Энн Стюарт - Любовь черного лорда

Энн Стюарт

Любовь черного лорда

Глава 1

1775 год, Англия

Боже, какой ужас!

Эмма Мэри Кэтрин Ланголет, оцепенев, стояла посередине маленькой комнаты на постоялом дворе «Груша и куропатка». Ее руки были в крови.

«Это неудивительно», — промелькнуло в голове у Эммы. Можно было подумать, что в человеке, лежавшем сейчас у ее ног, крови была целая ванна. Большая лужа, скопившись под его телом, уже начала растекаться и успела запачкать потертый ковер, мыски туфель Эммы и край подола ее платья.

Девушка, не шевелясь, смотрела на своего дядю. При жизни он был непривлекательным и к тому же скверным человеком, и смерть ничуть не изменила его к лучшему. Эмма подумала, что кузина Мириам придет в ужас от того, что она сделала. Это ведь смертный грех.

Но она вовсе не хотела убивать дядю! В тот момент, когда ее рука потянулась к лежавшей на столе шпаге, Эмма и в голове не держала, что оружие, казавшееся ей не совсем настоящим, окажется столь действенным. Не верила Эмма и в то, что дядя, невзирая на свое совершенно не родственное поведение, настроен по-настоящему агрессивно.

И вдруг, глянув в его маленькие, поросячьи глазки, она увидела там свою смерть. Какой бы невероятной ни была эта мысль, Эмма знала, и знала наверняка, что дядя Хорас решил ее убить.

И тем не менее, вовсе не она лежала сейчас на полу в луже крови. Шпага, которую Хорас де Винтер положил на стол, оказалась острой. Она с поразительной легкостью пронзила его плоть, и гримаса изумления, исказившая жестокое, похотливое лицо дяди, грозила теперь навсегда остаться ночным кошмаром Эммы.

Он действительно выглядел удивленным. Может быть, Эмме нужно было сейчас пасть рядом с ним на колени, чтобы покаяться в содеянном? Она ведь должна была мучиться угрызениями совести.

Но раскаяния не было и в помине.

Дядя был злым и жестоким человеком. Все в доме, за исключением его дочери Мириам, успели узнать не друг от друга, а на себе, насколько тяжелая у него рука. Служанкам он не давал прохода, а слуг изводил грубостью и придирками. Да, Хорас де Винтер был злым и жестоким. А еще он был порочным. Такой, как он, заслуживал смерти.

Беда в том, что убила его именно Эмма.

Женщин, виновных в преступлениях подобного рода, тоже вешали, хотя и нечасто. Ей это было доподлинно известно. Уж ее-то повесят точно. Как-никак дядя и его незамужняя дочь приняли Эмму в дом, когда она осталась сиротой, и все это время она вела под их присмотром простую жизнь, угодную Господу. Тогда Эмме больше не к кому было обратиться за помощью… Ее отец, имевший оружейные мастерские и составивший состояние на торговле им, практически не имел друзей. Мать Эммы была аристократкой, и в соответствии с понятиями ее родственников этот брак был безусловным, кошмарным мезальянсом. После того как она вышла замуж за оружейника, родные прекратили с ней отношения. И даже то, что ее муж был очень богат, не повлияло на их решение. Мать Эммы умерла во время родов, а отец, души не чаявший сначала в жене, а потом в дочери, — двенадцать лет спустя. После этого Эмма семь лет прожила с де Винтерами в их большом доме на Крауч-Энд, безоговорочно подчиняясь суровым требованиям Мириам, граничившим по сути с религиозным фанатизмом. Но больше всего огорчений ей доставляла не набожность кузины, а домогательства дяди. Его попытки совратить племянницу с каждым годом становились все настойчивее.

Эмме приходилось изобретать все новые и новые уловки, чтобы только не оставаться с ним наедине, но ей и в голову не могло прийти, что он настроен так решительно. Щеки Эммы еще горели от ударов, которыми дядя Хорас пытался сломить ее сопротивление сегодня…

«Нужно готовиться к худшему», — мысленно повторяла она, и худшее не заставило себя ждать.

Служанка, так не вовремя заглянувшая в комнату, бросила взгляд на окровавленное тело, распростершееся на полу, и с воплем побежала по коридору. Не пройдет и нескольких минут, как постояльцы, привлеченные шумом, узнают о том, что случилось.

Эмма попыталась сосредоточиться, но не смогла этого сделать. А может быть, ее вытащат во двор и сразу повесят прямо там — на груше, которая стала частью названия постоялого двора? И даже это лучше, чем встретиться с кузиной Мириам…

Эмма почувствовала на себе чей-то взгляд. Она хотелось поднять голову и осмотреться, однако не могла оторвать глаз от своих рук, вернее, от крови на них. Кровь дяди Хораса притягивала ее взор как магнитом. Эмма до последней минуты не верила в то, что дядя бросится на нее… Он ведь знал, что в чем, в чем, а в решительности его племянница не уступала родной дочери.

И эта пугающая легкость, с какой острие шпаги пронзило его тело!..

В тот зимний вечер настроение у Киллорана было не слишком хорошим. Во-первых, его мучила чудовищная мигрень, а бутылка бренди, которую он взял с собой в дорогу, не только не взбодрила — она еще больше усилила пульсирующую боль в левом виске. Было и во-вторых… У его страданий имелась и другая причина. Дав согласие на то, чтобы к нему приехал кузен Натаниэль, Киллоран пожалел о своем решении уже на следующий день. И все же по причине, непонятной даже ему самому, он оставил приглашение в силе. Если бы Мэттью Хепберн, простой помещик из крохотной деревушки Сент-Джаст в графстве Нортумберленд, был хоть чуточку более сведущим человеком, вряд ли бы он поручил своего единственного сына Натаниэля покровительству их дальнего родственника Джеймса Майкла Патрика, графа Киллорана. На самом деле, родство это было таким отдаленным, что практически могло считаться призрачным: сестра жены Хепберна приходилась кузиной даже не троюродной тетушке Киллорана, а ее мужу. И коль скоро все, кто мог сказать хоть слово во всей этой истории, давно уже пребывали в лучшем из миров, Киллоран мог с полным правом оставить просьбу Хепберна без внимания. В деньгах и благодарности он не нуждался. Что касается чувства долга или вины, подобные мелочи его не занимали вовсе.

И все-таки Киллоран решил воспринимать неминуемый приезд Натаниэля Хепберна чуть более благосклонно. Причина была простой — граф страдал от скуки.

Ему всегда дьявольски везло в карточной игре. В другой интересной игре — с женщинами — он тоже не знал проигрыша. Киллорану удалось покорить всех, кто в той или иной мере вызвал его интерес, за исключением, конечно, молодых девиц на выданье, к которым он такого интереса не испытывал вовсе. Граф поклялся никогда не возвращаться на родину, на развалины поместья Киллоранов — к заброшенному конному заводу, составлявшему когда-то его славу. Да будет на то воля Всевышнего — он никогда больше не ступит на землю Ирландии. У него нет там ни родных, ни друзей, ни сколько-нибудь стоящей земли. Он стал англичанином и умрет им. И, кстати, если его привычная скука не перестанет быть такой беспросветной, последний день его земного бытия наступит весьма скоро.