Путеводитель по миру Persona. Поиск себя и скрытых смыслов - Клеманс Пости
Хаотичный переход
У героев Persona несколько «масок», а у первой игры много имен. В Японии она вышла в 1996 году под названием Megami Ibunroku Persona, что дословно можно перевести как «Персона, неизвестная (или странная) история богини». В интервью о Persona 2: Eternal Punishment, которое Кадзума Канэко дал совместно с Кодзи Окадой, он размышлял о связи между названием Shin Megami Tensei («Новая реинкарнация богини») и содержанием игры; он задался вопросом, чего игроки могут ожидать от такой фразы, ведь она мало связана с самим приключением. В случае первой Persona сложилась похожая ситуация, однако у первого опуса были и другие названия. В Соединенных Штатах, где игра также вышла в 1996 году, она была переименована в Revelations: Persona – вопреки расхожему мнению, здесь нет никакой связи с библейской книгой Откровения[16]. Тем не менее из-за названия компания Atlus USA столкнулась с гневными телефонными звонками и письмами, а ее сотрудников называли приспешниками Сатаны.
При выходе ремейка на PSP в 2009 году игра была переименована в Shin Megami Tensei: Persona из коммерческих соображений. Начиная с Shin Megami Tensei III: Nocturne команды локализации Atlus USA решили выпускать игры с префиксом Shin Megami Tensei, чтобы яснее очертить расширенную вселенную франшизы. Те же Persona 3 и Persona 4 на самом деле вышли под брендом Shin Megami Tensei, чтобы их можно было сильнее привязать к основной серии. Далее мы будем говорить в основном о Megami Ibunroku Persona, а также о Revelations: Persona, ставшей практически самостоятельной игрой…
Худшая локализация в истории?
Megami Ibunroku Persona стала первой игрой Atlus, покинувшей пределы Японии и добравшейся до Соединенных Штатов, – для того времени решение было амбициозным и даже жизненно необходимым, чтобы студия смогла выжить в состоянии конкуренции с Final Fantasy и Dragon Quest. Считая многочисленные спин-оффы, такие как Last Bible и Devil Summoner, компания Atlus (существовавшая на тот момент уже почти десять лет) выпустила множество игр, но не экспортировала их за пределы Японии. Megami Ibunroku Persona стала первым камнем в фундаменте международной репутации Atlus, чьи сотрудники хотели выложиться на полную по случаю большой премьеры. Возможно, они немного перестарались.
Американская версия Megami Ibunroku Persona под названием Revelations: Persona вышла всего через несколько месяцев после японского релиза. Исходя из желания ни в коем случае не упустить западную аудиторию, создатели Revelations: Persona позволили себе несколько существенных изменений. Так, подавляющее большинство аллюзий на японскую культуру оказалось удалено: забавно, ведь сильная сторона последних частей Persona как раз и заключается в полном отсутствии компромиссов для западных игроков, чтобы те с головой погрузились в жизнь молодого японца. Иены были заменены на доллары, а город Микагэ-тё переименовали в Лунарвейл. Сам по себе перевод названия не такой уж и дурацкий и отсылает к геймплейной важности лунного цикла, но он все же не имеет отношения к оригинальной вселенной. Культурный фильтр пережили только школьные шкафчики для обуви и синтоистский храм, где находится Филемон.
Кроме того, были изменены и имена всех главных героев: Маки превратилась в Мэри, Нандзё – в Нейта, а Марк и вовсе стал чернокожим! Не ограничившись вестернизацией имен персонажей и названий отдельных мест, команда локализаторов посчитала нужным американизировать и внешний вид героев, из-за чего их волосы стали светлее: у главной героини Маки – простите, Мэри – и у Нейта они уже не черные, а светло-русые. Марка в японской версии зовут Масао Инаба, «Марк» – его прозвище (от уменьшительного «Маа-кун»), однако в Revelations: Persona он фигурирует исключительно как Марк, и даже его шапка преобразилась в кепку. Чтобы персонаж был еще более «правдоподобным», он говорит только на AAVE (African-American Vernacular English), то есть на афроамериканском диалекте английского: это такой витиеватый способ сказать, что он звучит как типичная телевизионная пародия на афроамериканцев.
Упомянутые нововведения сопровождались и небольшими изменениями в сложности игры. Геймплей был менее трудным, враги стали появляться реже, а в конце боя игрок получал больше опыта. Забавно, но количество денег после сражений увеличено не было – раз нам встречается меньше врагов, то вскоре нас ожидают опустевшие карманы.
Из американской версии также пропала «Снежная королева», один из двух возможных сценариев (хоть он и возвращает игрока к основной сюжетной линии против компании SEBEC). Файлы «Снежной королевы» все же остались на компакт-диске, и некоторым умельцам удалось разблокировать эпизод с помощью нескольких удачных правок в коде. Однако, поскольку эту часть игры не затронул перевод, а консоль не умела отображать японские символы, история разворачивалась чередой странных символов в текстовых полях. Зато у персонажей остался оригинальный дизайн!
Экспорт первой Persona оказался той еще авантюрой и уж точно не самой успешной попыткой локализации в игровой истории. Некоторые даже склонны считать ее худшей – хотя бы потому, что в ней есть Марк.
Реставрация на PSP
Европейцам пришлось ждать 2009 года и версии для PSP, чтобы увидеть игру с оригинальным контентом и даже небольшими графическими обновлениями, придавшими ей более современный и динамичный вид с добавлением 3D-кат-сцен. Здесь есть все, даже «Снежная королева». Перевод новой версии, названной Shin Megami Tensei: Persona, был поручен штатным локализаторам Shin Megami Tensei, уже поработавшим над другими играми серий Persona и Devil Summoner. Ю Намба, руководитель проекта, участвовал в переводе всей франшизы MegaTen начиная с Persona 2, в том числе поработав над более малоизвестными спин-оффами вроде DemiKids. Здесь же он взял на себя большую часть «Снежной королевы». Скотт Стрикхарт потрудился над другим менее известным, но любимым фанатами спин-оффом MegaTen – Raidou Kuzunoha. Он также работал над всеми играми серии Persona начиная с третьей, не считая Devil Survivor. Помимо прочего, именно он вместе с Джеймсом Куроки перевел горы диалогов по части переговоров с демонами, пока другой переводчик, Нич Марагос, занимался основным сценарием. Последний был одним из ведущих переводчиков MegaTen и Etrian Odyssey, но с тех пор покинул Atlus и сосредоточился на лицензиях Nintendo, таких как Fire Emblem Fates.
Должно быть, сотрудники Atlus поняли, что американизировать свои игры им не нужно, поскольку ни в одной другой Persona не было столько изменений, сколько оказалось в Megami Ibunroku Persona. Команда локализаторов постаралась максимально приблизиться к оригинальному тексту, не считая нескольких мелких недоразумений, связанных с переводом последующих эпизодов Persona: многие персонажи из первой игры появляются в дилогии Persona 2, первая часть которой уже выходила в США. Нич Марагос, один из переводчиков, отмечает, что в начале проекта они несколько раз отдельно обсуждали, где и как сохранить связи с Persona 2. К примеру, наш любимый Такахиса Кандори, подлый и самовлюбленный босс SEBEC, в Revelations: Persona переименован в Гвидо Сардению. В Persona 2 Ньярлатотеп упоминает этого персонажа, утверждая, что манипулировал и им, а затем называет его Гвидо Кандори – еще одна проблема для релиза на PSP. Марагос признается, что в итоге команда решила стереть недоразумение вовсе и назвать персонажа Такахиса Кандори, как в оригинальной версии, а также исправить названия мест, чтобы сохранить отчетливую связь с индуизмом.
Перевод игры Persona – задача не из легких. Хотя в Shin Megami Tensei: Persona еще далеко до километров диалогов, в будущем прославивших Persona 3 и 4, здесь все также присутствуют отдельные культурные тонкости, которые довольно сложно передать. Переводчику Скотту Стрикхарту выпала безмерная «удача» заниматься переговорной частью игры, в связи с чем он приводит в пример Марка (опять он) и его способ взаимодействия с демонами: танец. Часто демоны сравнивают его с традиционным японским танцем додзё сукуи, где неуклюжие и нелепые движения символизируют ловлю мелких рыбешек руками. Он глубоко укоренился в японской культуре, но совершенно неизвестен западной аудитории, из-за чего ее представители не поймут, что это такое и почему сравнение считается оскорбительным. «В такой ситуации, – объясняет Скотт Стрикхарт, – нам необходимо сохранить
