Кейт Куинн - Дочери Рима
— Госпожа, — робко обратилась к Корнелии служанка. — Вино уже отправлено в твою ложу в Большом цирке.
— Надеюсь, его правильно подогрели? — В последний раз вино по недосмотру управляющего довели почти до кипения. — Дед Лоллии на этот раз прислал мне лучшее вино из своих погребов, — объяснила Корнелия Пизону. — Фалернское, аминеанское, номентанское…
— С учетом его происхождения было бы скорее предположить, что он пьет простое пиво, — состроил неприязненную гримасу Пизон. — Он вульгарен, как Гадес.
— Согласна. На первый взгляд может показаться, что ему не хватает вкуса, но его манеры вполне благопристойны. Для бывшего раба он производит неплохое впечатление и прилично ведет себя в хорошем обществе. — Корнелия всегда испытывала легкое чувство вины, когда критиковала деда Лоллии. В конце концов он всегда был щедр и присылал богатые подарки. Да и в других вещах его помощь была неоценима. Семья Пизона постоянно находилась под зорким оком подозрительного Нерона, а до него — Клавдия. Им с Пизоном ни за что не сохранить своего дома и прочей собственности, если бы не вовремя взятые взаймы деньги… И все же Корнелия знала, что ее муж не одобряет деда Лоллии. — Леда и Зоя, вы украсили ложу плющом и орхидеями, как я вам велела?
— Да, госпожа.
Корнелия встала рано, с восходом солнца, и отправилась в Большой цирк, чтобы показать рабыням, как надлежит украсить семейную ложу рода Корнелиев, которую они с Пизоном брали напрокат ради такого случая. Ложа находилась на верхних ярусах Цирка и была похожа на уютное мраморное гнездышко, с которого открывался захватывающий дух вид на всю арену. Служители готовились к предстоящим заездам, граблями разравнивая песок на беговых дорожках. Над верхними ярусами появились бледные лучи утреннего солнца, и Корнелия заставила рабынь взяться за работу. Цветы, пучки плюща, серебряные блюда и золотые кубки для вина — ее гостям будет на что посмотреть. Она покажет им беседку, — последнее дыхание лета в бледно-голубой прохладе осени. Вскоре рабыни, желая угодить хозяйке, уже сбились с ног, однако продолжали трудиться как майские пчелы. Корнелия же вернулась домой, чтобы приготовить себя и мужа к выходу в свет.
— Ты настоящий полководец, моя дорогая, — произнес Пизон, поправляя на плече тогу. Он конечно же не стал целовать ее, во всяком случае, не стал делать этого в присутствии рабов. Однако в его глазах мелькнуло одобрение. — И притом красивый полководец.
— Жаль, что я больше не могу надеть красное, — посетовала Корнелия, грустно глядя на красное платье, подол которого был богато расшит бисером. — Диана поклялась, что будет прилично себя вести лишь в том случае, если я надену платье красного цвета, в честь ее любимой фракции. Но красный не самый лучший мой цвет. Он совершенно мне не идет. Почему бы ей разнообразия ради не отдать свою благосклонность «зеленым»?
— Чепуха. Красный тебе к лицу. Сядь, отдохни, дорогая, ты и так за все утро ни разу не присела.
— Мне нужно проследить, чтобы все было готово. Ведь к нам в ложу в конце концов может заглянуть сам император.
— Сомневаюсь. Он не любитель забав и игрищ.
— Зато ему нравишься ты, — произнесла Корнелия и пригладила непокорные локоны на голове мужа. — Кто знает, вдруг он объявит об этом прямо сегодня.
— Почему именно сегодня?
— В последние дни он вызвал бурю негодования введением новых налогов, — ответила Корнелия. Весь Рим знал, что подручные Гальбы выгребли все украшения у бывших придворных Нерона и пытаются выжать из них все деньги до последнего сестерция, которые те, в свою очередь, некогда вытянули из казны. Придворные дружно роптали, видя, как их дома, их драгоценности, их рабы и поместья переходят в морщинистые руки Гальбы. А вот Корнелия этот шаг императора вполне одобряла. Ни для кого не секрет, что Нерон дочиста опустошил казну. Неужели его прихвостням и в голову не приходило, что когда-нибудь найдется тот, кто возьмется за пересчет расходов венценосного транжира?
Впрочем, находились и такие, кто, услышав имя Гальбы, вслух высказывали недовольство. Так что император наверняка захочет успокоить, ублажить народ, дать своим подданным новую пищу для разговоров…
Вроде разговоров о новом наследнике трона. Молодом, красивом, энергичном и способном.
— Ты такой красивый, Пизон. Ты не похож на других. — Настоящий император, мысленно добавила Корнелия. — Ну что, идем?
Она вышли из атрия на залитые ярким солнечным светом ступени, ведущие к воротам. Пизон жестом подозвал носильщиков. Корнелия подняла над головой зонтик, прикрывая лицо от осеннего солнца.
До их слуха неожиданно донесся мужской голос.
— Сенатор Кальпурний Пизон Лициниан?
Корнелия растерянно повернулась и увидела, что в паре шагов от ворот застыл легионер — в полном боевом снаряжении, на голове шлем с красным плюмажем. Преторианец. Возле него — еще с полдюжины таких, как он, гвардейцев.
— Да, это я.
— Я центурион Друз Семпроний Денс из преторианской гвардии, — ответил легионер и, шагнув вперед, отсалютовал и замер в почтительном приветствии. — По приказу императора имею честь служить тебе и повсюду сопровождать тебя и охранять. Я в твоем полном распоряжении, сенатор.
Преторианская гвардия, личная гвардия, которая подчиняется одному лишь императору… или членам императорской семьи.
Я в твоем полном распоряжении.
Корнелия почувствовала, как ее лицо неудержимо расплывается в улыбке, однако постаралась, насколько это было в ее силах, не показать своей радости. Нужна холодная сдержанность, как будто для нее нет ничего удивительного в том, что императорские телохранители безмолвно повинуются ей.
— Благодарю тебя, центурион, — услышала она голос супруга. — Мы будем рады, если ты сопроводишь нас до Большого цирка.
— Слушаюсь, сенатор. — Центурион отдал салют, и преторианцы выстроились позади паланкина. Пизон кивнул центуриону, отдавая команду «вольно». Корнелия спустилась по ступенькам и шагнула вперед.
— Ты сказал, что тебя зовут Друз Семпроний Денс?
— Да, госпожа. — Центурион снял шлем и отвесил ей поклон. Без шлема Денс оказался значительно моложе, чем она поначалу предположила. У него были каштановые волосы, которые кудрявились даже несмотря на короткую стрижку. Сам он был широкоплеч, хотя и не высок ростом. Корнелия привыкла к тому, что муж почти на голову ее выше, центурион же был почти с ней вровень.
Корнелия с улыбкой предложила руку новоявленному начальнику своей личной охраны.
— Приветствую тебя на новой службе, центурион. Вверяю тебе заботу о жизни моего мужа.
