Энди Кесслер - Радикальный стартап: 12 правил бизнес-дарвинизма
Нелегко придумать, как повысить производительность таких работников. Вручите им BlackBerry или что-нибудь в этом роде. Это поможет создать богатство?
Сомневаюсь. Секрет в том, чтобы, заглянув поглубже, распознать новый тип технологического акционерного капитала. И разобраться, что же заменили все эти технологии. Ответ не столь очевиден.
Microsoft Word вытеснил секретарей. И довольно легко, хотя на смену им пришли исполнительные помощники. Но благодаря голосовой почте, календарному программному обеспечению и тому подобным новинкам их количество все же меньше. Номера, начинающиеся на 800, появились, потому что AT&T не могла нанять столько операторов для обслуживания звонков за счет абонентов.
Базы данных Oracle заменили множество бухгалтеров. Об этом тоже несложно догадаться. А Google? Чтобы обеспечивать все поисковые запросы, потребовалась бы армия библиотекарей. Но мы не стали их нанимать. Мы заменили их тем, о необходимости чего даже не догадывались (закон Сэя в действии). BlackBerry заменили почтальонов. Разумеется, они никуда не делись и разносят бумажный спам и газеты, но без разносчиков писем личное общение значительно ускорилось и упростилось.
Банкоматы заменили кассиров. Компьютерные серверы – трейдеров. Travelocity и Expedia – турагентов. Онлайновая торговля – брокеров. Я могу продолжать до бесконечности.
Моя мысль такова: избавляйтесь от людей и откроете богатый источник производительности, а значит, и богатства. Знаю-знаю, звучит ужасно. Это так по-скруджевски – уволить отца Крошки Тима под Рождество, чтобы заработать побольше денег. Но на самом деле все не так мрачно. Ведь в этом и заключается цель любой экономики: повышать качество жизни ее участников. Если это подразумевает замену низкоквалифицированного труда высокоинтеллектуальными специальностями, разрабатывающими эффективные орудия производства, значит, вы обеспечиваете богатство для всей экономики.
От каменного века мы перешли в век железный, потом в индустриальный, добрались до космической эры и сейчас живем в эпоху идей. Долгие часы работы и карабкание по корпоративной лестнице через трупы коллег больше не приносят ни богатства, ни успеха. Бал правят идеи. Экономика знаний кому-то покажется надоевшим клише, но лучше познакомиться с ней поближе: ведь именно так и создается сегодня богатство. Не в процессе сборки автомобилей, бурения нефти, преподавания истории и финансирования недвижимости. Те, кто учит историю, обречены на ее повторение.
Но что же означает фраза «бал правят идеи»?
Мы это уже проходили. Переход от сельского хозяйства к индустриальной экономике сопровождался автоматизацией фермерства – тракторы, комбайны, более качественные семена, молитвы, вызывающие дождь, – и все получилось. Число тех, кто обеспечивает нас пищей, уменьшилось примерно с 80 % американских колонистов, работавших на фермах, до 3 %. Теперь нам не нужно вставать в пять утра и кормить цыплят. Это прогресс с большой буквы П. В процессе автоматизации или экспортирования производства в Китай и Индию мы избавились от многих заводских профессий. И снова прогресс с большой буквы П, потому что на этих сталелитейных заводах ужасно жарко, как мне рассказывали. Кажется, я видел один такой в фильме с Томом Крузом. Сегодня наша экономика – это экономика услуг, и самая большая опасность, что подстерегает работников, – риск порезаться о бумагу, а не остаться без руки или ноги.
Сейчас мы наблюдаем разгар другого переходного периода, от постиндустриальной эпохи 1980–1990-х гг. к эпохе интеллектуального чего-то, основанного на знаниях.
Так что же такое это что-то?
Задумайтесь: только за последние 10 лет мы избавились от операторов, кассиров, туристических агентов, брокеров, заменив их плоским экраном, мышкой и Интернетом.
Цифровые фотоаппараты уничтожили проявщиков пленок Kodak, совсем как видео уничтожило радиозвезд.
Но это только начало. Осталось еще столько бесполезных профессий, которые нужно уничтожить! Как насчет диск-жокеев? Практически вымерли. Клерки, подготавливающие налоговые декларации? Продавцы книжных магазинов? Полицейские? Маляры? Верстальщики? Аукционисты? Незаметный и очаровательный мальчик-чистильщик обуви?
Другими словами, люди обходятся дорого.
Опять-таки это прогресс, но зачем же на этом останавливаться? Любая работа, которая только приходит на ум, находится под угрозой, – от менеджера по маркетингу и программиста до редакторов и «помощников регионального менеджера». И так далее, и так далее, пока мы не доберемся до адвокатов и врачей. Все эти профессии так или иначе дышат на ладан, а на смену им пришли умные системы, способные взаимодействовать с человеческой расой быстрее, дешевле и лучше.
Странно, не правда ли? Нам слишком часто говорили о необходимости возлюбить ближнего своего, быть добрым по отношению к соседу… «Улыбнитесь, люди, своим братьям и возлюбите друг друга». Но по крутому склону экономического роста мы карабкаемся, наступая на окровавленные головы, слетевшие с плеч тех, кто занимал упраздненные должности. (Эй, а разве это не сцена из второй части «Властелина колец»? Не важно.) Ужасно, но это метафора, хоть и реалистичная. Процесс такой медленный, что больше походит на китайскую пытку водой, чем на наводнение.
Но как же подготовиться к таким переменам? Колледжи, если они не учат вас тому, как учиться, готовят студентов как раз к тем профессиям, от которых Свободные радикалы избавляются! Свободный радикал готовится к миру сетей, мобильности, всего того, о чем любят рассказывать общественные обозреватели, и лучшее, что можно сделать, – найти парочку Исполнителей и слопать их, сделав ненужными.
Правило № 8
В принятии решений полагайтесь на рынки, а не на менеджеров
Наверное, вы думаете, что после кредитного кризиса 2008 г. никто никогда больше не станет доверять рынкам. Но вы должны. Свободные радикалы учатся доверять рынкам больше, чем собственным инстинктам. Я не шучу.
Несколько лет назад, когда мы с женой ездили в Прагу, в попытке передохнуть от средневековых церквей и претенциозных кафе (ну ладно, я хотел узнать, как можно списать стоимость авиабилетов и всех бутылок пива Pilsner Urquells, выпитых накануне) я зашел на Пражскую фондовую биржу. Спорю, вы даже не догадывались о ее существовании. Она размещается в большом здании советской архитектуры вдалеке от центра. Бетон залили в квадратную форму и прорубили маленькие окошки. Это здание, безликое, как склад в Канзас-Сити, легко было не заметить. В отличие от Нью-Йоркской фондовой биржи, на нем не развевался флаг, а вокруг не сновали трейдеры в пиджаках пижонских расцветок.
Поднявшись по плохо освещенной лестнице, я вошел в пыльный затхлый офис, обставленный со спартанским аскетизмом. Я, конечно, не рассчитывал увидеть Дика Грассо или Джона Тейна[14], весело болтающего с генеральными директорами на церемонии открытия, но, черт возьми, это место вполне могло сойти за подразделение Motor Vehicles! Я даже затосковал по церквям и витражным окнам. Администратор затушила сигарету и проводила меня к кабинету президента биржи. Когда я вошел туда, у меня заслезились глаза, и пришлось усиленно заморгать, чтобы хоть что-то разглядеть в клубах сигаретного дыма. У председателя была густая копна темных волос и морщинистое лицо. Костюм сидел на нем неважно. Не сомневаюсь, что в прошлом этот человек был членом партии. Я безуспешно поискал глазами бутылку водки. Он бросил на меня насмешливый и смущенный взгляд. Поверьте, к таким взглядам мне не привыкать.
