Джо Стадвелл - Азиатская модель управления: Удачи и провалы самого динамичного региона в мире
В постколониальную эпоху Малайзии концентрация земель в руках крупных владельцев возросла, и, как следствие, выросла доля арендаторов и безземельного населения, что, как всегда, приводило к обнищанию сельского населения, росту его задолженности и нередко сопровождалось падением урожаев{116}. Как отмечал в середине 1970-х гг. выведенный из себя эксперт, «введение несовершенного и не предусматривающего решительных мер закона только усугубило бедственное положение арендаторов и издольщиков с присущей ему незащищенностью и содействовало концентрации числа мелких хозяйств в лапах спекулянтов, инвесторов и ростовщиков»{117}.
Начиная с 1981 г. администрация премьер-министра Махатхира несколько облегчила жизнь производителям риса, гарантировав им минимальные закупочные цены. Однако наибольшее снижение уровня бедности в сельских районах страны с 1980-х гг. было достигнуто не благодаря повышению доходности малых фермерских хозяйств, а за счет того, что фермеры находили себе работу, связанную не с местным сельским хозяйством, а с обработкой сырья на экспорт. Следует подчеркнуть, что Малайзия не относится к числу государств, испытывающих нехватку земель сельскохозяйственного назначения. Большинство местных агрономов утверждают, что еще несколько сотен тысяч гектаров пригодны для обработки, однако в периоды рецессии, как в начале 1980-х гг., тысячи гектаров уже до того обрабатываемой земли оказались заброшенными. Вопреки избытку земли Малайзия предпочла выбрать для своего аграрного сектора далеко не оптимальную структуру. Это еще одно напоминание о том, что для преуспевания мелкие фермеры нуждаются не только в собственных полях, но и в инфраструктуре, способной распространять знания, предоставлять маркетинг и кредиты, что позволит семейным хозяйствам выдержать конкуренцию{118}.
Для тех, кто не понял главного: Таиланд притворяется
Рональд Херринг, специалист по экономике сельского хозяйства, как-то заметил, что самый распространенный довод в оправдание минимальных мер по перераспределению земли, как это было повсюду в Юго-Восточной Азии, сводится к тому, что надо быть реалистами и понимать, насколько трудно перейти к более действенным мерам. В ответ на это, продолжает Херринг, следовало бы возразить, что «политические реалисты, похоже, исходят из весьма странного предположения о том, что с точки зрения политического реализма следует оставить все как есть»{119}.
Юго-Восточной Азии поддержание статус-кво в сельском хозяйстве обошлось весьма дорого. На Филиппинах государство то и дело подвергалось атакам со стороны революционных и террористических группировок, базировавшихся в крестьянской среде. В Индонезии Сухарто подавил в 1960-х гг. коммунистическое движение, также исходившее из сельских районов, только ценой нескольких сотен тысяч жизней. В Малайзии англичане вели в сельской местности безжалостную войну с целью подавления коммунистических повстанцев в конце 1940-х – начале 1950-х гг. А в Таиланде провал земельной реформы поставил страну на грань гражданской войны в те дни, когда писалась эта книга.
В мае 2010 г. тайские военные убили во время уличных столкновений в Бангкоке десятки участников антиправительственных выступлений, так называемых «краснорубашечников», чьей базой служили доведенные до нищеты области на северо-востоке страны. Эта конфронтация возникла буквально через несколько лет после того, как было жестоко подавлено очередное восстание бедняков на юге Таиланда. В последнее десятилетие страна пережила самые тяжелые всплески насилия, связанные с крестьянскими бунтами, с тех пор, как в конце 1960-х и на протяжении 1970-х гг. вооруженные силы вели на севере и северо-востоке длительную кампанию против партизан из Коммунистической партии Таиланда. Как и в прошлом, корни нынешних кровопролитий уходят в циклически повторяющийся рост обнищания сельского населения, на этот раз вызванный последствиями азиатского финансового кризиса, сменившего период экономического бума.
Историю сельского хозяйства Таиланда – единственной страны в Юго-Восточной Азии, остававшейся формально независимой в колониальную эпоху, – можно для упрощения разделить на две географически обусловленные части. Первая из них касается центральной равнины и приморских областей, где преобладает возделывание риса. Подобно Малайзии, Филиппинам до 1950-х гг. и Яве в XIX в., Таиланд на протяжении большей части своей истории имел сельскохозяйственные земли в изобилии. Когда в XIX в. в других странах региона началось распространение колониальной горнодобывающей промышленности и товарного сельского хозяйства, стимулом для тайской экономики стал спрос на экспорт риса в колонии, где преобладало производство сырья в виде сахарного тростника и каучука. Тайскую равнину дренировали, с тем чтобы создать как можно больше рисовых полей. Центральное правительство построило магистральные дренажные каналы, но на этом его участие и закончилось. Земли вокруг Бангкока преимущественно сосредоточивались в крупных поместьях союзниками королевской семьи, а более отдаленные земли возделывались мелкими фермерами, которые сами и расчищали их от леса. Урожаи были низкими, но изобилие земли относительно населения делало эту проблему несущественной. В течение еще долгого времени для фермеров более выгодным было разбрасывание семян на большой площади, чем аккуратное размещение рассады.
К началу 1930-х гг. Таиланд экспортировал 1,5 млн т риса ежегодно, хотя урожайность составляла всего около 1,2 т на гектар – в пять раз меньше показателей, достигнутых в Северо-Восточной Азии после проведения там земельной реформы{120}.
При дворе тайского короля (до 1932 г. страна оставалась абсолютной монархией) возник миф о счастливых законопослушных крестьянах, мирно выращивающих рис у себя в провинции. Когда в 1906–1907 гг. министр финансов Таиланда написал первый в истории страны официальный учебник по экономике и опрометчиво заявил о том, что мелким фермерам, находящимся в бедственном положении, необходимы кредиты и другие виды помощи, король Ваджиравуд пришел в негодование: «Я могу засвидетельствовать официально, – заявил он, – что не найдется такой страны, где было бы меньше бедных или нуждающихся в помощи людей, чем в Сиаме». Труд министра финансов, а вместе с ним и изучение экономики попали под запрет{121}.
В действительности же на пороге Второй мировой войны в стране уже наблюдался рост арендаторства, обезземеливания и задолженности среди крестьян. Но поскольку большинство земель за пределами окрестностей Бангкока невозможно было официально забрать кредиторам ввиду отсутствия формальной регистрации права на владение и поскольку крестьяне могли просто сбежать и найти себе новую землю, то тяготы сельского населения не доходили до опасной черты.
