Полюби лучшее в себе и худшее в других. Книга прощения, принятия и обретения спокойствия - Роберт Турман
Гнев возникает тогда, когда нарастающее раздражение, досада и разочарование перерастают в агрессию по отношению к предполагаемому источнику этих чувств.
Гнев – это желание уничтожить цель. Это горячая вспышка разрушительного импульса, который часто заставляет людей срываться и безрассудно убивать, уничтожать окружающую среду, разрушать сам образ жизни тех, кто воспринимается ими как враг. В буддийских учениях говорится, что одно мгновение ненависти к просветленному существу порождает бесконечность негативных последствий, навечно ввергая ненавидящего человека в ад.
Гнев подобен сильной зависимости. Он может превратиться в состояние души и способ поведения в мире. Но если мы хотим обрести мир, мы должны отнестись к ненависти и гневу как потенциально смертельно опасным болезням, от которых необходимо избавиться. А для этого нам надо, подобно людям, страдающим от зависимостей, полностью осознать их разрушительную силу.
Нас не должна вводить в заблуждение мысль о том, что иногда гнев играет положительную роль, например, подталкивая нас выступить против несправедливости. И впрямь, жесткое осуждение и субъективная оценка того, что есть несправедливость, могут вдохновить нас на борьбу с ней, но если ей сопутствует гнев, то он, как правило, лишь делает эти действия неэффективными. Однако именно такого рода оправдания и заставляют нас пестовать свои зависимости. Это все равно что сказать: раз героин иногда используется в паллиативной помощи умирающим, значит, зависимость от него не так уж и плоха. Мы должны признать, что гнев и ненависть не служат никакой полезной цели, что они категорически разрушительны, даже если иногда их вредное воздействие проявляется не сразу. Даже если мы убедились, что гнев вреден для нас, как и любая другая зависимость, для того чтобы решиться на окончательный отказ от него, необходимо точно знать, с чем мы имеем дело. Гнев возникает тогда, когда нарастающее раздражение, досада и разочарование перерастают в агрессию по отношению к предполагаемому источнику этих чувств. В порыве гнева мы перестаем быть хозяевами своих мыслей, речи и действий. Когда это происходит, мы не «выражаем свой гнев», как часто говорят для оправдания якобы здоровой разрядки, а становимся невольным орудием своего гнева. Не контролируя его, мы стали его проявлением. Кто бы стал так гневаться, если бы мог контролировать свои чувства и действовать разумно, даже когда цель раздражает? Разве мы не предпочли бы сохранить ясность суждения и свободу выбора в своих действиях? Злость или ненависть приводят к вспышкам ярости только тогда, когда мы полностью охвачены гневом и здравый смысл покидает нас. Такой гнев, подобный безумию, разрушает все на своем пути, и не в последнюю очередь наше собственное эмоциональное равновесие.
Если первым шагом на пути к избавлению от зависимости от гнева является принятие решения о необходимости разорвать этот порочный круг, то никто не поможет лучше, чем великий индийский мудрец VIII века Шантидэва, буддийский монах, изучавший сознание в знаменитой школе Наланда. Он известен в основном как автор «Бодхичарья-аватара» («Введения в путь бодхисаттвы») – практического текста, написанного на санскрите в стихах, который стал настолько популярен на Западе, что уже вышел в нескольких переводах на английский и другие европейские языки. Считается, что его учение о терпимости и сострадании содержит высшую буддийскую методику развития любви и сострадания ко всем существам.
В тибетской традиции считается, что это учение передается среди живых мастеров по линии, непрерывной со времен Будды и до наших дней, и Шантидэва был, пожалуй, самым красноречивым автором в этой цепочке. Нынешний четырнадцатый Далай-лама Тибета считается главным живым носителем этой ветки учения, и каждый, кто когда-либо был тронут лекциями Его Святейшества о сострадании, знаком с этой живой традицией[4]. Шантидэва помогает нам мотивировать себя, убеждая, что гневаться – все равно что кусать руку, которая нас кормит: например, он сравнивает безумие ярости с вымещением своего гнева на бодхисаттве, существе, которое руководствуется только нашими интересами. Это откровенно саморазрушительно: зачем нам гневаться на того, кто желает нам только добра? Это все равно что гневаться на Иисуса, Марию, Моисея, Мухаммеда или даже на Бога – иными словами, злиться на существо, которое человек считает источником всех благ.
Гнев и ненависть связаны с тем, что многие считают высшим из зол. Во всех культурных представлениях дьявол – само воплощение зла – стремится причинить боль и мучения путем злонамеренных действий. А поскольку его мотивация причинять вред другим состоит из психических порывов гнева и ненависти, то очевидно, что такое зло коренится в гневе и ненависти, они и являются источником всех злых деяний. Согласно буддийской биологической теории кармы, пристрастие к гневу и ненависти приводит в конечном итоге к перерождению в одном из тридцати двух адов, которые описываются в литературе в самых устрашающих подробностях.
Гнев и ненависть хотят, чтобы их жертва испытывала боль и страдания, а любовь и сострадание – чтобы их возлюбленный испытывал радость и счастье. Абсолютной противоположностью гнева является любовь – искреннее желание, чтобы другие были счастливы. Но на стадии внутреннего врага, когда мы еще только учимся справляться со своей зависимостью от гнева, стремление к любви заводит нас слишком далеко. Нет смысла ожидать, что мы сразу же перейдем от гнева и ненависти к состраданию и любви. Терпение – это золотая середина, сосредоточие терпимости, сдержанности, а со временем и прощения. Мы все еще можем раздражаться, когда нам причиняют вред (или мы думаем, что нам причиняют вред), но мы не поддадимся злости до тех пор, пока можем мириться с раздражением, терпеливо относиться к вреду и вредителю, сдерживать желание отомстить и, возможно, даже простить нанесенную обиду. Терпение – это противоядие от гнева, и на основе терпения легко
