имеет к этому отношение, но тон Пимма и их появление у него на пороге ни свет, ни заря, предполагали, что эта пара уже разработала какой-то план.

Который ему не понравится.

Итак, лучше перейти к самой сути и покончить с этим. Или, еще лучше, заставить их убраться из его дома.

– Почему бы не обыскать их место жительства? – предложил Ларкен. – Они не могли далеко уехать. Вероятно, спрятали его на чердаке.

Пимм раздраженно вздохнул и сложил руки на груди.

– Ворваться в дом герцога Холлиндрейка? – спросил он. – Ты хочешь, чтобы я отправился на Гросвенор-сквер с толпой офицеров и заявил его светлости, что сестра и кузина его жены укрывают под его крышей американского приватира? Если он не оторвет мне голову, то это сделает Веллингтон – он считает бывшего майора одним из самых блестящих офицеров.

Холлиндрейк? О, это добавляет делу дополнительные шероховатости. Ларкен посмотрел на Темпла.

Ироническое выражение на лице герцога означало, что у него есть другой план.

– Дэшуэлл вовсе не в Лондоне. Я точно знаю, где он.

Тогда какого черта ты делаешь здесь? едва не спросил вслух Ларкен, но промолчал и вместо этого взглянул вверх, на потолок, где над ними располагалась его кровать. Где он и пребывал бы прямо сейчас, если бы не застрял здесь, выслушивая совершенно безумные идеи Темпла и, вероятно, такие же дурацкие решения для этой неразберихи.

– Как ты можешь быть столь уверенным? – спросил Ларкен, снова начиная шагать по ковру, его возбуждение росло с каждым шагом. Он не знал, было ли это последствием сна о Париже или новостей о побеге Дэшуэлла.

И насколько бы эта безрассудная дрожь, пробежавшая по его спине, не дразнила его жаждой приключения, сама мысль о том, чтобы снова отправиться на задание до краев наполняла его страхом. Порывистый. Опасный. Опрометчивый. Ларкена преследовали эти слова из отчета для Пимма. Он крепко стиснул пальцы в кулак.

Черт побери, Дэшуэлл, почему не ты просто не смог остаться на месте?

Темпл перекатился с пятки на носок, заложив руки за спину.

– Холлиндрейк и все его домочадцы уехали в его поместье в Суссексе утром после побега Дэшуэлла. И я не сомневаюсь, что Дэшуэлл был с ними…

Ларкен обернулся.

– Ты ведь не предполагаешь, что Холлиндрейк…