Фредрик Максвелл - Этот негодяй Балмер, или человек, который управляет «Майкрософтом»
Когда я вошел в конференц-зал в Хайатге недалеко от «Майкрософта» и увидел на сцене Балмера, мне сразу же бросилось в глаза, что, как и Хиллари Клинтон, он плохо выходит на фотографиях. Балмер не особенно красивый мужчина, но его энергичное лицо и даже глубоко посаженные глаза в жизни выглядят гораздо приятнее.
Меня также поразили его руки: огромные руки, которые немедленно обмякали, когда не указывали на что-то, — так Майкл Джордан вывешивает язык перед ударом, словно вся энергия до капельки уходит в мозг. Казалось, что руки, с которыми он родился, ампутировали и заменили руками знаменитого борца Андрэ-Великана, очень большие руки у человека с очень большой настойчивостью и чувством верности. Это руки человека, которого хочется увидеть над собой, который защитит все, что вам дорого; такие руки, сжатые в кулаки, легко могли бы вселить страх.
Стив Балмер почти всегда что-то продает. Соответственно он и тогда вышел на сцену, чтобы рекламировать чудеса здравоохранительного приложения «Майкрософт», еще находящегося на стадии разработки — «Д-р Гудвел», с помощью которого врачи предположительно могли бы ставить пациенту диагноз на расстоянии. Закончив, Балмер — ростом шесть футов и один дюйм — двинулся сквозь дружелюбную аудиторию ставшего родным города, излучая удовольствие и одобрение, с гибкостью, какой никто не ожидал бы от человека его размеров, потом вместе с Конни позировал для портрета. Это напомнило мне не Джона Д. Рокфеллера, а кое-что прочитанное много лет назад: рассказ А. Е. Хотчнера, как он увидел Хемингуэя, окруженного толпой. Позже я нашел книгу Хотчнера «Папа Хемингуэй» и отыскал вспомнившийся тогда отрывок:
«Он был внушительный. Дело не в росте (всего на дюйм выше шести футов), не в весе, а в бьющей ключом энергии... Из него словно летели искры: он был напряжен, но полностью владел собой — взнузданная скаковая лошадь... что-то в нем поразило меня — радость; Боже, подумал я, ему весело! Никогда не видел человека, от которого бы так веяло весельем и здоровьем. Он излучал это, и все вокруг отзывались».
Такого Балмера знают и любят многие майкрософтовцы — человека, которого они проклинали, когда он вел их, как они это называют, «смертельным маршем», наставника, которого они приветствовали, когда он сказал «к черту Джанет Рино[8]», рыцаря, за которым они сами отправились бы к черту ради выгодного дела. Хотя во многих отношениях Гейтс — фактический и интеллектуальный глава «Майкрософта», Балмер — сердце, расположенное над желудком так называемого Зверя из Редмонда, и его душа — это душа Зверя.
Часть I БОЛЬШИЕ НАДЕЖДЫ
Насчет талантов Ганса, однако, царило полное единодушие. Преподаватели, ректор, соседи, пастор, товарищи-студенты да и все остальные с готовностью признавали его исключительно способным юношей — каким-то особенным... Эта повышенная активность и жажда знаний также совмещались с гордым чувством собственного достоинства. В семинарии директор советует Гансу: «Вот так, вот так, мой мальчик. Не останавливайся — иначе окажешься под колесами».
Герман ГессеГлава 1. В начале
Тридцать лет назад, разделенные двадцатью тремя сотнями миль, Детройт, где рос Стив Балмер, и Сиэтл, где он в конце концов оказался, были совершенно разными городами. Многим День благодарения в Сиэтле в 1971 году запомнился из-за одного имени — Д. Б. Купер. Хотя после падения самолетов на Всемирный торговый центр и Пентагон это трудно представить, Д. Б. Купер стал народным героем в результате мирного, тихого угона рейса компании «Северо-Западные авиалинии» Портленд — Сиэтл в канун того Дня благодарения. В полете Купер потребовал четыре парашюта и двести тысяч долларов, показав стюардессе нечто, похожее на бомбу. Чиновники «Северо-Западных авиалиний» радировали пилоту: «Мы дадим ему то, что он хочет». Самолет благополучно приземлился в Такоме, аэропорту Сиэтла. Пассажиры были освобождены в обмен на деньги и парашюты, самолет направился на юг. Через некоторое время Д. Б. Купер вручную опустил рампу самолета и на парашюте спустился в леса штата Вашингтон и американский фольклор — больше его не видели. Новость распространилась, и многие хвалили воздушного пирата, называя современным Робин Гудом; «Нью-Йорк таймс» написала, что он «не достиг скандальной славы Джона Диллинджера — пока». За сим последовали футболки с надписью «Д. Б. Купер», книги и даже песни. Как заметил один профессор, Купер «вызвал всеобщее восхищение благодаря потрясающей ловкости в борьбе человека с машиной: индивидуальное преодоление — хотя бы на данный момент — техники, корпорации, истеблишмента, системы». Имя Д. Б. Купера приветствовало американцев, проснувшихся в День благодарения 1971 года, — к большой досаде Генри Форда II.
Накануне Дуче Хэнк объявил о планах потратить двести миллионов долларов на постройку контор и магазинов в деловой части Детройта, оптимистично назвав проект «Ренессанс-Центр». Однако Д. Б. Купер украл у Форда заголовки в «Детройт фри пресс». Немало клиентов разделяли гнев Форда, но обращен этот гнев был на его продукцию. Мнение о надежности компании опустилось до уровня, на котором буквы FORD расшифровывались как «Fixed or Repaired Daily»[9].
Немного раньше в том же году один клиент, Эдди Кампос, привел свой «линкольн-континенталь» на газон перед сборочным цехом «Форда», облил бензином и поджег.
«Я пять лет копил деньги, чтобы купить новую машину, — сказал Кампос, — а она оказалась барахлом. Мне уже десять тысяч раз приходилось буксировать ее в ремонт, и все просто смеялись надо мной — торговцы, к которым я ее привозил, фордовцы. Я не получал никакого удовольствия». Присутствовавший на месте происшествия и. о. шерифа описал Кампоса как «совершенно трезвого, совершенно разумного и основательно возмущенного». Тридцать лет спустя подобное можно было бы сказать о многих клиентах, конкурентах и служащих «Майкрософта».
Однако хотя Форд и торговал, как правило, посредственными автомобилями, которые обслуживал, как правило, посредственный сервис, компания ухитрилась в тот год продать в Северной Америке более 2,4 миллиона машин. Еще один эффектный момент: машина «Форда», луноход, была в июле того года доставлена на Луну. И адвокаты «Форда» были уверены в доводах, которые привели неделю назад перед Верховным судом США, опровергая обвинение по Антимонопольному акту Шермана (1890 г.) за ликвидацию конкуренции на рынке свечей зажигания, — обвинение, которое Верховный суд поддержал семь месяцев спустя. Все это было известно всем в Детройте и на «Форде».
Детройт пребывал в хорошем настроении по многим причинам, и главная из них — что он находился на гребне большой послевоенной экономической приливной волны. Сравнительное богатство и влияние Детройта уже никогда больше не были такими значительными. Рекорд США по продажам автомобилей превысил десять миллионов единиц («Роллс-Ройс» тем временем обанкротился). Это был закат золотой эры Детройта. В буквальном смысле разбомбив четверть века назад немецких и японских конкурентов, автомобилестроители Детройта практически были вынуждены работать, не зарабатывая денег. Скоро они найдут выход.
По контрасту большая часть Америки была в кризисе, и Сиэтл шатался из-за ликвидации конгрессом финансирования «самолета будущего», сверхзвукового транспортного «СТО. Хотя руководители города поддерживали усилия «Боинга» по производству «СТС» вплоть до присвоения своей единственной спортивной команде, представленной в высшей лиге (Национальной баскетбольной ассоциации), имени «Суперсоникc», федеральный спад, усугубленный низкими заказами на «Боинг-747», завалил главного работодателя Сиэтла в штопор. «Боинг» уволил более шести тысяч рабочих, чтобы не оказаться, как немного раньше «Локхид», на грани банкротства. Этот так называемый провал «Боинга» породил такой исход жителей из города, что двое жителей Сиэтла арендовали рекламный щит и напечатали такое объявление:
ОГРОМНАЯ ПРОСЬБА К ПОСЛЕДНЕМУ ЧЕЛОВЕКУ,
УЕЗЖАЮЩЕМУ ИЗ СИЭТЛА:
ПОЖАЛУЙСТА, ВЫКЛЮЧИТЕ СВЕТ!
По каким-то причинам, однако, этот спад не помешал троим недавним выпускникам университета штата Вашингтон открыть на знаменитом рыбном рынке «Пайк-плейс» кофейню. Отдавая дань уважения богатой морской истории Сиэтла, они назвали кафе в честь старшего помощника из «Моби-Дика». Так начались «Старбеки».
А в Мичигане более пятисот тысяч детройтцев, не побоявшись двадцативосьмиградусного холода[10], выстроились вдоль улиц деловой части города, чтобы посмотреть ежегодный парад в День благодарения. Еще миллионы смотрели телевизор, когда Си-би-эс транслировала это событие на всю страну. Это был настоящий «день Си-би-эс в Детройте». Четыре часа спустя телевидение показало ежегодную игру «Детройтских львов» в День благодарения. Потом, в 10 часов вечера, на «Си-би-эс рипортс» показали, по определению «Нью-Йорк таймс», «очаровательный и, в общем, полезный документальный фильм» о родителях, детях и соревновательном духе в пригороде Детройта Бирмингеме.
