Питер Симс - Мелкие ставки. Великую идею нельзя выдумать, но можно открыть
Каким именно образом, учась немногому у многих, Тиму удалось стать оригинальным мыслителем? Для примера приведу такой случай. Последний раз я видел его в октябре 2006 года. Я тогда находился в Вашингтоне на конференции, а Тим и Морин пригласили меня и еще одного своего друга, Даниела Килдафа, на ужин в один из любимых итальянских ресторанов Тима в Вашингтоне «Тесоро». К тому времени имя Тима знали в каждом доме, он был одним из самых известных и авторитетных политических экспертов в Соединенных Штатах, автором нескольких бестселлеров по версии New York Times и часто появлялся в передаче Today's Show на телеканале NBC и на кабельном телеканале CNBC. Пожалуй, самым запоминающимся стало его появление на экране в ночь, когда объявляли результаты президентских выборов 2000 года, на которых Джордж Буш и Эл Гор шли так близко, как никогда в истории. Тогда Тим держал в руках небольшую доску, на которой красным цветом было написано: «Флорида. Флорида. Флорида». Он угадал, что развязка произойдет именно в этом штате.
В тот вечер Тима особенно интересовало мнение людей не из Вашингтона. Когда мы ужинали с ним в 2006 году, чуть более чем за два года до следующих президентских выборов, он расспрашивал нас о впечатлениях от многих возможных кандидатах в президенты от обеих партий.
Эти вопросы казались своевременными, а сам Даниел высказал довольно любопытные мысли по поводу сенатора из Северной Каролины Джона Эдвардса. В то время сенаторы Хиллари Клинтон и Джон Маккейн были соответственно самыми вероятными номинантами от демократической и республиканской партий. Тим сказал нам, что многие обозреватели в Вашингтоне считают темными лошадками в этой гонке Эдвардса (от демократов) и губернатора штата Массачусетс Митта Ромни. Эдвардс незадолго до этого посетил Стэнфордский университет, и Даниел сообщил нам, что его однокурсники считали Эдвардса мало подходящим на должность президента США. Им казалось, что он слишком обеспокоен состоянием своей шевелюры, а пообщавшись с ним лицом к лицу, они заподозрили его в использовании искусственного загара. Это случилось примерно за три года до драматической развязки и выбывания Эдвардса из президентской гонки, когда он впервые публично признал, что лгал о своем тайном романе на стороне. Сам Эдвардс объяснял свое поведение «самодовольством, эгоизмом и нарциссизмом, которые неизбежно приводят человека к выводу, что он может делать все, что хочет». Студенты Стэнфорда увидели признаки такого поведения у Эдвардса задолго до того, как оно стало достоянием публики.
Разговор, во время которого мы обсуждали кандидата за кандидатом, продолжался, и в ходе беседы Тим выражал свое мнение и опасения в отношении каждого из них. Один из интересующих его вопросов показался мне крайне интересным. Станет ли Барак Обама, тогда еще сенатор, после второго переизбрания выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах? Обама должен был появиться в передаче Meet the Press через две недели, когда станет известно, будет ли он выдвигать свою кандидатуру.
С одной стороны, Обама склонялся к тому, чтобы не участвовать в этой гонке. В рамках традиционного представления Вашингтона, хотя он стремительно набирал политический авторитет, его участие в президентских выборах всем казалось преждевременным. Он был сенатором всего лишь два года, по сравнению с Хиллари Клинтон не обладал достаточным опытом, и все шансы были именно у нее. К тому же во время своего выступления в передаче Meet The Press в январе того года Обама совершенно ясно опроверг слухи, что он собирается участвовать в президентской гонке 2008 года.
И все равно, несмотря на заявление о неучастии, Обама явно прикладывал очень много усилий, чтобы завоевать национальное признание. Несколько месяцев он ездил по стране, представляя свою вторую книгу, The Audacity of hope[37] («Дерзость надежды»), и помогая десяткам кандидатов в сенаторы собрать деньги на избирательную кампанию. Поэтому Тим спросил нас: «А что вы думаете, друзья?»
Перед тем как лететь в Вашингтон, уже в аэропорту, я зашел в книжный магазин и пролистал несколько журналов. В сдвоенном номере Men’s Vogue за сентябрь-октябрь была неплохая статья, посвященная Бараку Обаме. Статья казалась немного напыщенной, фотографии для нее делала Анни Лейбовитц, однако мое внимание зацепил абзац в самом конце. В нем говорилось:
Обама прекрасно понимает, что на его пути много препятствий, в том числе и скромный опыт в международных отношениях, и, конечно же, Клинтон выглядит бесспорным лидером. Однако для него явно не все потеряно, ведь обязанностью следующего президента станет «устранение безобразия», которое подразумевает полную перетряску администрации Буша. «Я отношусь к президентству так: недостаточно просто хотеть стать президентом, – говорит Обама. – Надо хотеть по-настоящему изменить нашу страну. Надо хотеть сделать уникальный вклад в историю. Надо хотеть стать великим президентом» (выделено автором).
Да… Цитата звучала так, словно Обама действительно совершенно серьезно взвешивал свои шансы в президентской гонке. Иначе зачем ему так рассуждать о президентстве, если он всего лишь второй год как стал сенатором? Поэтому, когда Тим спросил, что мы об этом думаем, я вспомнил про эту статью. «Men's Vogue? – спросил он, рассмеявшись, будто бы сомневаясь в пользе политических комментариев, сделанных в модном журнале. – Ха-ха-ха… знаю, знаю…» После паузы Тим поднял брови и сказал: «Интересно…» Мы продолжили разговор, а в заключение он сказал: «Да, Обама вполне может сделать такой шаг». Вскоре Обама самостоятельно разъяснил свою позицию.
Две недели спустя, 22 октября 2006 года, в очередном выпуске передачи Meet The Press Тим начал свое интервью с нескольких вопросов о войне в Ираке и других международных проблемах и только потом непосредственно обратился к волнующей всех теме. Звучало это так:
РАССЕРТ: В интервью журналу Men's Vogue Вы сказали, что если бы хотели стать президентом, то Вы бы не просто думали о президентстве как таковом, а хотели бы стать великим президентом. Очевидно, Вы всерьез об этом задумывались.
ОБАМА: Да.
Задав Обаме несколько вопросов о нехватке опыта, Рассерт вынудил его прямо ответить на вопрос о возможном участии в президентских выборах. Через несколько секунд, несмотря на позицию, выраженную им в январе, Обама впервые согласился с возможностью выдвижения своей кандидатуры на президентских выборах.
ОБАМА: Да, действительно, так я думал раньше. И знаете, я не хочу темнить, особенно учитывая общественное мнение за последние несколько месяцев, я всерьез задумался о такой возможности. Но я еще не обдумал это досконально, со всей серьезностью и глубиной, которая требуется в отношении этой инициативы. Моей главной заботой по-прежнему остается 2006 год, и я хочу сделать все возможное, чтобы мы получили большинство в Конгрессе. После 7 ноября я собираюсь сесть и серьезно все обдумать, и если я в какой-то момент действительно изменю свое мнение, я сделаю публичное заявление по этому поводу и отвечу на все вопросы.
