Джо Стадвелл - Азиатская модель управления: Удачи и провалы самого динамичного региона в мире
В 1950-х политические и экономические условия в Индонезии ухудшились, и в 1957 г. Сукарно объявил военное положение, пообещав населению более целенаправленную программу государственного развития. Он лишил Центральный банк независимости, подобно Пак Чон Хи в 1961 г. в Южной Корее. Государственные банки получили почти абсолютные привилегии в предоставлении кредитов и были переориентированы на поддержку национализированных голландских предприятий. А Bank Indonesia велели как напрямую кредитовать ведущие проекты, так и вести жесткий переучет векселей банковской системы. При этом размещение кредитов так и осталось оторванным от промышленной политики и эффективности экспорта. Почти неизбежным следствием этого стало продолжающееся разбазаривание средств на совершенно непродуктивные цели, например накопление продовольствия в периоды высокой инфляции, с тем чтобы потом продать его подороже.
В начале 1960-х Индонезия превратилась в страну с нулевой финансовой дисциплиной. Центральный банк, не задавая вопросов, кормил требовавшего кредитов монстра, печатая так много денег, что экономика погрузилась в гиперинфляцию. Однако Сукарно остался непреклонен в своем стремлении подчинить финансовую систему целям развития. Поскольку в последние годы своего правления он сблизился с Коммунистической партией Индонезии, то его последним планом, созданным совместно с Юсуфом Мусой Даламом, управляющим Bank Indonesia, было слияние всех банков в единственный гигантский «ударный» банк. Этот план перекликался со сталинистской и маоистской системами «монобанка». Сукарно назвал свою президентскую речь, произнесенную в августе 1964 г. в День независимости, «Год опасной жизни» и велел народу готовиться к жертвам во имя революции.
Но этой финальной авантюре не суждено было воплотиться в жизнь. После неудавшегося путча левого крыла армейского офицерства в сентябре 1965 г. индонезийская армия во главе с Сухарто начала медленно, но верно урезать власть Сукарно и двигаться в сторону, по заявлению новых лидеров, принципиально иной модели экономического развития. Однако новой она не оказалась.
Не позвать ли нам «Мафию из Беркли»?
К востоку от Джалан Судирман между статуями в духе «Звуков музыки» и мостом Семанги находится район города, который наиболее тесно связан с правлением Сухарто. Это так называемый «золотой треугольник», образованный магистралями Судирман, Расуна Саид и Гатот Суброто. С 1970-х по 1990-е гг. этот район, застроенный высотными зданиями, постоянно разрастался, словно подтверждая успех новой модели развития. Увы, это была ложная надежда.
Сегодня, подобно тому, что мы видели вдоль северной оконечности Джалан Султан Исмаил в малайзийской столице, «золотой треугольник» тоже напоминает кладбище, на котором пылятся незавершенные мега-проекты докризисной эпохи. Больше всего впечатляют своим масштабом два гигантских обрубка – основания башен-близнецов, спроектированных американским архитектором Й. М. Пеем для принадлежавшего Сйамсулу Нурсалиму банка Bank Dagang Nasional Indonesia (BDNI) на западной стороне улицы Джалан Судирман у отеля Le Meridien. Эта строительная площадка не подает признаков жизни вот уже 15 лет{485}.
Сухарто действительно укротил инфляцию и восстановил в Индонезии макроэкономическую стабильность. Но в области развития обрабатывающей промышленности и экспорта он мало чем превзошел Сукарно. Вместо этого Сухарто последовал советам так называемой «Мафии из Беркли» привлечь к производству экспортных товаров «независимые» транснациональные корпорации. Когда в 1960-е гг. «Мафия из Беркли» вернулась после окончания Калифорнийского университета обратно в Индонезию, чтобы преподавать, одним из мест, где они читали лекции, был SESKOAD, колледж для старших офицеров при штабе армии и командования в Бандунге. Именно через SESKOAD члены группы во главе с Нитисастро Виджоджо и познакомились с Сухарто.
При Сукарно никто из них не имел влияния на правительство, но, когда Сухарто сформировал свой первый кабинет, став президентом в 1968 г., каждый из пяти членов «Мафии из Беркли» получил министерский пост{486}. На этих должностях они управляли Центробанком, ввели потолки по кредитам для коммерческих банков и жесткие бюджетные ограничения для министерств и управляли принятием новых законов, благоприятных для транснациональных компаний.
Влияние «Мафии из Беркли» и ее предписаний консервативной финансовой политики на Сухарто с годами то усиливалось, то ослабевало в зависимости от состояния правительственного бюджета. Сухарто всегда сомневался в том, что идеи экономистов, обученных американцами, принесут Индонезии реальную пользу. Но, в отличие от руководителя, подобного Пак Чон Хи, образование и жизненный опыт не сформировали у нового президента собственных ясных представлений о том, как именно должно происходить экономическое развитие. В конце 1960-х Сухарто ценил превыше всего мнение Нитисастро и его коллег. Однако во время нефтяного бума 1970-х гг., когда доходы от «черного золота» составляли две трети государственного бюджета, индонезийский лидер санкционировал, наперекор мнению «Мафии из Беркли», значительное расширение льготного кредитования со стороны Центрального банка, запустив первый раунд инвестиций в государственные предприятия, производящие сталь, химикалии, удобрения, алюминий и станки. Но не приложил серьезных усилий к тому, чтобы подтолкнуть частных предпринимателей к производственной деятельности и не ввел экспортную дисциплину.
В начале 1980-х цены на нефть резко упали, погрузив бюджет в дефицит, а страну в кризис платежного баланса. Сухарто опять повернулся лицом к «Мафии из Беркли». Те предприняли дальнейшую либерализацию иностранных инвестиций, сократили прямые кредиты Центрального банка и переучет векселей, высвободили процентные ставки. Поскольку на буме иностранных инвестиций экономика вновь поднялась, Сухарто начал увеличивать бюджет назначенному им в 1978 г. министром исследований и технологий Б. Хабиби, авиастроительному инженеру, получившему образование в Германии. Но затем, в конце 1980-х гг., опять наступил спад, и «Мафии из Беркли» предоставили карт-бланш на осуществление самых радикальных реформ финансовой системы. Наконец, на очередной волне подъема непосредственно перед кризисом 1997 г. Сухарто вновь стал склоняться к предложениям, исходившим от Хабиби{487}.
Экономисты, обучавшиеся в Беркли, не были зашоренными догматиками, но они верили в то, что только рынок способен преодолеть сползание Индонезии к кумовскому капитализму. Второстепенный представитель группы рассказывает анекдотичную историю, помогающую нам понять, почему экономисты чувствовали себя все более и более обязанными искать решение проблем именно в финансовой дерегуляции. Судражад Дживандоно, управлявший Центральным банком с 1993 до 1998 г., вспоминает, как в конце 1996 г. он получил письмо от Томми Сухарто, младшего сына президента{488}. Тот писал, что два государственных банка готовы одолжить ему более $ 1 млрд на строительство автомобильного завода. Однако столь огромный кредит нарушал правила Центробанка относительно размеров займа, предоставляемых индивидуальному банку на один проект. «Он спрашивал, – вспоминает Судражад, – „Что вы можете сделать для меня?“»
