Питер Ладлоу - КРИПТОАНАРХИЯ, КИБЕРГОСУДАРСТВА И ПИРАТСКИЕ УТОПИИ

Отношение к киберпространству как к отдельному месту в целях правового анализа не только разрешает конфликтующие требования различных юрисдикции: оно также делает возможным разработку новых доктрин, которые учитывают особые характеристики онлайнового «места». Основным оправданием защиты авторского права является то, что предоставление авторам исключительного права собственика управлять воспроизведением и распространением работ увеличивает поставку подобных работ благодаря финансовым стимулам, обеспечивающим старание, необходимое для творческой деятельности авторов. Но даже в «реальном мире» обильная творческая экспрессия совсем не зависит от структуры поощрения, поскольку основная награда автора связана скорее с признанием общества и ростом репутации, чем с лицензированием и продажей отдельных копий[102]. В общем-то это может быть еще более справедливо в отношении авторства в киберпространстве. Поскольку теперь, впервые в истории, авторы могут распространять копии своих творений по всему миру мгновенно и практически бесплатно, можно ожидать, что они разработают новый образ действий, который будет скорее пользоваться преимуществами фундаментальных свойств этой новой среды, чем работать против них[103].

Одна из подобных линий поведения уже зарождается — раздача информации даром или то, что может быть названо «стратегией Netscape»[104]. Она представляет собой наращивание капитала репутации, который впоследствии может быть конвертирован в доход (например, путем продажи услуг). Эстер Дайсон пишет:

Контролирование копий (однажды созданных автором или третьей стороной) становится сложной задачей. Вы можете либо контролировать что-то очень строго, ограничивая распространение небольшой доверенной группой лиц, либо пребывать в уверенности, что рано или поздно ваш продукт дойдет до большой аудитории, которой не придется за него платить, — конечно, в случае, если он кому-то интересен.

Большая стоимость будет гарантировать аутентичность и надежность, но не содержание. Будут важны известное имя, подлинность и другие признаки стоимости, так же как и безопасность поставок. Клиенты будут платить за поток информации и содержания из доверенного источника. Например, зонтик газеты New York Times подкрепляет слова ее репортеров. Содержание, произведенное репортерами Times, имеет высокую стоимость, поскольку оно подвергается контролю качества, и журналисты пользуются доверием в обществе.

Фокус заключается в том, чтобы контролировать не копии вашей работы, а отношения с ее потребителями — подписку или членство. И часто это именно то, чего они хотят, поскольку рассматривают это как гарантию продолжительных поставок надежного и актуального содержания.

Существенные изменения в отношении авторских стимулов основательно меняют подходящий баланс между стоимостью и выгодами защиты авторского права в киберпространстве, вызывая пересмотр устоявшихся принципов. Другие уникальные характеристики кибер-пространства тоже бросают весьма серьезный вызов традиционным концепциям авторского права[105]. Сама повсеместность «копирования» файлов — тот факт, что нельзя получить доступ к какой бы то ни было информации в опосредованной компьютерами среде без создания «копии» этой информации[106],— предполагает, что любая простодушная попытка применить традиционные представления о «копировании» на труды в киберпространстве возымеет иные результаты[107]. Применение доктрины «первой продажи» (позволяющей заказчику защищенной авторским правом работы свободно перепродать заказанную копию) проблематично, когда передача законно принадлежащей копии технически ведет к созданию новой копии, перед тем как старая будет уничтожена[108]. Также проблематично и определение «добросовестного использования», когда размер работы не может быть определен и варьируется от (1) отдельного пункта, полученного в результате поисков и проданного по требованию раздельно, до (2) целой базы данных, из которой этот пункт и происходит, которую никогда не продавали целиком[109].

Отношение к киберпространству как к отдельному месту предусматривает создание новых законов об интеллектуальной собственности, применимых только в Сети, которые должным образом сосредоточили бы внимание на уникальных характеристиках этого нового, отдельного места, сохранив доктрины, применимые к работам, имеющим физическое воплощение (например, книги) или же демонстрирующимся в юридически значимых местах (например, театры). Текущие дебаты о применении авторского права в Сети зачастую так и рассматривают ее, хоть и неявно, как отдельное место, по крайней мере, в той степени, что владельцы коммерческих авторских прав довольно-таки неточно отсылают к ней как к «беззаконному» месту. Цивилизованность дебатов могла бы повыситься, если каждый допустил бы, что Сети необходимо иметь соответствующее и отличающееся право, включающее специальный закон о неавторизированных перемещениях работ из одной сферы в другую. Другими словами, мы могли бы регулировать контрабанду работ, созданных в физическом мире, относясь к неавторизованной загрузке копии такой работы в Сеть как к нарушению закона. Этот новый подход помог бы тем, кто способствует электронной коммерции, сфокусироваться на разработке стимулирующих правил, которые способствовали бы авторизированным переносам еще недоступных работ в киберпространство. Кроме того, они уверили бы владельцев существующих авторских прав на ценные работы, что изменения в авторском праве для Сети не потребуют изменения законов, применяемых к распространению физических работ. Это позволило бы осуществить разработку новых доктрин предполагаемого лицензирования и добросовестного использования в отношении работ, изначально созданных в Сети или импортированных с разрешения автора, которые уместным образом позволили бы передачу и копирование, необходимые для облегчения их использования в электронной сфере[110].

Даже если мы согласимся, что к онлайновым явлениям нужно применять новые правила, остаются вопросы о том, кто устанавливает правила, как они внедряются. Мы полагаем, что Сеть сама может развить собственные эффективные правовые институты.

Для того чтобы пространство доменных имен администрировалось легальной нетерриториальной властью, нужно, чтобы развились новые законодательные институты. Многим возникающим при установлении этой системы вопросам понадобятся ответы — решения о том, создавать ли новый домен высшего уровня, принадлежат ли онлайновые адреса пользователям или же провайдерам и можно ли или недопустимо какому-то имени пересекаться с другим, тем самым смущая общественность и ослабляя ценность изначально существовавшего имени[111]. Кроме того, новая система должна включать процедуру предупреждения в случае конфликтующих требований, их разрешения, а также определения уместных мер (возможно, включая компенсацию) в случаях преступного использования. Если разовьется киберпространственный эквивалент права на отчуждение собственности, могут возникнуть вопросы о том, как производить компенсацию тем, чьи доменные имена разрушены или передислоцированы для общего блага сообщества Сети[112].

Кто-то также должен решить вопросы с порогом членства для граждан киберпространства, в том числе насколько сильно пользователи должны приоткрыть (и кому) свои реальные личности для того, чтобы в коммерческих целях пользоваться адресами электронной почты и доменными именами. Это обсуждение должно предполагать осознание того, что эти правила будут значительными и внедряться лишь в том случае, если граждане пространства рассматривают управляющий орган, который принимает подобные решения, как легитимный.

Опыт подсказывает, что сообщество онлайновых пользователей и провайдеров готово к задаче развития самоуправляющей системы. Существующая система доменных имен появилась из решений, принятых инженерами, и практики Интернет-провайдеров. Теперь, когда владельцы торговых марок угрожают компании, которая администрирует систему регистрации, те же инженеры, что установили оригинальные стандарты на имена доменов, снова раздумывают, не изменить ли систему доменных имен для того, чтобы учесть эти новые вопросы политики[113]. Остается неясным, кто обладает наиглавнейшим правом регулировать поведение в этой области.

Каждый системный оператор (сисоп), который распределяет пароли, налагает определенные требования на условия продолжительного доступа, включая своевременную оплату счетов или пребывание членом группы, имеющей право на доступ (например, студентом в университете)[114]. Системные операторы имеют в своем распоряжении крайне мощный инструмент для внедрения подобных правил — запрет доступа[115]. Более того, сообщества пользователей ввели немало орудий принуждения для того, чтобы побуждать правонарушителей выполнять местные правила поведения, такие как правила против флейма[116], маскировки[117], почтовых бомб и многого другого[118]. Как сисопы, так и пользователи начали ясно осознавать, что формулировка и внедрение подобных правил предмет для принципиальной дискуссии, а не акт воли того, у кого контроль над выключателем[119].