Искусство жизнестойкости. Стратегии выносливости для духа и тела - Росс Эджли
• Согласно исследованиям, желудочно-кишечный тракт играет решающую роль в доставке углеводов и жидкости во время длительных тренировок, следовательно, может быть основным фактором, определяющим производительность.
• Желудок человека в норме размером с небольшой мяч для американского футбола. Максимально он растягивается примерно на 15 процентов, но любители активного питания могут увеличить свой желудок в два-три раза по сравнению с нормальным размером.
• Желудочно-кишечный тракт играет решающую роль в доставке углеводов и жидкости во время длительных физических нагрузок. Таким образом, стальной желудок может быть основным фактором, определяющим работоспособность спортсмена.
Урок 22
Жизнестойкость – это стратегически управляемое страдание
ЛОКАЦИЯ: Маргит
ПРЕОДОЛЕННОЕ РАССТОЯНИЕ: 2863 километра
ДНЕЙ В МОРЕ: 157
Сегодня 4 ноября, время 7:50. МЫ В ОДНОМ КИЛОМЕТРЕ ОТ ЦЕЛИ!
Спустя 157 дней, 2863 километров и 649 бананов конец не за горами. Кроме того, после плавания в суровых, холодных и темных условиях через устье Темзы облака в то утро резко рассеялись, и мы увидели невероятный восход солнца, словно последний подарок океана и матери-природы.
Я повернулся к капитану Мэтту и обнял его.
Слов не требовалось. Более пяти месяцев он был другом, тренером и наставником, присматривал за мной во время каждого прилива, каждого километра и заплыва и провожал меня домой, чтобы убедиться, что я смогу выполнить обещание, которое дал своей семье, услышав новости об отце.
Войдя в воду, я уже едва сдерживал слезы. Как только я закончу свой последний заплыв, сделаю первые шаги на суше с начала лета и поцелую песок на пляже Маргит, произойдут три вещи:
• первый в истории заплыв вокруг Великобритании будет завершен;
• произойдет сдвиг представлений о том, на что, как мы думали, способны человеческое тело и разум.
Но важнее всего…
• Я обниму папу.
Утро, 8:05. Несмотря на то что море было ласковым, мне приходилось заставлять себя плыть. Мне довелось многое пережить во время этого заплыва, и на протяжении 157 дней я не позволял себе мечтать о завершении, пытаясь сдержать эмоции, подавляя их.
Честно говоря, я даже не думал о финише или о том, какой прием меня ждет, когда я вернусь. Когда мы отплывали из Маргита в июне, на пляже было около сотни человек, включая представителей местной прессы, мэра Джули и ее мужа Рэя, семью и друзей. Теперь, пять месяцев спустя, я пригласил 400 пловцов присоединиться ко мне на заключительном отрезке в Маргите, не ожидая, что многие отважатся проплыть километр в море в начале зимы, чтобы встретить человека, которого они никогда раньше не видели.
Я был неправ…
Сначала я их не увидел. Но услышал. Они выстроились в человеческую флотилию, и звуки их приветствий эхом разносились по воде. Пловцы на открытой воде всех телосложений, размеров и возрастов. Строем руководили королевские морские пехотинцы, прибывшие на военных байдарках, любезно предоставленных капитаном Оливером Мейсоном, который был там в самом начале заплыва и теперь находился здесь в самом конце.
Когда наши пути пересеклись и мы встретились посреди моря, мне было трудно выразить словами свои чувства. Я почти никого не видел, кроме команды, в течение полугода, а теперь 400 пловцов пришли поприветствовать меня.
Это невозможно описать, только почувствовать. Слезы сменяются широкой улыбкой и мурашками по всему телу, когда эмоции играют с физиологией. Я спровоцировал массовые объятия, повсюду были руки и ноги, и мне пришлось надеть защитные очки, чтобы сдержать слезы, особенно когда пилоты с показа акробатических самолетов над заливом Мори-Ферт нанесли нам еще один неожиданный визит: их дым нарисовал в небе огромное сердце в память о финише.
Когда мы прибыли в гавань, прием, оказанный нам, был невероятным. Но вскоре необузданное возбуждение сменилось неуправляемым нервным напряжением, когда до меня дошло, что на пляже тысячи людей (большинство с фотоаппаратами), что я вот-вот выйду из моря и попытаюсь ходить после нескольких месяцев, когда я не пользовался ногами на суше.
Я заплыл так далеко в своей водной зоне комфорта, как только мог, пока наконец не стало настолько мелко, что я сначала задел рукой гальку и песок на морском дне. Понимая, что это будет выглядеть странно, я решил, выползая на пляж, осторожно коснуться дна ногами. Чувствуя себя достаточно устойчиво (поначалу), я остановился на несколько секунд, а затем начал медленно идти, но под одобрительные возгласы толпы в свете пляжных огней эта прогулка превратилась в несколько амбициозный спринт.
Я трижды чуть не упал, однако мне удалось оставаться в вертикальном положении достаточно долго, чтобы добраться до пляжа, но последующие мгновения были как в тумане. После того как я так долго оставался наедине со своими мыслями в мире сенсорной депривации, которым является море, мигающие огни собравшейся толпы журналистов были нападением на чувства и ошеломляли, но в приятном смысле.
Наконец мне вручили микрофон. Я произнес несколько слов на камеру, но по сей день не могу сказать точно, что именно сорвалось с моих губ. В тот день на пляже собрались тысячи людей, а я просто хотел знать, где находится один человек – мой папа.
Когда он вышел из толпы и обнял меня (это было самое желанное объятие в истории нашей семьи), мне едва не пришлось снова надеть защитные очки, чтобы скрыть слезы, но каким-то образом я смог сдержать их, не говоря слишком много. В горле словно застрял большой ком.
Моего отца это вполне устраивало. Он все равно был не из тех, кто говорит о своих эмоциях, и в тот день тоже в этом не нуждался. Сам факт его нахождения здесь свидетельствовал о его решимости увидеть, как сын завершит заплыв вокруг Великобритании. Начиная иммунотерапию, он сказал врачам, что сделает это во что бы то ни стало. Итак, по соглашению, он должен был принимать сильные обезболивающие препараты и взять с собой инвалидное кресло (из предосторожности) на случай, если будет слишком слаб, чтобы ходить… и вот он здесь, обнимает меня.
Затем я обнял маму, братьев и подругу, пока папа (опять же, самоотверженно) не посоветовал мне поблагодарить всех, кто проделал такой долгий путь, чтобы я оказался здесь, на финише.
Итак, как послушный сын, я так и поступил. Пробираясь сквозь толпу, я увидел тысячи людей, прибывших со всей Великобритании (и мира). Одна группа держала гигантские надувные бананы и транспаранты с надписью «Носорожья Шея» жирным шрифтом. Местные школьники также совершили путешествие с медузами, сделанными из бумажных тарелок и кусочков
