Дэвид Буркус - Муза не придет. Правда и мифы о том, как рождаются гениальные идеи
Джад Абумрад был подобным гением. По крайней мере, так думают многие после того, как в 2011 г. он получил стипендию Макартура. Абумрад вместе с Робертом Крулвичем создал и ведет передачу Radiolab, которая записывается на Национальном общественном радио США. Она не слишком похожа на обычную программу. Каждый эпизод посвящен какому-то понятию — обычно научного или философского характера — и тщательно стилизован: в нем сочетаются интервью с экспертами, диалоги ведущих, музыка и звуковые эффекты — и все это вместе создает уникальное впечатление. Абумрад учился на композитора в Оберлинском колледже. Его первый важный проект также создавался в сотрудничестве с Крулвичем — это был аудио-эксперимент для программы This American Life, подготовленный в 2003 г., который так и не вышел в эфир. Авторы усовершенствовали свое творение и запустили первый официальный сезон Radiolab на Нью-Йоркском общественном радио в 2005-м. Через шесть лет Абумрад получил первый намек на шанс выиграть премию Макартура в виде электронного письма от тогдашнего директора программы Дэниела Соколоу. По словам Абумрада, сначала он подумал, что получил спам от мошенников, но потом, пообщавшись с Соколоу, убедился в реальности происходящего.
Стипендия Макартура — это грант, который дают людям с исключительным творческим потенциалом. В настоящее время стипендиаты получают по $100 000 ежегодно в течение пяти лет. Их выбирают исходя не только из послужного списка, но и из потенциала будущих достижений. Организаторы считают стипендиатов «исключительно креативными», а журналисты называют премию «грантом для гениев». Фонд Макартура не согласен с этой формулировкой: по их мнению, гениальность — это ограниченное понятие, которое обозначает степень интеллектуального развития, а им важна именно креативность.
Стипендия Макартура отличается от обычных грантов так же, как Radiolab — от традиционных радиопрограмм. По традиции, когда дело касается обычных грантов, люди или группы подают заявку, в которой описывают, какое финансирование им необходимо, на что они планируют его потратить и каких результатов рассчитывают достичь. Когда средства им поступают, ожидается, что будут достигнуты именно эти результаты — и никаких сюрпризов. Стипендия же Макартура — совсем другое дело. Во-первых, кандидаты не подают заявки. Они ничего не предлагают. Их анонимно номинируют люди, имена которых Фонд Макартура держит в еще большей тайне, чем список номинантов. Эта секретная группа постоянно меняется. Ее членов выбирают на основании их опыта и знакомства с наиболее творческими людьми в соответствующих областях. А будущие стипендиаты даже не знают, что являются кандидатами, пока их не выберут. Абумрад говорит, что не имел представления о своей номинации и отборе, когда Соколоу позвонил ему с новостями. По словам радиоведущего, Соколоу даже подшутил над ним — спросил, нет ли среди знакомых Абумрада лауреатов премии [69]. «Я намекну вам, — якобы сказал он. — Фамилия этого человека начинается на «А». Следующая буква «Б», а за ней — «У»», — и тут Абумрад понял, о чем речь.
Стипендия Макартура отличается от традиционных грантов и еще одним, более важным свойством. Сумма в $500 000 не сопровождается обязательствами потратить их определенным образом. Согласно веб-сайту программы, «стипендия Макартура основана, чтобы предоставлять стартовый капитал для интеллектуальных, социальных и культурных предприятий. Мы верим, что люди с высокой мотивацией, самоорганизацией и талантом лучше всего способны решить, как распределить время и ресурсы» [70]. Таким образом, стипендия обеспечивает лауреатам максимальную свободу следовать их творческим импульсам. «Это полностью переворачивает обычные отношения между финансирующей и принимающей сторонами», — сказал Соколоу Harvard Business Review в 2007 г. [71]. Вместо того чтобы привязать получателей гранта к конкретным, заранее одобренным проектам, Фонд Макартура считает, что премия будет использована наилучшим образом, если полностью отказаться от вмешательства в процесс и обеспечить стипендиатам максимальную свободу творчества.
Специфика этой уникальной программы уходит корнями в историю основания Фонда Макартура. Он был создан в 1978-м после смерти Джона Макартура, состоятельного чикагского бизнесмена, на завещанные им деньги. Макартур выбрал членов первого совета директоров премии, но не дал никаких конкретных указаний. На одной из ранних встреч члены совета начали обсуждать статью доктора Джорджа Берча под названием «О венчурных исследованиях». Берч заявил, что выделять исследователям деньги нужно было не так, как делалось в то время. Он считал, что творческим личностям необходима свобода думать и делать то, что они считают нужным, — без необходимости убеждать организацию, которая выделяет средства [72]. В 1981 г. совет выбрал первых лауреатов и родилась традиция стипендии без обязательств. С момента основания она присуждалась самым разным специалистам — ученым, поэтам, историкам, врачам, романистам, лидерам некоммерческих организаций, музыкантам, антропологам и вышеупомянутому радиоведущему. Хотя фонд не требует конкретных результатов и даже отчетов о том, что стипендиаты сделали с полученными деньгами, те тратят их с пользой: на создание новых литературных трудов, расширение исследований, поддержку программ обеспечения малоимущих горожан модульными домами и даже на переделку древнего монастыря в международный дом творчества художников.
Стипендия Макартура выделяется среди других грантов некоммерческих организаций не только процессом отбора кандидатов, но и нетипичным взглядом на креативность, поощрение и продуктивность. К счастью, многие организации, кажется, берут на заметку особенности этой программы и начинают эксперименты с новыми методами стимуляции творческой производительности, которые идут в ногу с исследованиями креативности на работе. Они уходят от представлений индустриальной эпохи, которые вызвали к жизни миф о поощрении, и выбирают новые практики, помогающие сотрудникам думать более творчески. Эти новые приемы оказывают огромное влияние на появление инноваций.
На пике индустриальной эпохи у капитанов промышленности начались проблемы с их командами. Работа на фабрике часто бывает монотонной — серии одних и тех же действий повторяются через несколько минут каждый час, день за днем. Сохранять мотивацию работников, чтобы они быстро и эффективно выполняли эти действия, было трудно. По крайней мере, до тех пор, пока Фредерик Тейлор, отец науки о менеджменте, не сделал одну вещь. Тейлор, управляющий на фабрике и инженер-механик по образованию, разработал систему, которая, по его мнению, позволяла лучше организовать промышленный труд. Он утверждал, что, если у людей нет ни интереса, ни мотивации к их работе, лучший способ повысить производительность — связать с ней материальное поощрение, и тогда у них появится стимул в виде перспективы заработать больше денег. В начале 1900-х гг., когда Тейлор проводил свои эксперименты, он в основном изучал фабричный труд, который подпадал под эту схему поощрения. Однако общество развивалось дальше, а инструменты, предложенные Тейлором, — нет. Долгое время это не вызывало проблемы. В течение XX в. все больше американцев меняло комбинезоны рабочих на костюмы, но работа в основном оставалась монотонной и рутинной. По большей части труд «белых воротничков», особенно на нижних уровнях организаций, требовал мало навыков и много повторений. Методы материального поощрения для повышения мотивации на такой работе казались эффективными.
