Владимир Тарасов - Управленческая элита. Как мы ее отбираем и готовим
Все участники помнят правила той игры, одно из которых говорит о том, то срывать цепь может только вооруженный человек (тот, кто может предъявить организаторам игры желтую шашку в качестве оружия).
Если же «убивает» безоружный человек, то его удаляют из шатра за хулиганство, а цепь (жизнь) пострадавшему возвращают. Именно это несовершенство в правилах и было использовано охраной президента, когда рядом с ним стоял безоружный человек, который, по задумке охраны, и должен был сорвать цепь с президента в критической ситуации, что и произошло при попытке прорыва террориста.
Именно использованием охраной технологий с неприемлемыми для взрослых морально-этическими ценностями и объясняется то, что произошло в шатре во время «Часа Х». Скорость событий была очень велика, а ни подготовки, ни дополнительной информации не было. Сейчас уже очевидно, что кольцо охраны президента, занимавшее чуть ли не треть шатра, было излишне широким. Это сразу создало президенту имидж, что он слишком уж опасается за свою жизнь. Начальником службы безопасности было сразу объявлено, что подходить более чем на метр к кольцу запрещено, и что цепь будет срываться без дополнительных предупреждений. Это была оправданная мера с учетом подписанного накануне Указа о чрезвычайном положении, который президент подписал накануне «Часа Х» и который спикер Мэтью огласил по радио за 10 мин до начала ситуации. Часть граждан, пришедших на аукцион или посмотреть на ситуацию со стороны, покупали книги, общались или спокойно наблюдали, что происходит. Никто из них и не пострадал. Первыми погибли те люди, которые нарушили предупреждение и о пересечении метрового периметра. Ситуация продолжала нагнетаться, группа в центре шатра, объявившая себя фирмой по безопасности, прыгая и скандируя какие-то лозунги, приближалась к кольцу охраны. Охрана трижды предупредила их о необходимости отойти в сторону и не приближаться к запрещенному периметру, но предупреждение было проигнорировано. Мне сложно давать оценку, что двигало ребятами в этот момент – возможно, некое чувство азарта, которое помешало им проанализировать последствия своего провокационного поведения. Я не думаю, что это был осознанный маневр с целью отвлечь службу безопасности от прорыва террористов. Но факт остается фактом, после атаки и устранения этого блока молодые ребята вошли в раж – тут-то и пошла «стрельба по подозрению». Ведь каждый из нас помнит, что взрослые не выбегали из цепи охраны…
Вопрос, который я хотел бы задать всем участникам игры: изменилось ли бы отношение к имиджу президента, если бы он погиб во время «Часа Х»? Если да, то почему?
Самое сложное – описать ситуацию после «Часа Х». Я не сразу понял реальность всего произошедшего, но уже через два-три часа стало ясно, что с учетом гибели начальника службы безопасности все недовольство от случившегося сосредотачивается на президенте. Осложняло ситуацию еще и то, что вечером инициативной группой планировалось проведение праздничного вечера, как бы ответного к свадьбе, организованной гражданами иностранного государства.
Я высказал идею такого вечера в конце свадьбы, и тем же вечером была организована инициативная группа во главе со Стефани, при активном участии начальника аппарата президента Джим…
Надо сказать, что я вообще очень приветствовал необходимость проведения развлекательных вечеров каждый год (день). Их проведение с участием высших должностных лиц является одним из показателей нормально действующего демократического государства. В предыдущем перед свадьбой году прошел вечер под названием «Пижама пати», организованный той же Стефани, при активном участии Фараона. Мы сдвинули заседание правительства с участием президента, поскольку организаторы предложили мне вместе с ними посудить конкурс «пижам», для меня это было важно не только с государственной точки зрения, но и просто по-человечески хотелось отдохнуть…
Я был не готов к такому повороту событий, мне было сложно объяснить людям, как же такое могло произойти в нашем государстве и как с этим жить дальше. Я напряженно искал решение, но все пути, которые приходили, не давали желаемого результата. Одно мне было ясно – участвовать на вечеринке в конкурсе, что мне очень хотелось, я не смогу – не та ситуация. Я рассчитывал, что мероприятие может вполне получиться и без меня, и решил на него не идти. Уже потом мне рассказали, что сама развлекательная программа заняла не много времени, а вечеринку по сути превратили в митинг со сбором подписей для отрешения президента от власти.
В это время мы с Джим, Педро, Фараоном, Измаилом искали пути выхода из сложившейся ситуации. Моей основной заботой было обеспечение порядка и недопущение паники в стране – проведение финала чемпионата по управленческой борьбе, всех намеченных экономических игр, обеспечение работы биржи для скупки всех акций, оставшихся на руках у населения, передача всех дел организаторам в пристойном состоянии, в том числе минимально дефицитного бюджета. Из всех вариантов, которые мы просчитали, стало ясно, что максимум, что могут сделать оппозиционеры, – это провести процедуру отрешения президента от власти (импичмента). Мы сделали вывод, что ни при каких обстоятельствах они не станут ломать отлаженную процедуру работы правительства – альтернативное правительство им не набрать – тут работать надо, а если что-то не получится, то и отвечать за сделанные ошибки и не выполненные обязательства.
Когда я шел на выборы, то во время переговоров с другими кандидатами не рассматривал для себя возможность создания коалиционного правительства по принципу сложения голосов. Я был внутренне готов к любому развитию событий, как, например, остаться министром образования и заниматься проведением и участвовать в управленческих поединках. У меня была договоренность с Мэтью, что в случае моей победы он будет премьер-министром.
Я предполагал, что работать с ним будет не просто, но знал его по работе в первом правительстве и высоко ценил его профессиональные качества. Уже после выборов Мэтью выразил желание работать в Думе, с чем я и согласился и поддержал его выдвижение на позицию спикера Думы.
В связи с таким подходом и нашей с премьер-министром Педро очень кропотливой селекционной работой по подбору людей в правительство, сформировалась сильная команда, подобранная по профессиональному принципу.
Мы решили, что утром я выступлю по радио с обращением к гражданам о сохранении спокойствия и предложу им следовать плану, предложенному организаторами на текущий год. С тем мы и разошлись, чтобы поспать хотя бы три часа, все были сильно уставшие. Я не спал с начала игры более трех часов в сутки, думаю, так же обстояли дела и у остальных участников команды. Признаться честно, я не верил, что наши оппоненты смогут за ночь провести процедуру импичмента. В семь часов утра меня разбудил Педро с информацией, что сбылись наши самые худшие прогнозы и что у наших оппонентов уже есть постановление Думы о передаче Совету Федерации документа о рассмотрении возможности отрешения президента от власти. Утешало, однако, то, что все же это был наш сценарий – они хотели, чтобы Педро исполнял обязанности президента, правительство продолжало работу в прежнем составе и выборы на следующий год (день) не планировали. Ситуация в любом случае оставалась под контролем. В 8 ч. утра я выступил с радиообращением к гражданам с заверением, что все игры будут проводиться по предполагаемому расписанию и что ничего страшного не происходит. На вопрос Фараона, что я знаю о подписанных Думой и Советом Федерации документах об отрешении президента от власти, я сказал, что за власть не держусь и если мне представят такие документы, то я уйду. После завтрака я провел заседание правительства, и мы с Педро пошли на совместное заседание Думы и Совета Федерации. Мне необходимо было понять действительное настроение депутатов и сенаторов. К этому времени я получил постановление Думы и решение Совета Федерации об отрешении президента от власти.
