Никита Бутомо - Бизнес с русскими или без?

Тех, первых своих хозяев, она ПРИСТРОИЛА, кстати, на родине молодого человека. Неровно она к нему, однако, дышала.

Что она сделает с нами, куда пристроит — сказать трудно. Хотелось бы остаться здесь, но это уж ей решать.

Так как же нам работать с французами? А как с ними работают англичане или немцы. Французы считают себя самыми артистичными, самыми элегантными, самыми сексуальными? «Ну и пожалуйста!» — говорят англичане и немцы. «Ну и пожалуйста» — надо сказать нам. Пускай они такие, какие хотят — отпустим их и простим. Простим их за то, что вздумали нас учить, не спросив. Простим за унижение, которое мы испытали, когда проигрывали войну 1812 года (полноте, скажете вы — мы ее выиграли!). Простим за то, что молодой человек НЕ ЖЕНИЛСЯ на девушке.

Когда простим — пойдем дальше. А француз — он будет нам добрым товарищем — «camrade»!

Сотрудничество с французом не будет иметь «усиливающий» характер, это точно. Но и комплементарным оно не будет. Француз вообще ни в ком не нуждается, кроме француза, поэтому его и нет в нашей «идеальной команде». Не получится и разграничивать полномочия, потому что русский и француз будут оспаривать это разграничение и сами полномочия, что в отсутствие процедурного характера принятия решений (как было бы с англосаксом) приведет к бардаку!

Возможен вариант общения по типу: «учитель-ученик», но, опять-таки: чему учиться? «Искусству жизни»? Хорошо, но к РАБОТЕ это не имеет прямого отношения, хотя, конечно, положительно скажется на ней.

Пока француза придется «отодвинуть» и в роли «учителя» и в роли «сотоварища». Не потому, что он — плох или мы — плохи, а потому, что наша история уже свела нас с другими народами, взаимодействие с которыми нам сейчас важнее (исходя из нашей цели «обрести себя и свое место в мире»). Французы ярки, но не дают цивилизациям, общающимся с ними, творчески подойти к копированию французских преимуществ. Только голое копирование, да еще под самодовольное французское брюзжание! Извольте, судари, русские — это вам не Папуа Новая Гвинея и не Французская Гвиана!

Не хотим обидеть эти страны, но наша русская история все-таки намного длиннее!

1. Самое лучшее, что есть в мире — это женщины. Не обязательно французские. Любые.

2. Французский язык — язык будущего. Именно поэтому на нем никто не говорит.

3. Французское «искусство жизни» — это хорошее вино, вечер у камина в гостях и хозяйка дома у тебя на коленях.

4. Жизнь слишком коротка для того, чтобы испытать все те удовольствия, которые француз уже придумал.

5. Жизнь — слишком большая ценность, чтобы тратить ее на что-то другое, чем на удовольствия.

6. Если твой начальник — женщина, то подчиненному-русскому можно посочувствовать. Француз же найдет в этом массу полезного и даже приятного.

7. Французы — работают!

8. Самый лучший француз / француженка — это Вы сами (ну, и ведите себя соответственно!).

9. Жизнь — это театр. Важно сыграть красиво.

10. Французы не любят деньги (хотя и очень их берегут). Есть вещи и поважнее.

Глава 6

Как нам работать с японцами?

В главе, посвященной англосаксам, мы написали красивые слова про демократию. И теперь, конечно же, мы этот «фокус» разоблачим.

А как же!

Еще Булгаков в «Мастере» устами Воланда сказал о разоблачении фокусов. Тогда деньги оказались фальшивые. Еще бы! На то и «отец лжи», чтобы обманывать.

А что разоблачать нам?

Может, ничего?

Может, все правда?

Да, правда!

Но не вся.

Но то, что правда о демократии — неполна, можно увидеть только из такого мира, который живет по законам высшим, чем законы деморатии.

А что, есть такой мир?

К сожалению, нет.

Но мир, в котором живет Самураич, отдельными своими частями позволяет понять несовершенство демократии.

Зачем?

Чтобы ее превзойти.

Но сначала нужно ее достигнуть.

А потом понять одну важную вещь про нее.

Какую?

В чем может заключаться несовершенство системы, в которой каждый человек проявляется на все 100 %?

Вроде бы, нет несовершенств.

Но Самураич — нашел.

И пошел дальше.

Куда?

Предоставим ему слово:

— Понимаешь, Русский. Когда ты реализуешься на 100 % — это, конечно, хорошо! Это просто замечательно, особенно по сравнению с системами, где ты реализуешься на 10, на 20 %, или с теми, где ты не реализуешься вообще, потому что умираешь в них. Есть системы, которым нужна только твоя смерть.

Так вот, когда ты реализуешься на все 100 % — это здорово! Но это — и ловушка для тебя. В чем она?

Она — в том, что ты к этому привыкаешь. Ты реализуешься на 100 % и хочешь реализоваться на 100 % и завтра, и послезавтра. Ты испытываешь огромное удовольствие от реализации, недаром Маслоу назвал самореализацию вершиной удовлетворения потребностей человека. Но ловушка заключается в том, что для того, чтобы все время реализоваться на 100 %, ты должен все время оставаться прежним, не меняться.

Ты не должен превосходить себя, учиться. Ты не должен строить «выше себя», вытаскивать себя за волосы, как Мюнхаузен. Иначе тебе придется учиться и вновь сомневаться, и вновь постигать, и делать много вещей — но не реализовываться!

Нечего пока реализовывать! Идет накопление.

Но это — мучительный процесс. И поэтому демократии он не нужен. Ей очень нужен ты — сегодняшний. Но если ты изменишься, ей не найти тебе место. Место «более крутого ты» уже занято другим. Не тобой.

Поэтому ты должен оставаться прежним.

Всегда.

Вот этого я и не хочу.

О японцах написано много книг, но все равно все, кто сталкивается с работающими японцами, бывают поражены и удивлены: ничто в тех книгах о японцах, которые они прочли, не подготовило их к тому, что они увидят. Предлагаем ряд фраз, которые взяты нами от русских людей после их совместной работы с японцами:

• это просто машины;

• они все работают без перерыва, как заведенные;

• слаженность и четкость, расстановка на местах, координация — все это просто поражает!

• они очень чувствительны к обидам. Им нельзя просто сказать: ты делаешь не так! Это для них — потеря лица, особенно если рядом — их соотечественники. Всегда учитывайте это обстоятельство;