Саманта Джеймс - Верное сердце
Холодная жидкость потекла из ее рта прямо в его горло. Надежда снова всколыхнулась в ее груди, когда она почувствовала, как он сглотнул, а затем снова приоткрыл рот, стремясь утолить жажду.
Так ей удалось его напоить.
Так он отхлебывал жидкость из ее рта – снова и снова, словно у него пересохло в горле и теперь он не мог утолить жажду. Сначала он выпил полный кубок с водой, затем даже попробовал немного бульона. Только тогда она почувствовала себя удовлетворенной. Дыхание его теперь стало легче, и кожа казалась не такой горячей.
Тогда Джиллиан так же осторожно отстранилась от него, и рука ее сама собой потянулась к пояснице, которая вся затекла и ныла оттого, что она так долго нагибалась к больному. Прядь волос упала ей на глаза, и она нетерпеливым жестом откинула ее назад. Боже, что за жалкое зрелище она, должно быть, представляла со стороны! Платье ее мокрое и измятое, волосы, и без того непокорные, теперь превратились в растрепанную волнистую массу, рассыпавшуюся по спине и плечам. Вздохнув, девушка поднялась с постели, чтобы вернуть кубок на свое обычное место – сколоченный из грубых деревянных досок стол рядом с очагом.
Когда она снова обернулась, ее ждало жуткое зрелище.
Пациент повернул голову. Его глаза, широко открытые и обращенные в ее сторону, пылали огнем, как совсем недавно все ее тело.
– Кто ты? – потребовал он ответа. – Как твое имя?
У нее словно язык прилип к небу.
– Я… – К ее ужасу, ей пришлось порыться в памяти, чтобы припомнить имя, под которым ее знали в деревне, – я Мэриан.
– Лжешь! – бросил он укоризненно. – Отвечай, кто ты такая?
Джиллиан не могла произнести ни слова. Ни звука. При одном виде его крепкого как сталь подбородка по ее телу пробежала легкая дрожь, очень напоминавшая дрожь страха. Выражение его лица была мрачным, глаза зловеще блестели. Она почему-то была напугана, как еще никогда в жизни. На один мучительный миг ужасное предчувствие заставило весь мир вокруг нее перевернуться с ног на голову. Что, если брат Болдрик не ошибся и этот человек знал правду – знал, что перед ним леди Джиллиан из Уэстербрука?
Она была избавлена от необходимости давать объяснения, но это обстоятельство едва ли могло ее порадовать, поскольку уже через мгновение его отяжелевшие веки сомкнулись. Гарет снова потерял сознание.
Джиллиан тут же бросилась к нему.
– Гарет! – Она схватила его за плечо. Там, где еще недавно его кожа горела огнем, теперь она была холодной как лед. Затем его начата колотить сильнейшая дрожь. Все тело сотрясалось в ознобе, словно ледяная морская вода проникла до самых его костей. Девушка едва не зарыдала от отчаяния. Сначала его бросало в жар и вот теперь в холод. Неужели он так никогда и не поправится? Неужели ему так и не суждено по-настоящему прийти в себя? Или он уже не жилец на этом свете?
Она приподняла тяжелые одеяла в изножье постели и накрыла ими раненого, но все равно он заметно дрожал. Тогда Джиллиан сделала то единственное, что, по ее мнению, могло ему помочь. Пальцы ее пришли в действие так же быстро, как и ее ум. Она стащила с плеч платье – ее мокрая одежда едва ли могла пойти ему на пользу, – после чего, оставшись в одной рубашке, забралась в постель и крепко обхватила его руками и ногами, словно хотела уберечь его, заслонить своим телом, дать ему тепло… вернуть к жизни.
Не сразу, мало-помалу, но дрожь его начала ослабевать. Дыхание, до сих пор затрудненное, стало медленным и ритмичным. Тогда она запустила пальцы в его волосы – такие мягкие, теплые, шелковистые на ощупь.
– Ну вот, – прошептала она, – так-то лучше?
Словно в знак согласия, он повернул голову, уткнувшись ей в шею.
Вечер сменился ночью, и густые тени окутали маленький домик. Прошло еще немного времени, и Джиллиан почувствовала, как ее тело начало понемногу расслабляться, руки и ноги обмякли. И почти тут же ее охватила невыразимая усталость. О да, до сих пор ей удавалось время от времени немного вздремнуть, но давно ли она в последний раз спала, и притом спала по-настоящему крепко?.. По пути сюда из-за опасений, что люди короля в любой момент могут явиться за ней, ей и брату Болдрику удавалось урвать для сна лишь пару-другую часов за ночь. Сколько времени прошло с тех пор? Несколько дней, не меньше.
Брат Болдрик оказался прав, призналась она себе сквозь сон. Ей не следовало принимать этого человека под свой кров – хотя бы потому, что теперь негде спать. Надо встать, одеться и приготовить себе постель рядом с очагом, но нет сил. Ей было так тепло и уютно. Тем не менее она дала себе слово, что сделает это через минуту-другую.
Усталость навалилась внезапно. Джиллиан ничего не могла с собой поделать и постепенно погрузилась в спокойный благостный сон.
Его сны были совершенно не похожи на те, которые ему приходилось видеть раньше.
Ужасный скрежет, казалось, отдавался дрожью во всем его теле. Затем что-то вдруг резко качнулось под его ногами, и он, словно тяжелый куль, покатился вниз. Жгучая боль пронзила легкие, ногу, все его существо. Вокруг слышались чьи-то голоса и вопли ужаса, затем последний пронзительный крик, и наконец наступила зловещая тишина.
Происходило ли хоть что-нибудь из этого в действительности? Он надеялся – молил Бога, – что нет. Ибо он шел ко дну, погружаясь все глубже и глубже в непроглядную тьму. Со всех сторон его окружали стены леденящего холода. Затем так же внезапно его вдруг охватил сильнейший жар.
Казалось, мрак вот-вот окончательно поглотит его, а у него не было сил сопротивляться. Но тут раздался другой звук, подобного которому ему раньше слышать не приходилось. То был голос женщины, нежный, сладкозвучный, мелодичный. Женские руки скользили по его телу – маленькие, мягкие, прохладные. Теплые губы раскрылись от одного прикосновения к его собственным…
Она помогла ему удержаться в мире живых. Эти руки, этот голос стали для него единственным проблеском света в бесконечной темной пустоте.
Сознание мало-помалу покидало его, словно капли дождя под палящими лучами солнца. Запах женщины, исходившее от нее тепло подхватили его, подобно водовороту, и он чувствовал у себя под боком изящные изгибы женского тела, крепко прижавшегося к нему. Ему не нужно было открывать глаза, чтобы ощутить у себя на груди и животе мягкие колечки ее волос, словно он был заключен в шелковистый кокон. Туманы мрака снова манили его к себе, но на сей раз Гарет сопротивлялся им как мог. Он бы с радостью насладился ее несравненной красотой. Знакомое ощущение, но где-то в самой глубине его сознания таилась уверенность, что прошло уже много времени с тех пор, как он в последний раз лежал вот так, окутанный со всех сторон восхитительной женской наготой.
