Сергей Чернышев - Россия суверенная. Как заработать вместе со страной
К возобновлению современности
Не подлежит сомнению, что скорейший и максимально полный перенос институтов рынка на российскую почву жизненно необходим, что в социальном теле страны на их месте зияет исторически обусловленная дыра.
Но если мы не собираемся опять строить учебно-исторический музей в одной отдельно взятой стране, следует учесть некоторые обстоятельства.
Во-первых, для управления капитализацией нужны не сами по себе институты рынка в их забытой этнографической чистоте, а институты, снабженные современной системой институционального регулирования.
Во-вторых, при всем трепетном к нему уважении, рынок охватывает лишь часть институтов собственности. Он не в состоянии ни заменить, ни отменить функции других групп институтов. Если разрушены институты идентичности, если буксуют институты государства, манипуляциями с налогом на добавленную стоимость делу не помочь...
Нужно ли возвращаться к нормативной экономике?
В современном мире этот вопрос даже не встает.
Предстоит не возвращение, а возобновление. Не возврат к архаическому первенцу планового хозяйства, который в части и методов, и средств, да и морально устарел полвека назад. Необходимо возобновление – на принципиально новой концептуальной и технологической основе – движения России вперед в русле постэкономического, институционального мейнстрима. Иначе говоря, глобального, общечеловеческого этапа развития, начало которому на заре XX века положила, как ни крути, именно она.
Легенда о рынке
Задача формирования нового сочетания «рыночного» и «проектного» принципов деятельности всей тяжестью легла на плечи управленцев-предпринимателей. Массовая теория плетется сзади, отставая на полстолетия и бормоча под нос околесицу.
Новые горожане из многоэтажек переезжают в коттеджные поселки. Но из этого вовсе не следует, что они вернутся к культуре отхожих ям и не возьмут ватерклозеты в свои частные дома. Проблема не в рынке – его современная роль не ставится под сомнение ни в теории, ни в практике, – а в адептах «идеологии рынка». Похоже, наша многострадальная страна нежданно-негаданно превратилась в их последнюю резервацию.
«Идеология рынка» само по себе бессмысленное словосочетание. Буржуазные революционеры сражались за свободу, равенство и братство, а не за слияния с поглощениями. Рынок не идея, а институт. Причем регулирующий весьма прозаическую часть хозяйственных отношений. И, кстати, с большими издержками.
Тема почитается в наших лесах столь пикантной, что лучше предоставить слово классикам.
Статью 1937 года «Природа фирмы» Рональд Коуз начинает цитатами, ласкающими либеральное ухо: «Нормальная экономическая система работает сама по себе, она не нуждается в центральном органе... Предложение приспосабливается к спросу, а производство – к потреблению благодаря автоматическому, гибкому и реагирующему на изменения процессу...» «Однако это описание, – вдруг заявляет Коуз, – создает весьма неполную картину нашей экономики. Внутри фирмы рыночные трансакции устранены, а роль сложной рыночной структуры с трансакциями обмена выполняет предприниматель-координатор, который и направляет производство. Очевидно, что это альтернативные методы координации производства... Очень важно выяснить, почему же в одном случае координация осуществляется механизмом цен, а в другом – предпринимателем».
«Основная причина, по которой создание фирмы рентабельно, состоит в том, что существуют издержки использования ценового механизма... Предприниматель... может выполнять свои функции с меньшими издержками». Потребовалось 54 года, чтобы автор этой «крамолы» был замечен, признан и получил Нобелевскую премию.
В 1955 году Питер Друкер, другой формально признанный, но непонятый пророк в своем отечестве, кощунствуя, отождествляет менеджмент с плановым, надрыночным субъектом: «Возникновение менеджмента как неотъемлемого, особого и передового института стало центральным событием в истории общества XX столетия. Нечасто новый основной институт, новый руководящий класс появлялся так быстро, как менеджмент. Возможно, такого не было вообще».
«Успех в бизнесе, по мнению экономистов, сводился к быстрой адаптации к внешним событиям в экономике, формирующейся под воздействием безличных, объективных сил, которые предприниматель не в состоянии контролировать... Но искусство управления... подразумевает ответственность за попытки сформировать определенную экономическую среду, за планирование, инициирование и проведение необходимых изменений в этой экономической среде, за стремление избавиться от ограничений, налагаемых на свободу действий предпринимателя различными экономическими обстоятельствами... Особая задача менеджмента и заключается как раз в том, чтобы сделать желаемое сначала возможным, а затем и реальным. Менеджер не является простым порождением экономики; менеджер сам субъект и творец».
Спустя полвека истина, успев превратиться в банальность, вещает уже устами убогого профессора Роберта Каплана: «Сбалансированная система показателей эффективности – нечто большее, чем новый подход к оценке. Инновационные компании используют ее как центральную организационную схему процессов управления. Истинная значимость сбалансированной системы показателей проявляется тогда, когда происходит ее трансформация из системы оценок в систему управления».
Имеющий уши да пошевелит чем-нибудь между ними.
Капитализация вишневого сада
Все сказанное пока затрагивает лишь внешнюю сторону проблемы некапитализированных активов. Ее статус, ее подлинное значение еще только предстоит понять. Об этом – несколько поспешных слов на заметку.
Во-первых, проблема декапитализированных активов при всей обманчивой злободневности нимало не конъюнктурна, не случайна. Она не рассосется, не отменится переходом на другую систему бухгалтерского учета. Страна, не прошедшая завещанную Марксом школу капитала, не научившаяся овладевать (aufheben) его противоречивой динамикой, рано или поздно зайдет в тупик. Хотя мы на родине Толстого – Достоевского, а отнюдь не Рокфеллера – Моргана, но, не освоив кухню и технологию управления капитализацией, обречены наступать на одни и те же грабли. Перед нами родовая травма российского развития, очередное издание «Вишневого сада»: предреволюционные собственники ничего не смогли поделать для капитализации дворянской усадьбы, циничные торгаши скупили контрольный пакет, вырубили сад и разгородили под дачи. Иными словами, старое издание элиты было хозяйственно (а значит, и умственно) импотентным. Мы в который раз проходим по этому кругу. Управленческое сословие – позавчера дворянское, вчера номенклатурное, а сегодня либеральное – в целом хронически неспособно управлять собственностью и конкретно не умеет управлять стоимостью. Сдвиг наметился было в 1930-1960-е годы, потом опять наступил провал.
Во-вторых, такие исторические разрывы и проблемы обусловлены непониманием объективного устройства собственности, структуры и эволюции ее институтов. Разбираясь со своими тракторными заводами и ЖКХ, мы утыкаемся в проблему, которую обозначили еще отцы церкви и которой занимались ведущие мыслители со времен немецких классиков: Фихте, Гегель, Маркс и младогегельянцы, Шумпетер, Коммонс, историки школы «Анналов», новые институционалисты. Решение проблемы управления собственностью открывает новое пространство для творчества, но одновременно не оставляет места для произвола, пресловутого волюнтаризма в нем. Все изобретатели очередных эмпирических систем показателей – от Госплана до Каплана – изобретают один и тот же велосипед: зеркальное отражение институциональной структуры собственности в деятельности овладевающего ею человека.
Наконец, последнее соображение. Не ладится у нас, россиян, с капитализацией окаянной, – может, и хрен с ней, давайте соборно в скит уйдем и будем самосовершенствоваться.
Дело в том, что капитал – простейшая социальная машинка, система хозяйственной деятельности, которая умеет самое себя расширенно воспроизводить. Грубо говоря, неспособность капитализировать свой актив означает неспособность наладить воспроизводство жизненного уклада. Навык, условный рефлекс капитализации – это первичная способность человека налаживать самовоспроизводство, если угодно – начальный шаг к бессмертию, к общечеловеческой задаче воскрешения предков. На благодать надейся, а с собственностью не плошай.
Овладение институтами собственности – задуманный Господом детский способ познания мира, вкладывания отчужденной человеческой сущности в себя, присвоения, обретения ее как собственной способности. Занимаясь, казалось бы, внешними делами, на ощупь двигаясь по экономическому контуру активов, мы деятельно открываем и конструируем себя. Способность к управлению собственностью – фундамент дальнейшего саморазвития.
