Полюби лучшее в себе и худшее в других. Книга прощения, принятия и обретения спокойствия - Роберт Турман
Обретя терпимость, мы становимся сильнее и выносливее, лучше справляясь с попытками наших врагов причинить нам любую боль.
Преодолеть враждебность к другим не означает сдаться им. Напротив, в случае угрозы мы можем защищаться более эффективно, если будем противостоять агрессии без ненависти и гнева. Боевые искусства учат нас, что для того, чтобы обрести силу для победы над противником, необходимо преодолеть ярость. Любой мастер боевых искусств скажет вам, что гнев выводит из равновесия и слишком быстро истощает, делая вас более уязвимым для атаки противника. То же самое и с излишним страхом.
Бояться, когда на нас нападают, вполне естественно, Но мы можем справиться с ситуацией гораздо более грамотно, если мы испытываем разумный страх, предостерегающий от угроз и побуждающий к конструктивной реакции, а не параноидальный, парализующий страх, который мешает нам действовать здраво и энергично.
Сокрушение конкурентов
Конкуренция сегодня приравнивается к кровавому спорту, причем не только на игровом поле или ринге. Теоретик психоанализа Карен Хорни ввела понятие гиперконкуренции как невротической черты личности почти семьдесят лет назад. Она охарактеризовала гиперконкуренцию в качестве стратегии адаптации как «движение против людей» (в отличие от движения к людям или от них). Ее наблюдения получили очевидное подтверждение в нашей культуре. Бездумное следование установке «мы против них» привело к возникновению мира одиночек. Всегда найдется новый противник, против которого можно выступить, и мы попадаем в замкнутый круг, возвышаясь за счет других. Помню, как однажды я смотрела соревнования по танцам на льду во время зимних Олимпийских игр. Одна пара едва успела закончить свой замысловатый танец, как комментатор рявкнул: «Не хватает артистизма!» Хотя в нашей культуре повышение своего статуса за счет принижения усилий других представляется нормальным поведением, оно порождает ложное чувство превосходства. Напротив, взаимное уважение и признание достоинств соперника участниками соревнований вызывают чувство солидарности.
Однажды центр Insight Meditation Society проводил ретрит для членов правления, во время которого консультант, с которым мы работали, предложил нам одно упражнение. Разделившись на пары, мы играли в игру, напоминающую «крестики-нолики». Каждый игрок должен был подсчитать свои очки. Большинство из нас решили, что они соревнуются с партнером в том, кто наберет больше очков. Но у одной из пар возникла идея, что если они будут не соревноваться, а сотрудничать и объединят свои очки, то их общий результат будет больше, чем у всех остальных. В отличие от остальных, предполагавших, что в каждой паре есть победитель и проигравший, эта пара решила не сражаться друг с другом. Они обошли по очкам всех остальных, потому что решили работать сообща.
Конкуренция естественна, это часть человеческого арсенала выживания, но, когда она порождает вражду, мы должны усомниться в ее месте в нашей жизни. Вот тут-то и приходит на помощь радость сопереживания, то есть радость от счастья других. Если мы находимся в состоянии соперничества, то, когда что-то хорошее происходит с другим, нам кажется, что это как-то ущемляет нас. На самом деле это, конечно, не так, но ревность и зависть затуманивают наши суждения. Даже если мы не соревнуемся, дух соперничества заставляет нас чувствовать обратное.
Однако если относиться к успехам других людей с радостью сопереживания, то можно искренне и от всей души радоваться их удаче. Вместо того чтобы терзаться бесплодными мыслями типа: «Ну почему это досталось тебе, а не мне?! Оно должно было стать моим!», мы можем принять тот факт, что «это» никогда не было нашим, и порадоваться успеху другого человека. Если мы подходим к жизни с позиции нехватки, замечая лишь то, чего нам недостает, а не то, чем мы обладаем, то любой, у кого есть желаемое нами, становится врагом. Но если мы умеем радоваться счастью других людей, то понимаем, что радость и удовлетворение – это не конечные величины, за которые нужно хвататься, пока есть возможность. Они всегда доступны, потому что это внутренние качества, которые появляются естественным образом, если дать им волю.
Доступный путь к радости сопереживания лежит через сострадание, или через отклик сердца в ответ на боль или страдания с желанием облегчить эти страдания. Сострадание – это энергетически заряженное и мощное чувство. Как говорил буддийский монах Ньянапоника Тхера, «именно сострадание поднимает тяжелую решетку, открывает дверь к свободе, делает узкое сердце широким, как мир. Сострадание устраняет из сердца лежащий на нем груз, парализующую тяжесть; оно дает крылья тем, кто привязан к оковам своего „я“»[2]. Внимательно присмотревшись к жизни того, кого мы считаем соперником, мы обязательно увидим трудности, выпавшие на его долю, или поймем, насколько непрочным может быть положение и успех. Когда мы можем соприкоснуться со страданиями предполагаемого противника, победа или поражение кажутся уже не столь важными.
Если мы подходим к жизни с позиции нехватки, замечая лишь то, чего нам недостает, а не то, чем мы обладаем, то любой, у кого есть желаемое нами, становится врагом.
Несколько лет назад я вела группу медитации в одной из начальных школ Вашингтона. Стены школьных коридоров были исписаны заповедями: «Относитесь к людям так, как вы хотели бы, чтобы относились к вам», «Играйте честно», «Не причиняйте боль другим ни внутри, ни снаружи».
Однако меня зацепила следующая фраза: «Все могут играть». Теперь «Все могут играть» – это заповедь, по которой я живу. Мы можем не соглашаться друг с другом. Мы можем спорить. Мы можем соперничать. Но все могут играть, несмотря ни на что. Мы все заслуживаем шанс на жизнь.
Причастность к созданию врага
То, что мы воспринимаем кого-то как врага, зависит от нашего взаимодействия с ним в прошлом. Наше представление о нем редко бывает объективным отражением его качеств, скорее проекцией нашего собственного отношения. Положим, кто-то причинил нам вред в прошлом, и теперь мы его опасаемся. А может, это мы доставили неприятности кому-то, и теперь он зол на нас. У нас есть мысленный шаблон того, что мы считаем
