Виктория Холт - Дочь Сатаны
— Что ты, Бетси! Такое нельзя желать.
— Не болтай чепуху, Люс Лэкуэлл! Что же мне — жить, как ты? Билл лупит тебя до полусмерти и делает тебе одного ребенка за другим, а ты их даже прокормить не можешь.
— Ш-ш-ш! — Люс приложила палец к губам. Но Бетси не желала молчать.
— Правда, однажды тебе довелось побывать на небесах, не правда ли? Спорю, это было получше, чем с Биллом!
Глаза Бетси скользнули по Тамар, которая делала вид, будто занята камешками.
— Что скажешь, Люс? Тогда было по-другому?
— Да, по-другому.
— Еще бы! Силы небесные! Думаю, это было здорово, лучшего и желать нельзя.
Люс кивнула.
— Однако это привело тебя вот к такой жизни. Спорю, ты охотно поменяла бы Билла Лэкуэлла на любого, кто захотел бы взглянуть на тебя.
— Грех такое говорить, это все равно что напрашиваться на Божью кару.
— Твоя правда. Только не притворяйся, будто ты ничего не понимаешь в таких делах. Дай мне приворотное зелье, чтобы Джим Хейнс полюбил меня.
— Нет, Бетси, нехорошо это.
— Нехорошо? Да ведь у Чарли есть милашки.
— Выйди в огород, — сказала Люс, — знаю, мне не следовало бы делать это. Да я и не умею.
Однако она слыхала, как старуха на днях рассказывала кому-то про эти травки.
Бетси бросила взгляд на старую женщину, которая во время этого разговора сидела молча, безучастно.
— Она не слышит, — объяснила Люс, — почти глухая, ей надо орать в ухо.
Они вышли в огород. Тамар уставилась на них, а Аннис заглянула в дом. Она снова показала язык Тамар, которая ответила ей серьезным взглядом.
— Иди сюда, — сказала Тамар.
— Не пойду.
— Тогда уходи, мне наплевать на тебя.
— А вот и не уйду.
— Ты боишься.
У Аннис были светлые волосы и серые глаза, она была весьма хорошенькая, но рядом с Тамар казалась бледной и незаметной.
— Если бы ты не боялась, — сказала Тамар, — то вошла бы в дом.
Аннис с показной храбростью вошла в дом и остановилась перед пестрыми камешками.
— Это что?
— Камни.
— А для чего?
— Никто не должен их переступать.
Аннис опустилась на колени и стала разглядывать камни. Потом взглянула на Тамар, а та вдруг улыбнулась и протянула ей один камешек.
Когда обе женщины вернулись в дом, Бетси взглянула на дочь и побледнела.
— Аннис! — крикнула она. — Что ты здесь делаешь? Идем сейчас же домой, я с тебя шкуру спущу!
Аннис вскочила с пола и выбежала из дома. Тамар тоже побежала за ней, потом закричала:
— Она унесла мой камень! Отдай мне его! Отдай!
Бетси побежала за дочерью, схватила ее за плечо и стала трясти, покуда лицо девочки не покраснело.
— Брось его! Брось, тебе говорят! — крикнула она. Аннис бросила камень, и Тамар с победным видом схватила его.
— Вот тебе! — воскликнула Бетси и дала дочке пощечину. — А теперь идем домой. — Она потянула ее за руку. — До свидания, Люс!
— Прощай, Бетси.
Тамар поглядела на мать, но та отвела глаза.
«Я не такая, — подумала Тамар, — никто не бьет меня по лицу, никто не грозит спустить с меня шкуру. Я не такая, как все. Я — Тамар. Они боятся меня».
На берегу Саттон-Пула, стоя на камнях, люди наблюдали за отплытием сэра Уолтера Рейли со своими пятью кораблями, чтобы исследовать Ориноко в надежде привезти золото для королевы.
В этом представлении было меньше ажиотажа, чем несколько лет назад. Плимут не мог забыть, что отважные моряки, герои, разбившие испанскую армаду, нищенствуют, побираются на улицах, некоторые из них тяжело ранены, их заслуги забыты, и, что обиднее всего, им не заплатили неблагодарная королева и ее Совет.
Эти люди давно умерли бы, если бы не Дрейк, Хокинс и Фробишер, которые из собственных карманов выложили деньги и основали фонд для раненых моряков и построили для них больницу. Сэр Фрэнсис переехал из своего дома на Луэ-стрит и поселился в Бакландском аббатстве и осуществлял план по снабжению города водой. И вот уже вода стала поступать к ним из западного рукава реки Плим. Неудивительно, что люди боготворили этого человека. Они говорили, что он сумел заставить реку галопом мчаться в Плимут. Они считали своего благодетеля не только отважным человеком, но и волшебником.
И теперь, при отплытии сэра Уолтера, люди не проявляли такого восторга, как при отплытии сэра Фрэнсиса. У людей, которые привыкли долго жить на борту корабля, жажда приключений была в крови, но они ненавидели несправедливость, а печальная картина на улицах Плимута постоянно напоминала им о вероломстве королевы.
Тамар тоже стояла на берегу. Вид гордых кораблей, скользящих по воде, восхищал девушку, и ей хотелось самой отправиться в этот поход. Она даже вообразила, что могла бы спрятаться на одном из кораблей. Но тут она вспомнила, что старая Гранни осталась в доме одна, и ей в голову пришла идея, которую она сразу же решила осуществить. Она пробралась сквозь толпу и помчалась домой.
Старуха сидела на своем обычном месте. Тамар подошла поближе и крикнула ей в ухо:
— Гранни, это Тамар.
Старуха кивнула.
— Гранни, я хочу тебя кое о чем спросить.
Старуха кивнула снова.
— Почему они боятся нас с тобой?
Гранни засмеялась, обнажив обломки черных зубов, которые восхищали и пугали девочку.
— Почему зубы у тебя черные? — добавила она, но тут же поняла, что с этим вопросом могла бы и подождать, важнее было раскрыть тайну.
— Скажи, как я родилась? — быстро спросила девочка.
Старая Гранни всполошилась, руки у нее затряслись. Тамар с беспокойством оглянулась по сторонам, она знала, что может узнать правду, лишь когда они останутся вдвоем.
— Какой-то человек делал с матерью то же самое, что делает Билл Лэкуэлл, когда они лежат под одеялом? Или это было на траве?
Из горла Гранни вырвались звуки, похожие на смех.
— Скажи мне, Гранни, скажи! Я рассержусь, если ты будешь смеяться. Я хочу знать.
Гранни сидела неподвижно. Потом она повернулась к девочке и сказала:
— На траве.
— Почему?
Гранни покачала головой.
— Я думаю, им нравилось это делать, — сказала Тамар с серьезным видом, она поняла, что должна продолжать расспрашивать старуху, если хочет узнать правду.
— Это потому, что им нравилось, — продолжала она. — А потом живот моей матери стал толстый, и я вылезла оттуда. Но… почему они боятся меня?
Гранни покачала головой, но Тамар легонько пошлепала ее по руке.
— Гранни, мне надобно знать. Ты боишься меня. Моя мать боится меня. Даже Лэкуэлл меня боится. Он большой и сильный. У него есть ремень и здоровенные ручищи, а я маленькая. Погляди, какая я маленькая, Гранни! А он меня боится. Они тебя тоже боятся, Гранни! Верно, оттого, что ты что-то передала мне.
