Компьютерра - Компьютерра PDA N60 (02.10.2010-08.10.2010)
- Сын мой, конь этот увидел свет в доме вашего отца лет тринадцать назад и все эти годы служил нам верой и правдой, что должно расположить вас к нему. Не продавайте его ни при каких обстоятельствах, дайте ему в почете и покое умереть от старости. И, если вам придется пуститься на нем в поход, щадите его, как вы щадили бы старого слугу...
Толик обошёл лошадь и поспешил к зданию офиса. Он мимоходом глянул в правый верхний угол экрана: 9:56. Можно успеть, но можно и припоздниться на пару минут, что обязательно запишут в журнал. Толик страшно не любил отчитываться потом за опоздания. Он прибавил шагу. Тем не менее по пути пришлось затормозить ещё раз. Кроме Толика никто почему-то не обратил внимания на трёх очень маленьких людей, которые стояли возле киоска с мороженым. Казалось бы, кто будет покупать мороженое в такую собачью погоду? Но малыши неспеша поедали большие розовые шарики невероятно аппетитного вида, а большая круглолицая продавщица, вопреки обыкновению, не пряталась в глубине своей будочки, а выглядывала из большого окошка с огромным умилением изучая малышей: - Этот кипятильник - гордость нашего хозяйства, - продолжал один из них. - Он может вскипятить целое озеро. К сожалению, он работает, только когда машина едет. Честно говоря, это довольно хлопотно. Не очень-то удобно, понимаете ли, управляться одновременно и с баранкой, и с кипятильником...
Толик удивлённо вскинул брови. Он мог бы поклясться, что слова ему знакомы, как и сами любители мороженого. Но тут завиднелось крыльцо офиса, и он прибавил шагу. Начинался новый день.
На редакторше сегодня почему-то была серая вязаная кофта, отчего казалось, будто она только что убила и съела чью-то бабушку, а потом надела её одежду, повторив сомнительный подвиг легендарного серого хищника. Впрочем, Толик редакторше симпатизировал, а вот она ему - нет. Толик это понимал, потому на стул в её кабинете опустился страдальчески.
- Мы вот базу ждём, - грустно объяснил Толик, - нам региональные разделы надо запускать, а без базы никак. Партнёры ждут и программисты сроки сдвигают. А ваш Черных обещал к 25-му доступ открыть, а до него дозвониться третий день не можем, уже 27-е сегодня. Нам бы организовать доступ, мы бы сами конвертацию...
Редакторша смотрела на него без выражения, будто Толик пересказывал ей содержание настенного календаря. От этого толик начал путаться в словах и к концу фразы совершенно угас.
Редакторше было пофиг. Пофигизм её, как и всякая уважающая себя философия, имел чёткие постулаты. Любимым постулатом Редакторши было то, что она работает в этой компании уже 13 лет, и за это время видела не одного бодрого айтишника, который должен был свершить революцию в издательском бизнесе. Но все веб-проекты благополучно летели в тартарары, а в кабинете редакторши за это время разве что обои успели переклеить. Поэтому каждый новый айти-менеджер за время своей карьеры в Компании вызывал у Редакторши улыбку только один раз: когда при знакомстве с ней рассказывал о больших перспективах Веба и маленьких перспективах бумажных газет. Все остальные слова производили на неё не большее впечатление, чем шелест страниц очередного номера её любимого детища.
- Черных занят на обновлении издательского модуля, - сухо ответила Редакторша и принялась устало накручивать поясок кофты на палец. - Бюджет нам урезали. Сотрудников нам новых не дают. А вам дают. Вы ещё нас торопите. Нам откуда брать людей?
Толик мучительно соображал, что ответить, тоскливо понимая, что самому раскидать ситуацию ему не получится, и опять придётся поднимать вопрос у начальства. В это время у Редакторши зазвонил телефон. Она сняла трубку и тут же вжала голову в плечи, и даже попыталась привстать:
- Да, Леонид Николаевич? Да-да.
Звонил исполнительный директор. Толик понял, что разговор будет долгим, посидел ещё немного и вышел в коридор ждать, пока редакторша закончит беседу. Он достал свой приборчик и снова принялся бесцельно изучать содержимое, открывая страницы любимых книг и скользя по ним взгядом. Закрывая одну книгу и открывая другую. Он неспеша дошаркал по вытертому ковролину до дверей, ведущих на лестничную площадку. У дверей стоял неизменный столик охранника с верным охраннику электрочайником на посту. Только сегодня вместо знакомого дяди Вити почему-то сидел некий строгий тип в круглых очёчках - худой, со впалыми щеками и в таком безукоризненно чистом и выглаженном пиджаке и с такой аккуратной причёской, что Толику срочно захотелось почистить ботинки и извиниться за что-нибудь. Охранник меж тем был всё же занят двумя обычными для охранника делами - трепался по телефону и полностью игнорировал мониторы видеонаблюдения. Толик прислушался:
- ...каждое лето хожу рыбачу на озере. Лично я очень люблю клубнику co сливками, однако, обнаружил, что по каким-то странным причинам рыба предпочитает червей. Поэтому, когда ужу рыбу, думаю не o том, что люблю я, a o том, что любит рыба. И на крючок я вешаю не клубнику со сливками, отнюдь, а червяка или кузнечика для рыбы и говорю: "He угодно ли отведать вот это?"...
По законам жанра Толик был должен замереть, потом хлопнуть себя по лбу, радостно улыбнуться и пошагать обратно к кабинету редакторши. Однако, рассказ наш очень правдивый, поэтому честно скажем, что Толик ещё долго тупил: он вышел в тамбур, к лифтам, пялился на себя в зеркальный потолок, и только потом, как на каторгу, поплёлся к редакторше. И только снова постучавшись в кабинет, он ощутил какой-то прилив вдохновения.
- Да, вот ещё что, Алина Михайловна, мы тут с Сергеем Зеленским решили на каждом региональном разделе создать представительскую страницу для печатных изданий, промотирующие оба канала для рекламодателей. Задействуем нашу общую агентурную базу, вывесим контакты. У нас ведь единый бренд? Значит, на сайте будет единое предложение, а каждому новому клиенту будем предлагать общий пакет... Ещё пять минут Толик вдохновенно обрисовал редакторше червя, пока наконец не получил от неё более или менее живой взгляд. Сочинять, правда, пришлось её аж до обеденного перерыва, но под конец она таки взяла трубку и сделала звонок Черных.
В обеденный перерыв Толик забежал к банкомату. В морду ему летела холодная мерзкая смесь, именуемая московским воздухом. Толик, конечно, не выспался, но такая погода не бодрила, а только добавляла желания нырнуть под одеяло, потому что уж такая явь похуже иного кошмарного сна. Перед банкоматом Толик сбавил прыти и красной от холода рукой вытянул из кармана пластиковую карточку. Надо сказать, что момент получения зарплаты, даже если ты всего лишь снимаешь небольшую карманную сумму с карточки, - это момент для любого менеджера тонкий и философский. Даже если он сам этого не замечает, пара мыслишек - о сути и смысле его работы, о месте его в этой компании, в этой индустрии и этой жизни, - всё же мелькнёт. Рассказ наш очень правдивый, а потому не можем не признать, что Толик не отличался оригинальностью и, конечно, задумался о всём вышеперечисленном. И даже больше.
Толик любил Бали. Собственно, это была единственная тёплая страна, где он побывал в отпуске, а потому именно по ней он и тосковал. Каждый раз, получая зарплату, подписывая какую-нибудь служебку или просто задолбавшись, он вспоминал о Бали. Привычная для любого менеджера регулярная мысль: "А не свалить ли мне из этой компании?" принимала у него вполне определённое продолжение: а не уйти ли в вольные художники, не уехать ли с любимым ноутбуком на Бали и не возлечь ли на балийском пляже с ноутбуком на пузе? Рассказ наш очень правдивый, поэтому придётся добавить, что непременным участником этой воображаемой сцены была Леночка Кудрявцева, менеджер по работе с рекламными агентами, работавшая буквально через стену от Толика - существо черноволосое, жизнерадостное, но с одним существенным недостатком: её служебные обязанности никак не пересекались с обязанностями Толика, отчего повод для знакомства не находился уже второй месяц.
И если при мысли о Леночке Толику непременно хорошело, то при мысли о вольных хлебах внутри что-то сжималось. Картинку тропического острова и Леночки в бикини сменял синий экран смерти, когда процесс обсасывания мечты натыкался на понятие "мультивиза", "аренда" и.... Ну вы поняли.
Кстати о деньгах. Банкомат всосал карту и выдал три тысячерублёвых купюры с таким презрительным звяканием, что робот Бендер, услышав, от зависти кинулся бы на землю колотить асфальт своими блестящими металлическими кулаками. Толик вытянул карточку (каждый раз он боялся, что она останется в недрах этого угрюмого ящика о восьми кнопках). Логотип Сбербанка на пластике, как ни странно, вселял чувство надёжности. По мнению Толика уж если и делать какой-то знак рубля, то должна быть не перечёркнутая буква Р, а вот эта круглая надрезанная штука - зелёный мёртвый Пакмен. При мысли о том, что Пакмена перестанут кормить раз в месяц по первым числам, становилось ещё более зябко, чем должно быть в ноябре. Конечно, у всякого московского менеджера есть идея стартапа. Да у кого её нет, но... Толик ещё раз посмотрел на банковскую карточку.
