Джулия Куин - В погоне за наследницей

Он остановился, потому что его осенило.

— Напиши алфавит, — потребовал он.

Каролина заморгала и удивленно посмотрела на него.

— Сейчас же! — прорычал он.

Она нахмурилась и принялась за дело.

— Что это? — спросил Блейк, держа в руках цилиндрическую подставку для перьев, которую обнаружил на подоконнике.

— Вода, — беззвучно произнесла она. Странно, что иногда ему удавалось понять ее.

Он нахмурился и поставил подставку обратно на подоконник.

— Даже дураку ясно, что дождя не будет.

Она пожала плечами, словно хотела сказать: «А мне нет».

— Готово?

Она кивнула, стараясь выглядеть одновременно раздраженной и усталой.

Блейк подошел к Каролине и взглянул на лист бумаги.

М, Н и О были вполне различимы, и даже С он смог бы разобрать, если бы на карту поставили его жизнь, но все остальное…

Он вздрогнул. Никогда. Никогда больше он не станет рисковать жизнью и здоровьем ради родной Англии. Он дал себе слово бросить эту работу, но в военном министерстве его уговаривали и убеждали до тех пор, пока он не согласился взяться за это последнее дело. Ему сказали, что он живет неподалеку от Борнмута и сможет следить за домом Пруитта, не вызывая подозрений. В министерстве настаивали, что этим должен заняться именно Блейк Рейвенскрофт.

Никто другой не справится с такой задачей.

В конце концов Блейк сдался. Но он и представить не мог, что придется возиться с ненормальной шпионкой-полуиспанкой с самым плохим в мире почерком.

— Я хотел бы встретиться с твоей гувернанткой, чтобы убить ее.

Мисс де Леон издала странный звук, и на этот раз Блейк не сомневался, что она смеется. Для пойманной шпионки она проявляла завидное чувство юмора.

— Значит, так, — произнес он, указывая на нее пальцем. — Сиди смирно.

Она зажала рот рукой и глупо посмотрела на него, словно хотела сказать: «А куда я могу уйти?»

— Я сейчас вернусь. — Он вышел из комнаты и чуть не забыл запереть дверь. Черт! Он стал терять бдительность. А все потому, что она не похожа на шпионку! Она была какая-то не такая. Большинство людей, с которыми сводила его работа, делали вид, что слишком много повидали в жизни. Но эти сине-зеленые глаза — если не считать, что они покраснели от бессонной ночи, — они.., они…

Блейк сжал кулаки и заставил себя выбросить эти мысли из головы. Какое ему дело до ее глаз? Какое ему дело до любой женщины на свете?

Четыре часа спустя он уже был готов признать поражение. Он силой влил ей в рот четыре огромные чашки горячего чаю, но эта мера не привела ни к какому заметному результату. Она только бешено замахала на него руками, что он в конце концов истолковал как «Выйдите из комнаты, мне нужно на горшок!»

Но голос к ней не вернулся, или скорее всего она слишком умело притворялась.

Блейк на всякий случай еще разок попробовал вручить ей перо и чернила. Ее рука двигалась с изящной проворностью, но каракули, которые она оставляла на бумаге, больше всего походили на следы птичьих лап.

К тому же, чертова кукла, она, похоже, пыталась пробудить в нем любовь. И что хуже всего, ей это удавалось. Пока он досадовал, что бездарно потерял полдня, Каролина сложила из исписанного листа бумаги что-то наподобие птицы и бросила в него. Птичка взмыла в воздух, Блейк увернулся, и бумажная игрушка плавно опустилась на пол.

— Неплохо, — произнес Блейк, невольно восхищаясь ее ловкостью. Ему всегда нравились такие безделушки.

Каролина горделиво улыбнулась, сложила из другого листа бумаги еще одну птичку и бросила в окно. Блейк знал, что ему следует рассердиться на то, что она тратит его время, но ему хотелось посмотреть, далеко ли улетит ее птичка.

Он поднялся из-за стола и подошел к окну — как раз чтобы увидеть, как та нырнула в кусты роз.

— Она, наверное, сломала бутон, — сказал Блейк, оборачиваясь к Каролине.

Она с досадой взглянула на него и направилась к окну.

— Ты видишь ее? — спросил Блейк.

Она отрицательно покачала головой.

Блейк придвинулся ближе.

— Вон там, — сказал он, указывая пальцем, — в кустах роз.

Она воинственно подбоченилась и язвительно посмотрела на него.

— Пытаешься передразнивать мои розы?

Каролина сделала пальцами движение, словно резала ножницами.

— Ты думаешь, их нужно подрезать?

Она решительно кивнула.

— Шпионка-садовод, — усмехнулся он. — Когда-нибудь кончатся эти чудеса?

Каролина поднесла ладонь к уху, давая понять, что не расслышала, что он сказал.

— Полагаю, с цветами ты обращаешься лучше, чем с пером и бумагой, — саркастически заметил он.

Она кивнула и снова выглянула в окно, чтобы еще раз посмотреть на розы. Блейк в задумчивости тоже наклонился к окну, и они столкнулись. Он схватил ее за руки, боясь, что девушка упадет.

И тут он совершил ошибку: посмотрел ей в глаза.

Чистые, ясные и.., такие манящие.

Блейк наклонился чуть ближе, непреодолимо желая поцеловать ее. Она приоткрыла рот, и легкий возглас удивления сорвался с ее губ. Он придвинулся ближе. Он хотел ее.

Он хотел Карлотту. Он хотел…

..

Карлотта.

Черт, как он мог хоть на секунду забыться? Предательница. Начисто лишенная жалости или угрызений совести.

Он оттолкнул ее и направился к двери.

— Это больше не повторится, — сухо произнес он.

Ошеломленная, она не двинулась с места.

Блейк мысленно выругался, вышел из комнаты и, с силой захлопнув дверь, запер ее на ключ. Что он собирался с ней сделать, черт возьми?

И главное, что он собирался делать с собой? Он тряхнул головой и сбежал вниз по лестнице. Он смешон. Его не интересуют женщины, разве только для удовлетворения животного инстинкта, но даже для этого Карлотта де Леон не подходит.

Он не хотел бы проснуться с перерезанным горлом. Или, что вероятнее, вообще не проснуться.

Ему следует помнить, кто она такая.

И ему следует помнить о Марабелл.

Глава 4

Нос-трум (существительное). Лекарство или что-либо, применяющееся в качестве лекарства, приготовленное человеком, который его рекомендует; сильнодействующее средство.

Похоже, он сам не очень верит в свой нострум, но продолжает насильно вливать его мне в рот.

До конца дня Блейк не появлялся. Даже мысль об этой женщине вызывала в нем ярость. Она и ее чертово горло выводили его из себя, но если быть честным перед собой, следовало признать, что злиться надо на себя.

Как ему могло прийти в голову поцеловать ее? Даже на долю секунды? Женщину, которая стала предателем своей страны! Такой же предатель когда-то убил Марабелл.