«Пегас» - Лоран Ришар
Сериал носил отпечатки пальцев Лорана; он смело погружался в сложные и трудные темы и не уклонялся от опасных расследований. И в отличие от большинства моих знакомых, работающих в теленовостях, Лоран никогда не говорил о рейтингах. Качество работы было превыше всего. Cash Investigation быстро стал Святым Граалем для любого тележурналиста, который хотел делать длинные и тщательные расследования. В том числе и для меня.
К тому времени, когда я позвонил ему и уговорил войти в команду Cash Investigation в 2015 году, Лоран был уже на пороге. Он уже думал о "Запретных историях". Когда он описывал мне миссию своего нового проекта, я понял, что это самый необычный стартап из трех, которые он предлагал мне на протяжении многих лет: самый далекий от журналистского мейнстрима, возможно, самый опасный и уж точно самый сложный. То есть он собирался убедить множество конкурирующих и зачастую пристрастных журналистов сотрудничать друг с другом, чтобы закончить чей-то оригинальный репортаж (из-за которого репортера, кстати, убили)… ради общего блага? Однако опыт научил меня не сомневаться в Лоране Ришаре.
Мне потребовалось время, чтобы освободиться от "Кассового расследования", но к тому времени, когда я принял предложение Лорана занять должность главного редактора Forbidden Stories в 2019 году, у меня не было сомнений в том, что я последую за ним в этот странный новый мир совместной журналистики, призванный вернуть голос репортерам, которых заставили замолчать. Большую роль в привлечении меня сыграла моя личная история. Я родилась в Египте в конце 1970-х годов, дочь отца-француза и матери-египтянки. Я выросла в Сирии и Турции и знала, что такое жить в стране, где свобода слова была не правом, а роскошью — потенциально опасной роскошью для тех, кто пытался ею воспользоваться. Школьники в Западной Европе, Канаде и США, возможно, растут, читая "1984", но мало что понимают в реальном мире, когда миллиарды людей оказываются в репрессивном, а иногда и жестоком ежедневном кошмаре, который описывает Джордж Оруэлл в своем романе. Я слишком хорошо знал это чувство, когда кислорода свободы становится все меньше и меньше. Я слишком хорошо помню, как родители выгнали меня из дома с недвусмысленными предупреждениями: не говорить о политических вопросах за пределами семейного круга. Последствия были слишком страшными, чтобы рисковать. Я стал журналистом, потому что хотел иметь возможность осмыслить мир и свободно использовать свой голос, чтобы объяснить его другим.
Так что оказаться здесь, в Берлине, в 2020 году, пытаясь запустить новый проект Forbidden Stories вместе с Лораном, было для меня сродни судьбе. Это было именно то место, где я хотел быть.
Плечо Лорана по-прежнему прижималось к плечу Дончи, а его голова переместилась чуть ближе к ноутбуку. Я видел, как его глаза сканируют экран, на котором мелькают новые команды, пока наконец, после, казалось, бесконечного перерыва, он не произнес: "Ты чист. Все в порядке". Телефон Лорана был чист, не заражен "Пегасом". "А теперь я все удалю", — сказал Донча. Затем, понимая, что Лорану неприятно, когда все содержимое его телефона оказывается на чужом ноутбуке, Донча проследил, чтобы Лоран увидел, как это происходит. "Вот, — сказал он. "Смотри".
Дискомфорт — и я тоже его почувствовал, когда Донча позже проверила мой телефон, — стал напоминанием о том, что процесс цифровой криминалистической экспертизы сам по себе инвазивен. Не то чтобы это было похоже на жертву фирменного шпионского ПО НСО, но это заставило нас осознать, насколько сложным будет попросить кого-то предоставить содержимое своего мобильного телефона на обозрение незнакомому человеку. Мы знали, что нам придется тщательно продумать, как лучше подойти к человеку, которого мы выбрали в качестве первого подопытного, — нашему партнеру по репортажу Хорхе Карраско. Мы должны были убедить его позволить Клаудио и Доннче провести экспертизу и при этом утаить от него информацию, которую небезопасно разглашать: существование списка, его связь с NSO и возможность того, что его телефон был заражен самым мощным инструментом киберслежки на рынке, Pegasus.
Через несколько недель Палома отправлялась в Мексику, чтобы подготовить репортаж о проекте "Картель", и ей предстояло усадить Хорхе в комнате одного, без телефонов и ноутбуков, и убедить его. Логистика этой вылазки в Мексику осложнялась пандемией. Вакцины все еще находились на стадии испытаний — надежда на панацею, но вряд ли уверенность в ней. Число ежедневных случаев заболевания и госпитализаций стремительно росло. Из-за ограничений на поездки вряд ли кто-то из Лаборатории безопасности мог приехать в Мехико, чтобы проверить телефон Хорхе. Поэтому Донча собиралась попытаться настроить криминалистическую платформу Лаборатории безопасности так, чтобы анализ телефона можно было провести удаленно, с помощью человека, не имеющего достаточного опыта в киберисследованиях. Идея заключалась в том, что Палома сделает резервную копию iPhone Хорхе и загрузит цифровой файл в Берлин, где Клаудио и Донча смогут заняться своим волшебством.
Удаленная версия криминалистической платформы была готова как раз к тому времени, когда Клаудио и Донча смогли быстро проинструктировать Палому о том, что ей нужно делать для своей части анализа. Клаудио не давал никаких обещаний относительно успеха в Мексике. Лучшее, что он мог предложить, — это следующее: Найти "Пегас" с помощью экспертизы оказалось не так уж невозможно, как утверждало НСО. Таким образом, великая надежда на разоблачение NSO была благополучно загружена в ноутбук Паломы в конце октября 2020 года, когда она покинула Париж и отправилась в долгий перелет в Мехико, прямо в зубы истории NSO/Pegasus.
Глава 4
Площадь Дель Меркадо
Как любил рассказывать соучредитель и генеральный директор NSO Шалев Хулио, в канун Рождества 2011 года он уже спал в постели, когда ему впервые в жизни позвонил мировой лидер — президент Мексики. На самом деле, даже когда Шалев впервые рассказал об этом, спустя годы, в беспрецедентном эксклюзивном интервью выбранному им репортеру, он не назвал страну. Ему было запрещено по контрактным обязательствам и соображениям национальной безопасности называть свою клиентуру. Но каждый, кто интересовался миром киберслежки, знал, что на другом конце линии должен был быть Фелипе Кальдерон из Мексики. "Мне сообщили по-английски, что президент хочет со мной поговорить", — объяснил Шалев. Я был уверен, что мой партнер Омри [Лави] разыгрывает меня, поэтому я сказал: "Сделайте одолжение и дайте мне поспать", — и повесил трубку".
"После того как [офис президента] понял, что не
