Эта жизнь возврату и обмену не подлежит. Как построить будущее, о котором не придется сожалеть - Маршалл Голдсмит
Чтение этой книги – доказательство того, что вам интересно заниматься самосовершенствованием. Любопытство – это то, как мы готовимся включить свое воображение и представить что-то новое.
Если вы относитесь к числу 30 процентов американцев, имеющих высшее образование, вы уже с подросткового возраста знаете, каково это – стремиться к перезагрузке личности, к новому представлению о себе, которое повысит ваши шансы занять свое место в мире. Вы уже знаете, как представить новый старт. Лауреат Пулитцеровской премии романист Ричард Руссо, автор книги «Падение Империи», вспоминая свои студенческие годы, писал: «Колледж в конце концов это то место, куда мы идем, чтобы заново открыть себя, разорвать наши связи с прошлым, стать теми, кем мы всегда хотели быть, но нам мешали люди, которые знали как лучше». Руссо сравнил колледж с «попаданием в программу защиты свидетелей». Вы должны примерить на себя пару новых образов. На самом деле, было бы не только нецелесообразно, но и очень опасно покидать программу таким же человеком, каким вы были, попадая в нее.
Вспомните свой выпускной год в средней школе. Я бы рискнул сказать, что поступление в колледж – это первый раз, когда вы почувствовали контроль над своим будущим. Несмотря на то что процесс жестко регламентировался картелем консультантов по профориентации, компаний по тестированию и сотрудников приемной комиссии колледжа (не говоря уже о ваших родителях), в восемнадцать лет вы, тем не менее, «командовали парадом». Вы оценили свои сильные и слабые стороны. Вы ответили на основные вопросы, чтобы определить критерии для школ: расстояние, размер, престиж, избирательность, социальная жизнь, обстановка внутри школы, стоимость, финансовая помощь и другие факторы. Вы сами выбрали, во сколько школ подавать документы. Вы написали эссе и заручились рекомендациями. Затем вы ждали решения. Если третий или четвертый выбранный вами колледж предложил значительно большую финансовую помощь, чем тот, который вы выбрали, вы адаптировались к их решению, либо уладив проблему затрат (взяв кредит и проложив себе путь в колледж), либо согласившись на менее привлекательное учебное заведение и забрав деньги[10].
Затем вы поступили в колледж и обнаружили, что, независимо от того, были ли вы королевой выпускного бала или классным клоуном в старшей школе, светской львицей или ботаником, колледж – это ваша возможность забыть о подростковом возрасте и написать новый сценарий. Как предполагает Руссо, вы могли бы точно измерить успех или неудачу ваших студенческих лет по тому, насколько узнаваемым вы были на выпускном по сравнению с тем человеком, который появился на сцене четырьмя годами ранее. Вы сделали это однажды, вы можете сделать это снова.
5. Мы ошеломлены темпами перемен
Если бы громкие заявления об обществе были частью моей работы (это не так), вот одно заявление, услышанное мной от Роба Нейла из Университета сингулярности, которое я бы сделал с уверенностью:
«Темпы перемен, которые вы переживаете сегодня, – это самые медленные темпы перемен, которые вы когда-либо испытаете за всю оставшуюся жизнь».
Другими словами, медленно сегодня, быстро завтра. Вы обманываете себя в бессмысленной ностальгии, если думаете, что, независимо от ситуации, в какой-то момент в ближайшем будущем – когда вы закончите проект «спешка» или когда дети подрастут и ваша семейная жизнь придет в спокойное русло – вы сможете вернуться к более медленному времени, когда темп, взгляд на жизнь и скорость, с которой она менялась, будут более расслабленными и спокойными. Этого не произойдет. Вы и ваши коллеги по работе не успокоитесь, когда закончите срочный проект. Появится еще одно срочное задание (рассчитывайте на это), и вы узнаете, что «ускоренный темп» – это ваша новая норма. То же самое и с вашей беспокойной домашней жизнью: она не станет спокойнее, когда дети подрастут или покинут родительский дом. Это колесо, которое не перестает вращаться. Всегда есть что-то, с чем нужно разобраться прямо сейчас.
Несколько лет назад я поймал такси до аэропорта. Водитель медленно ехал по центру города, не превышая скорости 20 миль в час. Он разогнался до 35 миль, как только мы выехали за пределы города на дорогу со скоростью 55 миль в час. Когда я спросил его, может ли он ехать быстрее, таксист отказался: «Как умею, так и вожу, – сказал он. – Если хотите, я сейчас остановлюсь и выпущу вас». Он учился водить машину в другие времена, и отказывался замечать, как автомобили стали шустрее, дороги – качественнее, а пассажиры – торопливее.
Наша неспособность адаптироваться к ускоряющимся темпам перемен блокирует нас точно так же, как это делает недостаток воображения. Мы не можем интерпретировать то, что происходит вокруг нас. Если мы не можем угнаться за ним, то запыхаемся и отстаем. А когда отстаем, мы живем в прошлом всех остальных людей.
6. Мы одурманены виртуальной жизнью
Когда я предложил Марку Терчеку начать жить своей собственной жизнью, я легко мог бы спросить: «Почему ты живешь чужой жизнью?» На самом деле это две стороны одной медали, известной как виртуальная жизнь. Это самое тревожное развитие событий, связанных с высасыванием души из человека, которое я наблюдал за последние двадцать лет. Из-за социальных сетей и множества технологических отвлекающих факторов у нас есть масса возможностей жить жизнью других людей, а не своей собственной. Мы позволяем себе впечатляться постами незнакомцев в социальных сетях. Иногда в ответ мы стараемся произвести на них впечатление, игнорируя вероятность того, что они не обращают на нас такого же пристального внимания, как мы на них. В одном из самых абсурдных воплощений виртуальной жизни мы перешли от традиционных игр к видеоиграм (которые сами по себе являются симуляцией реальной жизни) и платим за просмотр соревнований элитных игроков друг с другом в наших любимых видеоиграх. Вместо наблюдения за своей жизнью
