Симонов Сергей - Цвет сверхдержавы - красный 2 Место под Солнцем
— Фактически, — поразмыслив, сказал Хрущёв, — надо анализировать площадь городской застройки в США и, исходя из характера целей, планировать, какими головными частями куда наносить удар. И делать несколько вариантов, на случай, если часть наших ядерных сил будет уже небоеспособна в результате удара противника. Георгий, поручи Генеральному штабу проработать вопрос.
— Есть! — ответил Жуков.
— Осталось придумать, как оповестить об этом Эйзенхауэра, — криво усмехнулся Келдыш. — Может, открытку пошлём? Они и в спутник-то не сразу поверили.
— М-дя... Насчёт этого подумать надо, — согласился Хрущёв. — Кирилл Иваныч, мы вас перебили, простите. Продолжайте, пожалуйста.
— Так вот, — продолжил Щёлкин, — Кстати, мы закрепили в паре десятков метров над зарядом толстую стальную плиту, обмазанную графитовой смазкой. Ещё две плиты закрепили по сторонам на массивных бетонных упорах.
— И что стало с плитами? — поинтересовался Хрущёв.
— Верхняя улетела, — развёл руками академик Щёлкин. — Где она сейчас — мы сказать затрудняемся. По результатам анализа скоростной киносъёмки она получила скорость в районе 60-70 километров в секунду. Так что либо она сгорела от трения об атмосферу, либо её остатки сейчас покидают Солнечную систему. Вообще-то плита была толстая, могла и не сгореть.
— Две плиты, что были закреплены на упорах, вместе с упорами сдуло в море. Остров, всё-таки... Хорошо ещё, что недалеко от берега. Водолазы их нашли и сумели осмотреть. Графит испарился, поверхность плиты в центре получила относительно небольшие повреждения, за счёт абляции графита, а вот края плит пострадали более серьёзно, и что хуже — неравномерно. Возможно, если поиграть формой плиты и расстоянием от плиты до эпицентра, можно этот эффект эрозии краёв свести к минимуму. Соответственно, при взрыве в вакууме такая сильная эрозия тоже маловероятна, поскольку там не будет такой сильной ударной волны. Это всё считать надо, — пояснил Щёлкин.
Королёв, что-то сосредоточенно считавший на листке бумаги, поднял голову, прислушиваясь к разговору, но затем снова углубился в расчёты.
— Интересно, — сказал Хрущёв. — А фильм вы не снимали? Хотелось бы посмотреть.
— Снимали, конечно, — ответил Щёлкин. — Я вам пришлю копию.
— Очень интересный результат, — сказал Хрущёв. — Спасибо, товарищи, порадовали. Но повторюсь ещё раз, Р-7, в первую очередь — космический носитель. Мы с Сергей Палычем перед началом совещания уже успели обсудить кое-какие перспективные работы. Предлагаю совместить лётно-конструкторские испытания «семёрки» с выводом на орбиту искусственных спутников Земли, над которыми у нас с 1954 года работает Михаил Клавдиевич Тихонравов.
Жуков и Неделин восприняли предложение Первого секретаря без особого энтузиазма, считая космос непонятной блажью Никиты Сергеевича.
— Особое внимание прошу обратить на создание метеорологических спутников, а также аппаратов для фоторазведки, навигации и связи, — продолжил Хрущёв.
Тут военные снова оживились. Это для них было понятно и выглядело полезным.
— Это точно, спутник-фоторазведчик нам жизненно необходим, — поддержал Никиту Сергеевича маршал Жуков.
— Насчёт эксперимента Кирилла Ивановича с зарядом малой мощности, — подал голос с дальнего конца стола Челомей. — Разрешите немного добавить?
Устинов поморщился.
— Слушаю вас, Владимир Николаевич, — ответил Хрущёв.
— Мы тоже провели кое-какие испытания, — сказал Челомей. — Если позволите, у меня тут с собой фильм...
Хрущёв попросил Шуйского принести кинопроектор. На дальнюю стену кабинета повесили экран, задёрнули шторы...
Застрекотал киноаппарат. На экране появилась замысловатая модель в виде массивной платформы, над которой была пристроена труба подачи зарядов.
(Челомей показал примерно такой фильм http://www.youtube.com/watch?v=Pcidu6ppcFg)
— Мы использовали небольшие тротиловые шашки, с подрывом от детонатора, по проводам, — пояснил конструктор.
Первый взрыв подбросил модель в воздух, тут же прогремел второй, за ним третий, четвертый. Подбрасываемое взрывами устройство летело всё выше и выше. После пятого взрыва оно было уже на высоте нескольких десятков метров. Взрывы прекратились, аппарат начал падать, затем раскрылся парашют, и модель приземлилась.
— Как видите, простой и вполне убедительный опыт показывает, что летать на взрывной импульсной тяге можно.
— А ещё мы уже начали проектировать систему подачи зарядов и систему амортизации тяговой плиты, — Челомей выключил проектор, включил свет, и развернул красочный плакат, нарисованный на ватмане цветной тушью. На плакате было изображено в разрезе устройство хранения и подачи зарядов в виде целого комплекса многозарядных барабанных кассет.
— Вам кто разрешил тратить народные деньги на всякие игрушки? — не выдержал Устинов.
— Я разрешил, — вмешался Келдыш. — Как научный директор Главкосмоса. У нас своё финансирование, и мы имеем право им распоряжаться.
— Правильно сделали, что провели испытание, — сказал Хрущёв.
— Раз у нас появился достаточно мощный космический носитель, — продолжал проталкивать свою мысль Челомей, — неплохо было бы провести испытание корабля на взрывной импульсной тяге непосредственно в космосе. Я пока имею в виду модель на обычных зарядах тротила. Например, поставить её третьей ступенью к Р-7. Это пригодилось бы для отработки системы амортизации тяговой плиты.
— Хернёй не занимайтесь, — проворчал Неделин. — Ракеты нужны для обороны страны. А не для запуска ваших игрушек.
— М-да? — криво усмехнулся Челомей. — Разрешите ещё один фильм показать?
— Давайте, — кивнул Хрущёв.
Снова застрекотал киноаппарат. На экране появились три космических корабля сферической формы. Они приближались к планете, явно не земного типа. Кадр переменился, со стороны спутника планеты к ним приближались три других корабля, напоминающих по форме снаряды. Камера «облетела» корабль, показывая его со всех сторон. На борту утыканного орудиями планетолёта была отчётливо видна красная звезда, серп и молот, и красная надпись «Бдительный»
Позади у него виднелась мощная круглая плита, за которой ежесекундно вспыхивали ослепительные вспышки света. Корабли подлетели к планете, в которой Хрущёв с удивлением узнал Юпитер. Фотографии большинства планет Солнечной системы — до Сатурна — были в ноутбуке. Насколько они были достоверны — Никита Сергеевич не знал, но красноватые полосы на Юпитере запомнил.
Вскоре на орбите Юпитера разыгралось до ужаса реальное космическое сражение. (http://www.youtube.com/watch?v=fXeUkrlxQ98)
Хрущёв с интересом следил за реакцией Жукова и Неделина. Этот ролик был найден в смартфоне группой Клушанцева, когда они переснимали на 35мм плёнку полученные из будущего фильмы. Таких коротких роликов, занимавших относительно небольшое место, но информативных, в смартфоне было несколько десятков, на самые разные темы.
Никита Сергеевич специально подговорил Челомея показать фильм Жукову, выдав его за произведение Клушанцева.
Когда снова включился свет, Хрущёв увидел, на лице Георгия Константиновича ожидаемый скепсис пополам со вполне объяснимым интересом.
— И что, вы хотите сказать, что вот такие вот корабли реально можно построить? — спросил Жуков. — Сколько такой корабль стоить будет?
— Сам корабль — примерно как тяжёлый крейсер, — ответил Челомей. — Только вот тяжёлый крейсер не может бомбить Америку с орбиты очередями атомных бомб. А такой корабль — может. Основная стоимость — тяговые заряды.
Жуков и Неделин молча переглянулись. На их лицах читались недоверие и интерес.
«П..ц Америке», — подумал Никита Сергеевич. — «Георгий, похоже, заинтересовался»
— Это сколько ж ему бомб надо? — спросил Неделин. — Тут вся страна без штанов останется, если этот ваш звездолёт будет взрывать по бомбе в секунду.
— Вот в этом пока главная проблема, — признал академик Щёлкин. — Но мы над этим работаем. Идеально было бы взрывать дейтерид лития без участия ядерного запала, но этого мы пока не умеем. Есть, впрочем, надежда, что с помощью реактора-ускорителя можно будет нарабатывать расщепляющиеся материалы, например, уран-233, несколько дешевле, чем в традиционном реакторе-размножителе.
— Никита Сергеич, мне ясно одно: стартовать на ядерном приводе с Земли просто нереально. Даже если мы сумеем создать относительно чистые заряды, что тоже очень большой вопрос, так как при этом усложняется и удорожается конструкция и растёт мощность, — продолжал Щёлкин, — то всё равно остаётся проблема гигантских ускорений и быстрого износа краёв плиты, что приведёт к асимметрии тяги. Если только поднимать корабль на ЖРД километров на 50-70, где атмосфера уже совсем разрежённая и не будет образовываться сильная ударная волна. В любом случае, без натурного испытания упрощённой модели в реальном запуске, скажем, в качестве третьей ступени Р-7, сказать что-либо невозможно. А такой запуск усложняется необходимостью возвращения модели с орбиты для осмотра, либо надо осматривать модель в космосе. Это было бы предпочтительнее, чтобы исключить влияние трения об атмосферу при спуске с орбиты. Проще говоря, чтобы было однозначно ясно, какие повреждения получила плита именно в результате подрыва заряда.
