Элизабет Торнтон - Любовный поединок
Флинн плюхнулся на кровать; Серена, скрестив руки, опустилась на табурет у туалетного столика. К чему она совсем не была расположена, так это к беседам. Ей хотелось метаться по комнате, бить посуду, кричать и сыпать проклятиями в адрес Джулиана Рэйнора. Потом она дала бы волю слезам, а выплакавшись, взялась бы за себя самое.
Ей было двадцать три года, но ни разу с того дня, как она была представлена в свет, мужчина не смог взять над нею верх, хотя желающие находились. Ставить мужчин на место — это она умела. И только сегодня ей не удалось поставить на место Джулиана Рэйнора. Она совершила непоправимую ошибку, понадеявшись, что сможет управлять им. Он воспользовался ею, а потом смешал с грязью, чем заслужил ее непреходящую ненависть.
— Итак? — произнес Флинн, которому начинало казаться, что молчание несколько затянулось. — Предлагаю начать прямо с денег. Откуда они у вас?
Открыть всю правду у нее не хватило духу. С ревностными защитниками всегда испытываешь неуверенность, Никогда нельзя знать наверное, смогут ли они сохранить хладнокровие. Если Флинн узнает, что она пострадала по вине Рэйнора, страшно даже подумать, что он сделает. Участь Джулиана Рэйнора ее не волновала, а вот Флинна за убийство ждала виселица. Что же до ее братьев, если они только узнают об этом, они вызовут Рэйнора на дуэль, а такая перспектива ей тоже не улыбалась, поскольку Рэйнор, по слухам, замечательно владел шпагой и метко стрелял.
— Дело было так, — начала она и поведала Флинну тщательно выхолощенную историю своих ночных приключений. Окончив рассказ, она с надеждой взглянула на него.
Флинн смотрел на нее с подозрением.
— Вы хотите сказать, — произнес он с оскорбительным недоверием в голосе, — что майор уснул, так и не тронув вас?
— Это все из-за вина. Я же сказала, что он очень много пил. А я поощряла его.
— И когда вы оба поутру проснулись, вы сообщили ему свое имя — так вот, запросто, — и он дал вам пятьдесят фунтов на экипаж?
— Я подумала, что он меня узнал, поэтому и назвала свое имя.
— Серена, у вас пылают щеки, и нам обоим известно, что сие означает.
Серена взяла себя в руки с самообладанием, достойным королевы Англии.
— Флинн, — мягко сказала она, — вам не пристало задавать подобные вопросы вашей госпоже.
— Ага, значит, что-то вы все-таки скрыли. Серена сжала губы. Глаза Флинна вспыхнули бешенством.
— Он изнасиловал вас!
Это было невыносимо. Она была не готова думать и менее всего говорить о Джулиане Рэйноре и обо всем, что между ними произошло.
— Конечно-конечно, судью и присяжных ваш рассказ вполне бы удовлетворил, но только не меня. Серена, перед вами Флинн. — Он широко раскинул руки. — И я вас хорошо знаю. — Флинн склонил голову набок и задумчиво произнес: — Так, говорите, он вас не насиловал. Это значит, он вас соблазнил. Я прав?
Серена принужденно и беспомощно улыбнулась.
Почесывая подбородок, Флинн оглядел ее разорванное платье и помятые перья на накидке.
— Если вы с умом повернете игру, девочка моя, вы вполне можете поймать Рэйнора в ловушку.
— Что?
— Да выйти за него замуж.
Серена даже рот открыла. Задыхаясь от негодования, она вскочила.
— Замуж? За него? Я не выйду за этого… подлеца даже под страхом смерти!
— А что вы имеете против майора?
— Что я имею?.. Я, кажется, ослышалась.
— Он получил от вас, что хотел. Но обвинять его вы не можете, как сами только что сказали. Он принял вас за проститутку, а вы поддерживали его в этом заблуждении.
Стиснув зубы, Серена на мгновение закрыла глаза.
— Ты даже представить не можешь, что я пережила. Но, — она твердо взглянула на Флинна, — я не намерена обсуждать происшедшее.
— Первый раз у женщин всегда так бывает, — пожал плечами Флинн. — Со временем дело пойдет легче.
Серена смотрела на него, сгорая от стыда и обиды.
— Флинн, — прошептала она, — я надеялась, что ты защитишь меня. Думала, что если ты узнаешь правду, то… совершишь что-нибудь ужасное. Разорвешь Рэйнора на куски.
Он подался вперед, упершись локтями в колени и положив на ладони подбородок.
— И разорвал бы, будь я уверен, что майор одержал над вами верх. Но неужели вы не понимаете, что все случилось как раз наоборот? Это вы одержали над ним победу. И сейчас необходимо закрепить успех, пока его не окрутила другая дама. Насколько я знаю майора, — а я его хорошо знаю, — поразмыслив на досуге о случившемся, он поступит по-благородному.
Серена снова опустилась на табурет.
— Флинн, — еле слышно сказала она, — Ты забываешься, Джулиан Рэйнор не достоин стать мужем дочери сэра Роберта Уорда.
Настала очередь удивиться Флинну.
— Те-те-те! И давно вы такого высокого о себе мнения?
— Но я не…
— Да будет вам известно, моя девочка, майор Рэйнор один из самых блестящих джентльменов, известных мне. У него в доме есть библиотека, такая огромная, что книг в ней не счесть, и он разрешил мне пользоваться ею, когда мне будет угодно. Хотите знать, что отличает настоящего джентльмена от тех раскрашенных пустозвонов, что как пришитые бегают за вашей юбкой? Истинный джентльмен умеет обращаться с теми, кто ниже его в обществе. Спросите его крупье. Спросите его распорядителей. И они ответят вам, истинный он джентльмен или нет.
— Лучше спроси, как он обращается с женщинами, — парировала Серена. — Флинн, я не хочу спорить. Я имела в виду, что Рэйнор не может быть мужем дочери сэра Роберта Уорда, потому что он враг якобитов. Мой отец никогда не допустит этого брака.
— Вам двадцать три года, — медленно и отчетливо произнес Флинн, внезапно обнаруживая произношение, ничем не отличавшееся от аристократического выговора Серены, — и вам не требуется разрешения отца, чтобы выйти замуж. К тому же сэра Роберта нет в стране. Что вы хотите мне сейчас доказать? Что вы послушная дочь? Мне ли вас не знать!
Серена улыбнулась.
— Кого-кого, а тебя мне одурачить не удастся. Нет, просто Джереми считает, что папу могут помиловать. Было бы ужасно встретить его в родном доме вестью, что я замужем за его врагом.
— Помиловать? Это точно?
— Джереми надеется, что до конца месяца дело будет улажено.
Оба замолчали, погрузившись в раздумья о сэре Роберте. Лицо Серены светилось нежностью, а Флинн скривился в циничной ухмылке.
Хлопоты о помиловании сэра Роберта обходились семье недешево. Тут было все: и «подарки» должностным лицам, расчищавшие путь для дальнейших шагов, и штрафы, и Бог знает что еще. Уордам еще повезло, что они не потеряли все с поражением Мятежа. Этим они были обязаны мистеру Джереми. Он оказался достаточно благоразумен, чтобы держаться в стороне от политических интриг отца и сохранять лояльность по отношению к Короне. Тяжкие реквизиции, павшие на головы якобитских семей после Мятежа, почти не коснулись Уордов.
