Закон Клеменцо, или Делай бизнес быстро, приятно и легко - Александр Парфенович Аксёнов
Алекс вышел от него с продуктами и с клетчатой сумкой дуршлагов и сеток. Оставив свои покупки рядом с бабой Зиной, отправился дальше менять товар на товар.
Проходя по остальным рядам, где-то удачно, где-то не очень, но выменял Алекс почти все свои товары на то, что было нужно ему. Он сиял от радости. Ему было сложно поверить в то, что это все сделал он. Все без исключения: мясное, колбасное, сыры, фрукты, овощи – ну ровным счетом все уже лежало в его шести-восьми набитых под завязку сетках. Он подошел к бабе Зине, еще раз поблагодарил за помощь, забрал оставленные у нее покупки и двинул к таксистам. Александр решил, что сразу рванет в Гусь-Хрустальный – ехать-то двумя поездами больше десяти часов, а времени до Нового года оставалось всего ничего. По пути к остановке такси готовил речь, как же уговорить водителя везти его до вокзала, взяв плату дуршлагами и сетками, и понимал, что из пяти таксистов одного убедит точно. Но тут зазвенел его пейджер. Писал Мишка.
«Ал, через 15 минут могу быть на месте, где высадил тебя. Отвезу тебя домой. К маме».
Алекс набил ему сообщение: «Да». И стал ждать.
Они загрузили все покупки в багажник Мишкиной «шестерки». Алекс, вытащив несколько мандаринов для себя и друга, уселся радом с Мишкой, и они поехали.
Всю дорогу проговорили – накопилось, чем поделиться друг с другом! Ал горел желанием рассказать про свою рыночную спецоперацию, а Миша – про очередную неудавшуюся встречу с Марией. Собирались праздновать Новый год с ней вместе, да что-то сорвалось, и вот Мишка сидит в своих «Жигулях» и катит с Александром по заснеженной трассе в Гусь-Хрустальный.
Закон Зинаиды – Мироныча работал, и это факт. Алекс подробно рассказал его суть, желая поделиться с лучшим другом бесценным открытием. Но друга, похоже, этот закон мало волновал. Ему это все было не нужно. Он жил по иному закону – закону отцовского кошелька.
Глава 16
Закон отцовского кошелька, или Житейская синусоида
Пожалуй, самый животрепещущий закон для Александра, как и для всех успешных людей среднего и выше среднего возраста. К пониманию его Алекс приходил не быстро. Медленно и верно он двигался к раскрытию этого закона, что называется, эмпирическим путем, то есть путем опытов и наблюдений.
Первой ласточкой, подтверждением гипотезы стал его однокурсник Сергей Бабкин, сын одного из богатейших людей Воронежа. Отец Сереги, некогда рядовой сотрудник местной автозаправки, сумел за годы своей работы всякими правдами и неправдами: заправляя машины начальникам разного уровня и заправляя самих начальников – угощая в лучших ресторанах города, ставя подножки и подкаты своим коллегам и сослуживцам, – дойти еще в советскую эпоху до должности директора крупнейшей в районе АЗС. Ну и, как говорится, имея такой пытливый ум и незаурядные качества, он не смог остаться в стороне от приватизационного ветра в стране, вполне успешно прибрав к рукам эту свою бензоколонку. В лихие и сложные постперестроечные годы, когда шли непрерывные захваты и поглощения, рейдерские атаки и бандитские наезды, он, дядя Коля, вполне успешно сумел провести свой бизнес-корабль между рифами 90-х и вывести АЗС в чистую личную собственность, со всеми прилегающими территориями, подземными складами и хранилищами. Жизнь удалась.
Все складывалось шикарно и у его единственного сына Сергея, уже на первом курсе имевшего ту самую, заветную по тем временам и вошедшую в популярную песенку, вишневую «девятку» – ВАЗ-2109. На втором курсе он стал обладателем еще более модного писка – «девятки» цвета «мокрый асфальт», с автомагнитолой «Кларион» и электрическими стеклоподъемниками. Для того времени это было круто и бесподобно. Все девушки – среднего, легкого и легчайшей поведения – пали у ног Сереги, ставшего типичным образцом золотой молодежи, мажором в шоколаде, как говорили в те времена.
Еще одной отличительной его чертой были скрытность и горестность. Он постоянно находился в каком-то унылом настроении. Не смотрел в глаза людям, покуривал травку, вечерами погуливал по ресторанам и дискотекам – в общем, жил в свое удовольствие.
Серега дружил с Александром и Михаилом и всегда с благодарностью вспоминал случай их знакомства. В первые дни первого курса на него вздумали наехать студенты-старшекурсники, чтобы, так сказать, экспроприировать излишки: карманные деньги, стипендию и так далее. Но рядом оказались Алекс с Мишкой, дав бой «крутым пацанам» старшекурсникам и взяв Серегу под защиту. Серьезная была драка, но они не только отстояли место под солнцем для папиного сына Бабкина, но и забили свое – парней непростых и неподконтрольных, став, по сути, не признанными официально, но де-факто «смотрящими» первого курса.
Все трения, возникавшие между молодыми студентами, не могли быть улажены без включения в решение вопросов Алекса и Мишки. Так завелось с тех пор, и так прошли все студенческие годы.
Но что было характерно и нелогично: после возвращения из очередного шоп-тура или после очередного удачного бизнес-процесса Алекс, имея деньги, всегда накрывал поляны и рассчитывался за всех. Что не особо охотно делал Серега. Он был просто жмотом.
Это был единственный человек из окружения Алекса, державший деньги в кармане вопреки здравому смыслу.
В смысле, Алекс, да и все его знакомые и друзья деньги в кармане хранили по убывающей, то есть в свернутой колоде в самом центре была всегда наиболее мелкая купюра, а на самом верху – наиболее крупная. Кстати, и до сих пор у Александра весь сверток начинается сторублевкой. Когда появились двухсотрублевые купюры, то далее поверх шли они. Потом пятисотки, потом тысячи – и так далее.
А у Сереги все было наоборот. В центре колоды были сотки, сверху – полтинники, потом четвертные, потом червонцы, пятерочки, трешечки, и замыкала все рублевая купюра.
Это было очень неудобно и неуклюже, но он всегда держал в кармане именно такую комбинацию денежной колоды.
Забавно выглядела картина, когда в кафе после неплохого застолья Алекс и Серега подходили к официанту, одновременно доставая свои деньги. Было смешно сравнивать колоду в руках Сереги с замыкающими в самом верху рублевыми и трехрублевыми бумажками и колоду Александра, которую всегда замыкали крупные купюры.
И очень часто так случалось, что счет закрывал Алекс, который рос без отца, самостоятельно создавая
