Лучшая версия меня - Елена Николаевна Ронина
В голову мне не приходило, что и кирпичи можно укладывать с любовью, и разбираться в особенностях фаянса для унитаза, и продать клиенту действительно хороший товар, и получать удовольствие от того, что доставил радость покупателю.
Нас так воспитывали. Каждый должен служить государству. Не искать себя, а отрабатывать свое счастливое детство. И обязательно быть частью целого. Почему? Если я сама яркая индивидуальность?
Про это я тогда не знала, я изо всех сил старалась соответствовать, училась задерживаться мыслью на цифрах. Странное дело, но меня как особо бесполезную в качестве счетовода, можно сказать, даже вредную, выдвигали наверх. Спасибо высшему образованию. Это, кстати, к вопросу, почему у нас многие руководители такие не очень умные. Вот поэтому. Их просто выталкивают с работы, где они не справлялись. И чаще всего не вниз, а наверх.
Я, слава богу, не подвела тех, кто двигал. Потому что начала делать балансы. Все-таки тут виден конечный результат. И это не просто цифры, за балансом стоит работа целого предприятия. Эффективность, целесообразность. Зачем и почему. Когда мне стало интересно, я вникла в процесс, и работа пошла. И все равно удовольствия она не приносила. Но я хотя бы перестала делать ошибки. Потому что поняла зачем.
18. Мечтайте быть писателем осторожно
А вот когда я попробовала писать свои рассказы, мой мир заиграл новыми красками. Я уже не засыпала, не отвлекалась, могла часами сидеть за компьютером, набивать свои тексты и потом их править. Я не замечала, как утекает время. Оборачиваясь на часы, могла понять, что прошло уже четыре часа, а я и не заметила.
Мы уже тогда работали вместе с мужем, и это было не послабление для меня, а еще бо́льшая нагрузка и ответственность. Для моего писательства время нужно было выкраивать. Где? Найдем! Есть же вечера, есть выходные. Из меня буквально вырывался фонтан слов. Количество тем было неисчерпаемое. Я не писала про глобальные проблемы мира. Для меня любая незначительная фраза, услышанная на улице, могла послужить сюжетом для небольшого рассказа. Любой взгляд, то, как человек себя ведет, то, как он общается.
Мои читатели часто мне говорят: «Вроде бы все просто, но мы раньше не обращали на это внимания. А вот вы написали, мы поняли, как это, оказывается, важно». Да, это важно. И надо, чтобы кто-нибудь ваше внимание на это обратил. Кто это будет? Пусть это буду я.
Первыми возмутились мои одноклассники. Подумаешь, это и мы так можем написать. Все же на наших глазах происходило. То же мне, Америку она открыла. Я расстраивалась, действительно, никакой Америки я не открывала. Америку открыли задолго до нас. И, наверное, ничего такого особенного я не пишу. Но читали не только одноклассники, читали еще и другие люди, которые давали мне необыкновенно важный отклик.
– Как жаль, что я прочитала это так поздно. Теперь я вижу, как это выглядит со стороны, и могу дать четкий совет своим детям. Спасибо вам.
А я скажу спасибо вам, моим читателям.
Мои родные меня тоже никак не поддерживали. Я изо всех сил старалась не отрывать время от семьи и работы, заниматься своим творчеством так, чтобы это было для всех незаметно.
Выходной день. Муж прилег спать после обеда, я – быстро за компьютер, у него, слава богу, поздно вечером футбол по телевизору, у меня, ура, почти два часа свободного времени. И вот так, выкраивая время от обедов, ото сна, я продвигалась на своем писательском пути.
Но спина моя начала страдать конкретно. Сначала я этого не замечала. Так радовалась собственным успехам (причем радость была исключительно внутренняя), наслаждалась тем, что получается, и про все остальное забывала. Да, меня нигде не печатали, это было грустно, но я знала, что рано или поздно и это придет. Я наконец-то нашла дело своей жизни, я не сомневалась, что все у меня получится.
А здоровье мое между тем начало резко ухудшаться.
Часть 2
Главное, пережить юбилей
1. Мужчины тоже боятся стареть
Существует стойкое убеждение: женщины боятся возраста. Ой, вот только не надо! Мужчины боятся возраста еще больше. Знаю по мужу. Да и сын, которому исполнилось тридцать восемь лет, тоже загрустил:
– Все-таки тридцать пять – это вроде еще тридцать, а тридцать восемь – это практически сорок.
Я своего возраста не стесняюсь, точно знаю, сколько мне лет, и, как мы уже обсуждали на первых страницах этой книги, могу громко и красиво донести эту информацию до других.
Сегодня многие живут вне возраста. Поди угадай, сколько кому лет. Я умудряюсь сразу же забывать важные даты, поэтому никогда точно не знаю, кому сколько лет. Все время путаюсь. Голова у меня чем-то другим вечно забита. Могу, господи прости, даже забыть, кто из дальних родственников уже умер, и задать в самый неподходящий момент вопрос:
– А как дела у Славика? – Ловлю страшный взгляд моей сестры, но уже поздно. Вопрос задала и уже страшные глаза делает родственница, которой я этот вопрос задала.
– Так он же умер! Уже как три года!
Ну не будешь же объяснять, что я этого Славика видела, когда самой мне было лет шесть. И да, за три года я могла информацию и забыть. Хотя, конечно, все равно это ужас-ужас. И мне очень стыдно…
Хорошо подрос внук Боря. Все даты намертво записаны в его голове, неоценимая помощь. Он четко знает, когда у кого день рождения и кому сколько лет. Боря всегда под рукой. И он всегда расскажет, что одному моему сыну двадцать четыре, его папе тридцать восемь, мне самой шестьдесят, а дедушке пятьдесят восемь. Да, дедушке неприятно. Он каждый раз мягко добавляет: «А вот эту информацию ты, Боря, можешь и забыть».
То, что раньше сильно раздражало в муже, после грусти сына стало понятнее. Видимо, все мужчины одинаковые. И возраста они боятся, и облысеть, и поседеть.
Нам легче. Мы можем сказать об этом открыто, сходить к косметологу, сделать уколы красоты, обязательно покрасить волосы. Судя по всему, мужчины тоже теперь ходят по тем же адресам, но особо сей факт не афишируют.
Да, я всегда к своему возрасту относилась легко, чем очень удивляла своих приятельниц. Почему-то так сложилось, что у меня много знакомых, которые старше меня на два года. Просто даже странно. Почему именно на два? Вот такая закономерность. И я видела, как сложно они переступали пятидесятилетний рубеж.
– Ты понимаешь, у меня четкое понимание, что
