Мэдлин Бейкер - Безрассудное сердце
Мои размышления были прерваны неожиданным шорохом. Нелли протяжно заржала. Я села, наконец-то сообразила, что я одна и далеко от дома, а за моей спиной лес и в нем кто-то прячется. Осторожно обернувшись, я поняла нервозность Нелли. К нам приближался воин-индеец на великолепном рыжем коне.
Это был Тень. Он стал совсем взрослым и еще красивее, чем раньше. Одетый в одни лишь мокасины и короткую набедренную повязку из отлично выделанной оленьей шкуры, он был самым голым мужчиной, какого я только видела в своей жизни, но я была не в силах отвести взгляд от его длинных мускулистых ног, натренированных постоянными скачками без седла, от его плоского крепкого живота, от широких плеч. Два свежих шрама выделялись на его бронзовой груди, и я поняла, что он буквально на днях принимал участие в священной Пляске Солнца. Третий шрам шел зигзагом по его правому плечу, и я подумала, уж не нанес ли его тот воин, которого он убил, заработав этой победой орлиное перо, теперь украшавшее его длинные черные волосы.
Я была как загипнотизированная змеей птичка и, не отрываясь, смотрела на его гордую голову, словно он околдовал меня своей дикой и чарующей красотой. Неужели этот самый мальчик сидел за нашим столом и смеялся вместе с нами всего несколько лет назад? Неужели этот самый мальчуган учил меня подражать голосам дрозда и голубки? Я почувствовала в нем звериную силу, отчего мое сердце вдруг забилось так громко, что он наверняка услышал его. Орин с его глупыми стихами и робкими поцелуями никогда не заставлял меня так по-дурацки краснеть.
Тень что-то тихонько сказал коню, и он остановился в нескольких футах от меня, словно застыл на месте. Тогда Тень соскользнул на землю, и я, ничего не понимая, вся задрожала.
Глаза у него блеснули, когда он совершенно серьезно спросил:
– Анна, ты принесла сегодня печенье?
– Н…нет, – пролепетала я, в восторге от того, как он произнес мое имя.
В его черных глазах я заметила лукавую искру, от чего заподозрила неладное и спросила, давно ли он приехал.
– Тогда же, когда и ты, – не стал скрывать он, сразу посерьезнев, и я еще больше покраснела, сообразив, что он видел, как я плавала и как сушилась на солнце.
– Ты очень похорошела, – как бы между прочим заметил Тень, а я опять вспыхнула от смущения, уж слишком выразителен был его взгляд. И все же, что ни говори, мне было приятно его признание.
– Ты тоже, – прошептала я.
Так оно и было. Все, что его тело обещало в детстве, было исполнено. Он вырос высоким и сильным, и сейчас, когда он вытянулся рядом со мной на солнце, я понимала это лучше, чем когда бы то ни было.
– Теперь меня зовут Два Летящих Ястреба, – с гордостью проговорил он.
Я поняла, что он стал настоящим воином, и мне было очень любопытно, какое ему явилось видение и что он носит в своем мешочке на шее. Папа говорил, что все это ерунда, но я не видела разницы между мешочком Тени и распятием миссис Уолкер.
– Откуда ты узнал, что я буду здесь сегодня? – спросила я, потому что уже неделю не появлялась на берегу реки.
– Я не знал, – ровным голосом ответил он. – Я уже целый месяц каждый день приезжаю сюда, но никак не могу застать тебя одну.
Целый месяц! Каждый день! Я не сомневалась, что он говорит правду. Но представить такое! Я чуть было не спросила его, зачем он это делал, но, заглянув в его черные глаза, поняла все без слов.
Долго мы сидели на берегу и смотрели друг на друга, не в силах произнести ни слова. Да нам и не нужны были слова. Мы радовались тому, что можем просто сидеть рядом. Всю свою жизнь я слышала от окружающих, что от индейцев воняет. Но от Тени (я так никогда и не научилась звать его Два Летящих Ястреба) пахло очень приятно: немножко дымом, немножко пихтой, немножко дорожной пылью и оленьей шкурой.
Когда я сказала ему об этом, он мне объяснил, что индейцы моются каждый день и зимой и летом, даже когда на реке уже стоит лед. Потом с усмешкой заметил, что индейцы то же самое говорят о белых.
– Правда? – удивилась я. – Я плохо пахну? Тень покачал головой:
– Нет, Анна. Ты пахнешь такой чистотой и свежестью, какая бывает только в весенний день на берегу реки, когда уже распустились все цветы.
– Спасибо, – прошептала я.
Это был самый замечательный комплимент в моей жизни.
Прошло довольно много времени, прежде чем Тень поднялся. Он двигался легко и уверенно, как горная кошка, и мне нравилось смотреть на него. Теперь я знала, чего не хватало моим отношениям с Джошуа и Орином. Они совсем не волновали меня, и при виде их сердце у меня не билось сильнее и щеки не вспыхивали румянцем. Я ни разу не пожелала, чтобы Джошуа или Орин обнял меня и поцеловал, как сейчас неожиданно для себя всем своим существом мечтала о том, чтобы Тень прижался губами к моим губам. Щеки у меня горели от таких неприличных мыслей, и я отвернулась, чтобы не выдать себя.
Тень коротко свистнул, призывая к себе коня, и легко вскочил ему на спину. Индейцы обходились без седла.
– Анна, ты придешь завтра?
Еще никогда я так ясно не понимала, что все мое будущее зависит от моего «да» или «нет». У меня была дюжина причин для отказа, и все они в одно мгновение пронеслись у меня в голове. Джошуа это не понравится. Люди начнут сплетничать, если узнают, что я тайно встречаюсь с индейцем. Пострадает моя репутация. Он краснокожий, а я белая, и мы живем в разных мирах. Я почти помолвлена с другим. Папе не понравится…
Я могла придумать сотню предлогов и сказать «нет», но все они казались мне недостойными, когда Тень смотрел на меня своими черными глазами в ожидании ответа.
– Приду, – сказала я, и в моей душе воцарились мир и покой, стоило мне произнести это слово.
Весь день я не ходила, а летала, отдавшись во власть мечтаний. Ноги легко переносили меня из одного места в другое. Я занималась делами и не переставала улыбаться и петь.
В тот же вечер Эд Бердин со всем своим семейством пришел отпраздновать мой день рождения. Мама ради этого случая испекла вкусный пирог и украсила его сахарной глазурью и свечами. Все пели, плясали, разворачивали подарки. Я тоже пела, плясала, разворачивала подарки, но на самом деле мои мысли были далеко от дома. Ну конечно же, я танцевала с Джошуа и с Орином и не путалась в ответах, когда они меня о чем-нибудь спрашивали, но все равно в мыслях у меня был только Тень и то, как приятно мне было сидеть рядом с ним. Одно его присутствие заставляло меня по-другому смотреть на мир.
Я помнила, как его черные глаза, лаская, оглядывали меня всю с головы до ног, и мне это вовсе не было неприятно. Я читала в его глазах восхищение, желание и поэтому никак не могла дождаться конца праздника, чтобы остаться наконец одной в комнате и посмотреть на себя в зеркало.
