Лучшая версия меня - Елена Николаевна Ронина
Встречи на спортивных тропинках
С мужем или безСегодня придется ждать мужа. Уже надеваю кроссовки.
– Леночка, жди! Я с тобой!
Жду. Смиренно так. Хотя у меня день расписан по минутам. Но муж присоединяется ко мне нечасто. Завтра вряд ли у него еще раз возникнет такое желание. Так что жду. Раньше бы я начала возмущаться и нервничать. Сегодня научилась выделять главное. Главное – что? Правильно. Мир и покой в семье. Мужчина всегда должен быть уверен: его в этом мире ждут. Нам же лучше, если он будет уверен: ждет жена.
Выходим. Он еще пару раз возвращается. То надевает кофту, то снимает. А я все равно не нервничаю. Муж должен быть на тропинке такой же нарядный, как и я. Пусть себе переодевается.
Вместе выходим, идем рядом ровно две минуты. Потом муж отрывается:
– Ты прямо как черепаха!
Хорошо. Я как черепаха. Я не спорю. Какая есть. Но у меня свой темп. И я его менять не буду. Даже ради мужа.
Иду в своей технике, плечи расправлены, дышу глубоко, пытаюсь на вдохе вытягивать позвоночник к небу, наступать на всю ступню. Да, мы все ходим немного косовато, посмотрите на свою обувь, как вы стираете свои набойки. Ходьба с палками и это исправляет, она помогает нам выравнивать все наше тело. Для этого нужно ходить не абы как, а со знанием дела. Хотя бы иногда вспоминать про то, как мы ставим наши ступни.
Периодически метеором проносится мимо меня мой супруг. На меня не смотрит, вроде как не знает. И тоже меня это никак не задевает. Главное вышел, занимается спортом. На мой взгляд, темп взял слишком быстрый, это ни к чему, но свою голову не приставишь. Раз нравится, пусть идет.
Я возвращаюсь первая. Расстилаю на газоне коврик и еще полчаса посвящаю йоге. Боковым зрением вижу, как вползает в калитку муж. Он меня не видит, бодрость свою демонстрировать некому, можно немного постоять, согнувшись пополам. Раньше я бы опять разнервничалась, побежала бы к нему со словами:
– Что случилось? Чем помочь?
Сейчас опять же я спокойна. Это время мое. Мое и йоги. Ничего и никуда не убежит. Зато я не нарушу свое внутреннее равновесие. Это я делаю не только для себя, но для всего моего окружения – далекого и близкого.
4. Где найти время?
Хороший вопрос. Да, бывают в жизни периоды, когда этого времени нет. Эти периоды – они не длинные, и они проходят. Но никуда от них не деться. И сильно корить себя за свою сегодняшнюю неспортивность не стоит. Нужно только сказать себе: это временно.
Когда на меня со вздохом смотрит какая-нибудь молодая мамочка, спрашивая вслух или взглядом: как вам удается поддерживать фигуру, ответ у меня один. Повторюсь, даже когда меня не спрашивают. У вас маленькие дети. Сейчас это просто невозможно.
Была у меня в школе приятельница Ира. Мне кажется, я про нее уже что-то писала. Не очень-то мы общались в школе, хотя жили в одном доме, учились в одном классе, а уж после школы и подавно наши пути разошлись совсем. Ира была на редкость позитивна, бо́льшей оптимистки в жизни я не встречала.
Как-то встретила ее уже после института. Дело было у метро. Я ждала трамвая, возвращалась с работы. Уставшая, замотанная, вся совершенно серая. Из трамвая выпорхнула летящей походкой «практически из мая» (а дело шло как раз к началу лета) разнаряженная Ирина.
– Чего бледная? Ну прямо зеленая.
– Устала. Пятница же. Всю неделю в калькулятор смотрю.
– Так ты не смотри. Я вот завтра в Ялту улетаю.
– Везет. В отпуск? На сколько? На две недели?
– Я? На месяц. А там поглядим, как пойдет.
– А работа как же?
– А я уволилась.
– А как же пенсия? А стаж? – Я прямо аж задохнулась от страха.
– Ронина! Тебе сколько лет?! Двадцать один? Какая на фиг пенсия?!
– Ну как же…
– Да так же. Ну давай! Я на концерт!
И она удалилась, раскачивая широкими бедрами и слегка ковыляя на высоких каблуках. Я глядела ей вслед практически с завистью. Но больше, наверное, с ужасом. Как так можно? Я тогда не понимала, что вот идет совершенно свободный человек. Свободный от всех предрассудков. От того, что скажут люди, без страха, что с ней будет дальше. Не задумываясь, как ее немаленькая попа смотрится в этой обтягивающей юбке. Хозяйка своей судьбы.
Нам тогда стукнуло по двадцать одному году. Но я уже была маленькой старушенцией. На работу – с работы, там слово не скажи, здесь не выступи. Все по звонку и с мыслями о пенсии. Вот сейчас я эту пенсию получаю. Что называется, получила – прослезилась. И это точно не то, ради чего стоило гробить свою юность. Ирка была права.
Но это я сейчас понимаю, что права. Тогда она меня раздражала. Прямо-таки поднималась у меня против нее глухая злоба.
Когда я родила ребенка, она каждый раз удивлялась, почто я такая толстая. Почему-то собственный зад Ирку не смущал, а мои два лишних килограмма вот прямо выводили из себя.
– Я же кормлю! Должна много есть.
– Ну поела и на стадион. Поставь коляску и наматывай круги вокруг.
Да уж, понимала бы ты. Когда всю ночь не спишь, сил хватает, только чтобы идти за этой коляской, придерживаясь за нее, чтоб не упасть.
Я злилась на Ирку, но понимала, что она права. Ее снисходительный взгляд и счастливая, беззаботная улыбка в том числе помогали мне вспоминать периодически про себя и что-то делать.
По мере возможности какая-то минимальная физкультура всегда присутствовала в моей жизни. Но возможностей было крайне мало. Дети росли, а я становилась все загруженнее. И чисто физически, а главное морально. Все мои мысли были направлены либо на работу, либо на детей и их бесконечное образование.
Я школу языковую закончила? Закончила. Понимаю, что это необходимо? Еще бы. Значит, и они должны. Музыка? Вообще не обсуждается. А туда нужно еще пристроить, а потом проследить, чтобы учились как следует, еще и мотивировать, и книжки на ночь читать, и по театрам водить. И это все в моей голове.
Как же мужикам легко живется. Насколько у них в головах меньше мыслей. Или у них тоже много? Просто про другое? Вот интересно, про что? Про судьбу нашей планеты? Это, конечно, важно. Вот, к примеру, встретились мы тут
