Хесус Уэрта де Сото - Деньги, банковский кредит и экономичские циклы

570

Hayek, The Puré Theory of Capital, pp. 409–410. Хайек делает следующий вывод:

«Неудивительно, что мистер Кейнс нашел, что его воззрения были предвосхищены меркантилистскими авторами и одаренными любителями: увлечение поверхностью явлений всегда было признаком первой стадии научного подхода к нашему предмету. Однако нас охватывает тревога когда, после того как мы уже прошли через длительный этап развития науки и систематического познания тех сил, которые определяют цены и производство в долгосрочном периоде, мы видим, как нас призывают сдать их в утиль, чтобы заменить на краткосрочную философию бизнесмена, поднимаемую до статуса науки. Разве нам не говорят, что „поскольку в долгосрочном периоде все мы мертвы“, экономическая политика должна направляться исключительно краткосрочными соображениями? Я боюсь, что сторонники принципа „после нас хоть потоп“, могут получить то, на что они хотят променять настоящее, гораздо раньше, чем им хотелось бы»

571

Главное возражение Хайека против макроэкономики (как в ее кейнсианской, так и в монетаристской версии) состоит в том, что макроэкономика имеет дело с макроагрегатами, не принимая во внимание опасные микроэкономические эффекты кредитной экспансии, которые, как мы видели, ведут к растрате ресурсов и, в конечном счете, к кризису и безработице. Более того, поскольку кейнсианцы исходят из наличия избытка всех факторов (из-за незагруженных мощностей и незадействованных ресурсов), они имеют склонность игнорировать систему цен, функционирование которой они не считают необходимым. Таким образом, система цен изображается ими как некое неизвестно зачем существующее излишество. Если все определяется функциями макроэкономических агрегатов, то традиционная микроэкономическая теория, с ее процессом установления относительных цен, теорией капитала, процента и распределения, образующая становой хребет экономической науки, становится совершенно непонятной. К сожалению, как отметил Хайек, целое поколение экономистов выросло, не зная ничего, кроме кейнсианской (и монетаристской, добавим мы) макроэкономики

(«Я боюсь, что эта теория еще доставит нам множество неприятностей — она дала нам потерянное поколение экономистов, у которых больше ничего нет»

Хайек полагает, что Кейнс знал о том, что разработал слабую теоретическую конструкцию. Он вспоминает, что, когда они виделись в последний раз, незадолго до смерти Кейнса, Хайек спросил его, не тревожит ли его перспектива негодного использования его теории большинством его учеников:

«Его ответ сводился к тому, что эти теории были очень нужны в 1930-х годах; но если эти теории когда-нибудь станут потенциально опасными, я могу быть уверен в том, что он, Кейнс, сумеет быстро изменить общественное мнение»

Хайек пишет, что Кейнс умер через две недели после этого разговора, не получив ни одного шанса изменить ход вещей. Хайек критикует его за то, что тот дал название «общей теории» ошибочной теоретической системе, которая, по признанию самого ее создателя, должна пониматься как концепт, созданный ad hoc для специфических обстоятельств 1930-х годов. Сегодняшние, так называемые новые кейнсианцы (Стиглиц, Шапиро, Саммерс, Роумер и т. д.) фокусируются на анализе реальной и монетарной ригидности, которую они наблюдают на рынке. Однако и они до сих пор не понимают, что проявления ригидности и их главные последствия имеют место и оказывают свое отрицательное воздействие именно вследствие кредитной экспансии и государственного вмешательства. Они также не признают существования определенных стихийных рыночных сил, действующих на микроэкономическом уровне, которые в отсутствие государственного вмешательства ведут к изменению, координации и коррекции ошибочных инвестиций в ходе кризиса, спада и восстановления. О новых кейнсианцах см. также ниже (прим. 94).

572

Самуэльсон приводит следующий пример для иллюстрации принципа акселератора:

«Представим типичную текстильную компанию, запас капитального оборудования которой всегда поддерживается на уровне примерно в 2 раза выше, чем объем их годовых продаж ткани. Когда продажи оставались на уровне 30 млн долл. в год, баланс компании показывал 60 млн долл. капитального оборудования, состоявшего, скажем, из 20 ткацких станков, установленных в разные годы, причем один станок ежегодно выбывает и должен быть заменен. Поскольку замена лишь уравновешивает выбытие, в данной корпорации не осуществляется чистых инвестиций, или сбережений. Валовые инвестиции осуществляются на уровне 3 млн долл. в год, представляя собой затраты на замену одного выбывающего станка… Теперь, предположим, что в четвертом году продажи вырастают на 50 % — с 30 млн до 45 млн долл. Тогда количество станков также должно быть увеличено на 50 % — с 20 до 30 штук. В этом четвертом году вместо одного будет закуплено целых 11 станков — 10 новых, в дополнение к одному, возмещающему ежегодное выбытие. Итак, продажи выросли на 50 %. А как выросло производство необходимого оборудования? С 1 станка до 11, или на 1000 %!»

Интересный факт — обсуждение принципа акселератора было изъято из 15-го издания «Экономики», опубликованного в 1992 г.

573

Предыдущие версии «принципа акселератора» фигурировали в работах Карла Маркса, Альбера Афталиона, Дж. М. Кларка, А. Пигу и Роя Харрода. См. Р. N. Junankar, «Acceleration Principie» in: The New Palgrave: A Dictionary of Economics, Eatwell, Milgate and Newman, eds., vol. 1, pp. 10–11.

574

«Если в порядке дискуссии мы были бы готовы признать, что капиталисты и предприниматели ведут себя так, как это описывается теориями диспропорциональности, остается необъясненным, как они могут развиваться без кредитной экспансии. Борьба за дополнительные инвестиции повышает цены на комплементарные факторы производства, а также процентные ставки на ссудном рынке. Если бы не было кредитной экспансии, то эти эффекты очень скоро обуздали бы экспансионистские тенденции»

575

См., напр.: Jeffrey Herbener, «The Myth of the Multiplier and the Accelerator,» in Dissent on Keynes, chap. 4, pp. 63–88, esp. pp. 84–85.

576