Манипуляции: как опознать и обезвредить. Секретное оружие в личном и деловом общении - Михаил Дегтярёв
Первое из условий правильного мышления – принцип определенности – может синонимично назван принципом однозначности. Его суть, как мы видели, в том, что все используемые нами выражения должны иметь однозначный смысл. То есть, надо избегать двусмысленности, неопределенности. Это очень жесткое и в естественных языках очень трудно реализуемое правило, в отличие от искусственных, где за каждый знаком язык стоит свое значение. В естественных же (национальных) языках, кроме семантической омонимичности выражений, присутствует и так называемая прагматика языка, которая устанавливает значение выражений в зависимости от особенностей того, кто, где, как и когда употребляет те или иные слова и выражения. Например, слово «подлец» в разных контекстах может иметь прямо противоположный смысл. Это может быть и моральным уничижением – «какой же ты подлец!», а может быть и похвалой – «Ух ты, подлец какой, хорошо справился!» Вспомните классическую фразу: «Ай да Пушкин, ай да …!».
С этой точки зрения самый распространенный прием манипулятора или ошибка логически необразованного человека состоит в подмене понятий. Противостоять этому приему можно только одним способом: уточнить значения слова или фразы. Например, проверяя логическое мышление человека, я говорю такую фразу «Иван – брат Петра». Что из этого следует? Абсолютное большинство людей скажут: «Значит, и Петр – брат Ивана, они мужчины, они родственники». Теперь, внимание, вопрос: в каком значении вы употребляете слово «брат»? А он может иметь как минимум шесть значений. Брат в значении биологическом, брат сводный, брат по духу, по вере – «сестры и братья». Так, чтобы не быть объектом манипуляции, нужно, конечно, в предположении того, что-то или иное выражение может быть по-разному истолковано, уточнять и декларировать эти значения.
В этом смысле, как я уже выше говорил, богатство и проблема русского языка, как и китайского, состоит в наличии многообразных синонимов, антонимов, омонимов. К примеру, китайское «дао»[34] имеет, как говорят, более 200 оттенков. И у нас, какое выражение ни возьми, имеет несколько значений. Даже в таких точных науках, как юриспруденция. Я помню, в бытность ранее действующего УК была статья 218-я, диспозиция которой звучала так: «незаконное изготовление, хранение, приобретение и сбыт огнестрельного оружия наказывается лишением свободы на срок до 5 лет». Я собственными глазами видел гневную реакцию надзирающего прокурора над постановлением следователя об отказе возбуждения уголовного дела с такой формулировкой: «Поскольку в действиях подозреваемого лица наличествовало только хранение огнестрельного оружия, а остальные признаки не присутствовали, в возбуждении уголовного дела отказать!». Даже союз «и» понимается двояко. В данном контексте закона, конечно, он понимался не как соединенное перечисление («и то и другое и третье» – в логике называется «конъюнкция»), а как «слабая дизъюнкция» – или то, или другое, или третье, а может быть и то и другое …Возникает вопрос: непрофессионалов убрать из системы или писать законы так, чтобы они читались бы однозначно и непрофессионалами? Такого рода ситуации, к сожалению, как раз и являются одним из оснований для нигилистического высказывания: «Закон, что дышло, куда повернул – туда и вышло». Очень печальное явление в нашем обществе.
Впрочем, различные толкования грамматических союзов и и или и их логических интерпретаций (конъюнкция и дизъюнкция) может приводить к комическим следствиям. Вспомним анекдот: «Вы будете вино или водку, дорогой? – И пиво, с вашего позволения!» Заметим, кстати, что в основе природы комического, по моим ощущениям, в 60–80 % случаев лежат всякого рода подмены значений употребляемых выражений. Достаточно вспомнить хотя бы Остапа Бендера с его «мальчиком» …
С подменой понятий связан один интересный случай из моей жизни в социалистические времена, когда один из студентов известного учебного заведения пытался получить у меня преференции. Я, когда читал курс логики, то привел классический пример дедуктивного умозаключения про Сократа: «Все люди смертны, Сократ – человек, следовательно, Сократ смертен». Один студент подошел ко мне после занятий с неожиданным предложением: «Товарищ преподаватель, я хотел бы предупредить вас о неких опрометчивых заявлениях, которые вы используете. Надеюсь, вы учтете мою помощь и заботу о вас при сдаче экзамена». Я удивляюсь: «А в чем, собственно, дело?» – «Вы на лекциях говорите, что все люди смертны». – «Да». – «А Ленин-то всегда живой!» Не поспоришь… И такие проблемы возникают всякий раз при отсутствии должной логической культуры и уточнения значений терминов, когда мы обозначаем совершенно разные понятия одним выражением. Явная же подмена понятий: как не различать термин «смертность» в значение биологической смерти и бессмертие, как в те времена казалось, духовного наследия? Этот разговор вызвал у меня легкий шок: как попал этот слушатель в такое учебное заведение?
Принцип доказательности в логике часто называют принцип аргументированности или принцип достаточного основания. То есть имеют в виду правило: если вы хотите какую-то мысль признать в качестве истины, то должны для этого привести достаточные основания. Сложность состоит в том, что сам принцип достаточности является весьма размытым. То, что достаточно одному, является недостаточным для другого. Это некое правило, которое мы должны соблюдать: если что-то утверждаете, то должны привести какие-то основания.
Манипуляции, связанные с нарушением принципа доказательности мышления, станут очевидными, если четко понимать, что процесс доказательства связан с приведением неких доводов, которые в логике называются «аргументы», в подтверждение какого-либо тезиса. Таким образом, доказательство – это процесс обоснования какого-либо суждения, называемого тезисом, при помощи аргументов, то есть связанных с ним суждений.
Вот у нас тезис, вот аргументы, и вот форма доказательства, то есть, материально не ощущаемая связь между аргументами и тезисом, которая как раз и называется логикой мышления. И интуитивно человек чувствует связь. Есть связь необходимая, в логике называется дедуктивная, где из одних посылов вытекают другие. Всем известно понятие «железная логика». Оно означает, что из каких-либо посылок (аргументов) однозначно следует некий вывод (тезис). Вспомним хрестоматийный пример: «Все люди смертны. Сократ – человек, следовательно, мы принимаем утверждение, что Сократ смертен». Такая форма доказательства – это какая-то невидимая сила, которая ведет нас из одних истинных посылок и предположений к другим.
Но в этом случае как раз и возможны разного рода манипуляции, когда в качестве дедуктивных преподносятся рассуждения, таковыми не являющиеся. Правилам рассуждений (и их нарушениям) посвящен очень большой раздел логики под названием «Умозаключения». Пример: всем известно, что если на улице идет дождь, то на улице сыро. И если я скажу, что «на улице сыро», то уверен, что 80 % людей сделают вывод, что идет дождь, но это, однако, необязательно так.
Возвращаясь к принципу доказательности (достаточного основания), напомню, что для реализации этого принципа необходимо наличие и соблюдение структуры процесса доказательства: тезис, аргументы и
