Фредрик Максвелл - Этот негодяй Балмер, или человек, который управляет «Майкрософтом»
По каким-то причинам, однако, этот спад не помешал троим недавним выпускникам университета штата Вашингтон открыть на знаменитом рыбном рынке «Пайк-плейс» кофейню. Отдавая дань уважения богатой морской истории Сиэтла, они назвали кафе в честь старшего помощника из «Моби-Дика». Так начались «Старбеки».
А в Мичигане более пятисот тысяч детройтцев, не побоявшись двадцативосьмиградусного холода[10], выстроились вдоль улиц деловой части города, чтобы посмотреть ежегодный парад в День благодарения. Еще миллионы смотрели телевизор, когда Си-би-эс транслировала это событие на всю страну. Это был настоящий «день Си-би-эс в Детройте». Четыре часа спустя телевидение показало ежегодную игру «Детройтских львов» в День благодарения. Потом, в 10 часов вечера, на «Си-би-эс рипортс» показали, по определению «Нью-Йорк таймс», «очаровательный и, в общем, полезный документальный фильм» о родителях, детях и соревновательном духе в пригороде Детройта Бирмингеме.
За десять дней до этого, вдали от камер Си-би-эс, «Интел», маленький производитель компьютерных деталей из Калифорнии, тихо объявил о создании и начале продаж одного из важнейших электронных устройств второй половины двадцатого века: компьютерной микросхемы. Сердцем интеловского микропроцессора 4004 был центральный процессор[11] — одна восьмая на одну шестую дюйма (примерно с родинку Мэрилин Монро), — превосходящий по вычислительным возможностям ЭНИАК[12], первую электронно-вычислительную машину (размером с грузовик), торжественно открытую двадцать пять лет назад.
В тот день в пригороде Детройта Фармингтон-Хиллз вместе с отцом Фредом, матерью Беа и тринадцатилетней сестрой Шелли отмечал праздник один из тех, кто получил самую большую прибыль от изобретения микросхемы, — круглолицый, экспансивный Стив Балмер. У пятнадцатилетнего Стива был перерыв в занятиях и в ме-стном колледже и в Бирмингемской подготовительной школе «Детройт кантри дэй». У Фреда был перерыв в бухгалтерской работе на «Форде». Беа и Шелли возились на кухне. Их мир был таким, каким и должен быть. И каким прекрасным казалось будущее!..
Фредерик Генри Балмер родился (и получил имя Фриц Ганс) в 1923 году в Цухвиле, деревушке на севере Швейцарии — в трех с половиной милях к югу от швейцарской деревни Балм, в 74-х милях к юго-западу от немецкой деревни Балм и примерно в пятидесяти милях к северо-западу от Цюриха. Когда двадцать три года спустя он обратился в армию США со словами: «Я насчет работы» и «Предлагаю услуги для работы в государственном аппарате [sic] в оккупированной Германии», — то написал: «Я — швейцарец с родным немецким языком, шесть лет посещал классическую и пять лет — среднюю школу в Бэнне (франкоговорящая часть Швейцарии). После этого я три года учился в коммерческом училище в Цюрихе (немецкоговорящая часть), по окончании которого занялся коммерческой деятельностью... Весной 1944 года я поступил в Базельский университет (Тропический институт), где проучился почти четыре семестра, успешно закончив изучение сельского хозяйства, экономики и языков (диплом)».
В конце Фриц написал, что, «ожидая ответа с живым интересом [sic], я был бы очень благодарен, если бы вы оказали мне честь, сообщив подробности, о должности, по поводу которой я обращаюсь, условиях жизни, возможности стать гражданином США, заработной плате и когда я смог бы приступить к работе». Его цель ясна: он хотел попасть в Америку. Почему — вопрос посложнее.
8 марта 1945 года в швейцарском Беле Фриц женился на Долорес Копф. Через семь месяцев Долорес родила дочь, Кей Катарину Кутц. Когда Фриц выразил желание работать на армию, а потом уехать в Америку, он как раз разводился с Долорес в швейцарском суде. Брак был расторгнут 19 июня 1946 года; по условиям развода Фриц должен был оказывать семье материальную поддержку.
Хотя Вторая мировая война закончилась год назад, имелось множество возможностей помогать победоносным союзникам: не только содействовать осуществлению так называемого плана Маршалла по восстановлению экономики европейских стран, но и решать трудную задачу наказания побежденной Германии. Пятьдесят лет спустя множество таких же доводов будет приведено за и против судебного преследования и наказания «Майкрософта».
Вопрос наказания возник в 1943 году, по имеющимся сведениям, во время беседы советского диктатора Иосифа Сталина и британского премьер-министра Уинстона Черчилля. Перед войной Сталин убил десятки тысяч офицеров Советской Армии, видя в них угрозу своему правлению. Вполне в его характере было предложить просто перебить пятьдесят тысяч главных нацистов. Черчилль возразил, что цивилизованное общество не может совершить такого. Сталин ответил, что можно сначала устроить процесс, а потом расстрелять пятьдесят тысяч главных нацистов. После войны был учрежден Международный военный трибунал (МВТ), куда входили французские, английские, советские и американские представители. Президент Гарри Трумэн назначил главным обвинителем от США члена Верховного суда Роберта Л. Джексона.
Судья Джексон прекрасно сознавал проблемы, с которыми столкнется трибунал; не последней из них было преследование немцев, основанное на законе, которого не существовало, когда совершались инкриминируемые преступления. Многие полагали, что трибунал будет просто показательным судом, как предложил Сталин: большинство обвиняемых осудит, а нескольких оправдает, чтобы подтвердить свою законность. Однако Джексон и его сотрудники старались использовать и международное, и немецкое общее право, чтобы определить правовую основу обвинения.
Тщательно выбиралось и место проведения процесса. Нюрнберг был одной из мишеней ковровых бомбардировок немецких городов — политики, проводимой с помощью физиков, таких как Фримен Дайсон (отец компьютерного гуру Эстер Дайсон), жестокости, описанной в романах, вроде «Бойни номер пять» Курта Воннегута. Более того, Нюрнберг был центром нацистского национализма, где проводились знаменитые Нюрнбергские съезды, городом, где в 1935 году были приняты позорные Нюрнбергские законы, помещающие евреев в правовую категорию, подобную американским рабам в 1835 году.
То, что мы сегодня называем Нюрнбергским процессом, было на самом деле дюжиной судебных процессов по военным преступлениям над 190 обвиняемыми. Первые обвинения заложили и платформу, и правовую основу для остальных. Главной проблемой стало: кого и в чем обвинять? Если организация признается виновной из-за вождей, то и всех членов впоследствии можно подвергнуть преследованию. Два года, которые судья Джексон возглавлял Антимонопольный комитет министерства юстиции, и последовавшие за ними два года на посту министра юстиции и генерального прокурора подготовили его к сложностям подобных процессов. Он был намерен добиться, чтобы те, кто помогал Гитлеру, заплатили полную, если не наивысшую, цену за свой прибыли и деловую практику.
После тщательного изучения было составлено экономическое дело против немецких предпринимателей и нацистов. Вот что писал в служебной записке помощник Джексона Фрэнсис Льюис:
«Главные промышленники и финансисты, зная о замыслах Гитлера, стали его сообщниками и получили большую прибыль. Они дали Гитлеру средства утвердить свою власть, сотрудничали с ним для ограничения импорта, создавали запасы сырья и продукции, необходимые для военного производства, приспособили свои организации за границей для смешанных нужд пропаганды и шпионажа и ограничили производство в других странах сырья, необходимого для войны. Вознаграждением их было то, что еврейских и прочих меньших конкурентов выбили из конкуренции, а дешевая рабочая сила концентрационных лагерей предоставлялась для использования на предприятиях. Когда разразилась война, они воспользовались трудовыми батальонами, призванными из завоеванных стран, добровольно принимали участие в таких зверствах, как морение этих рабочих голодом, и получили контроль над промышленностью завоеванных стран».
Как отмечал нюрнбергский обвинитель Телфорд Тейлор, «доказательство виновности полностью зависело от нахождения свидетельств, что экономические обвиняемые достаточно знали о планах Гитлера и в достаточной мере разделяли его преступные намерения, чтобы их можно было должным образом осудить как соучастников нацистских вождей».
Коллега-обвинитель, нью-йоркский юрист полковник Джон Амен высказывался против такой стратегии. Он утверждал, что их дело — осудить главных военных преступников и вернуться домой, а не реформировать европейскую экономику. Амен полагал, что это «перегрузит все» и превратит процесс над военными преступниками в антимонопольное дело. Но судья Джексон принял решение. Теперь нужно было подтвердить все документами.
В эту драку и ввязался желающий попасть в Америку Фриц Балмер — рост 6 футов 3 дюйма, вес 195 фунтов. Он говорил на английском, французском, немецком, голландском, итальянском и малайском языках. Мог стенографировать на немецком со скоростью семьдесят слов в минуту и печатать на машинке со скоростью пятьдесят слов в минуту. Бросив колледж, Фриц работал в Цюрихе, организуя поездки для находящихся в отпуске американских военнослужащих. Он понимал, насколько может быть полезен, и в предварительном письме к армейскому командованию ссылался на рекомендации подполковников и майора.
