Жрец - Хикари Кон
10
Патриарх чувствовал себя разбитым. Двадцатикилометровый крестный ход в сорокаградусную жару болью пульсировал в каждой клеточке его тела. A впереди еще предстояла двухчасовая литургия и встреча с Первым. Нужно было собраться.
Именно о послании сил Патриарх молился, когда на пороге появился клирик.
— Она здесь, — прошептал он заговорчески.
— Мой вопрос? — Патриарх поднялся, колени гудели.
— Поживешь еще, твое Святейшество! — попытался пошутить юноша.
Патриарх взглядом остановил его веселье. Клирик поперхнулся собственным смехом.
— Сказала, что двое потенциальных умрут раньше тебя, — парень обиженно передернул плечами, всем видом показывая, что его с Патриархом связывает нечто большее, чем служба.
— Все? Дословно?
— Дословно: два приемника уйдут в навь раньше. Пусть не беспокоится пока. — с нетерпением капризного ребенка отрапортовал монах.
— Пока. — задумчиво вздохнул Патриарх.
Из раздумий̆ его вывел слишком бодрый̆ возглас.
— О! Ваше Святейшество! — помощник Президента широко по-приятельски раскинул руки для приветствия.
«Даже слишком широко.» — с неприязнью подумал Патриарх и «надел» одну из самых радушных своих улыбок.
Во дворе монастыря стало тихо и пасмурно. Солнце, безжалостно сжигающее людей̆ во время утреннего хода, скромно спряталось за внезапно набежавшие облака.
Когда на площади появилась молодая женщина в бирюзовом платочке, по-матерински обнимая резвого старичка в неуместном, казалось бы, пиджаке с пятиконечной звездой Героя на лацкане, на монастырь опустилась так необходимая сейчас всем прохлада.
Среди тишины замершей площади раздались стройные голоса священнослужителей. Начавшаяся служба во всем была особенной. Седьмого числа, седьмого месяца, семьсот лет спустя. Ритуал жертвоприношения начался.
— Пора, — Патриарх тяжело поднялся с кресла.
11
Алексей Афанасьевич нервничал. Все вип-гости топтались на балкончике слева от площади, a он вынужден был стоять в центре площади среди священников.
Алексей Афанасьевич не любил священников и про себя презрительно называл их попами, но как истинный коммунист, он принял веяние времени. И даже построил часовенку в своем санатории, зная, что местный митрополит духовно наставляет мэра.
Советская высшая партийная школа научила Алексея Афанасьевича: в достижении целей все средства хороши. A от мэра зависело: сможет ли забрать прилегающий к его участку пустырь Алексей Афанасьевич в безвозмездное пользование, естественно, с последующим оформлением оного в частную собственность. Поэтому на границе с пустырем он поставил часовню и пригласил митрополита осветить ее и за последующей трапезой пожаловался, что хотел бы храм целый поставить, да места маловато, a мэр на его ходатайство не реагирует.
В новостях это событие освещалось, как открытие часовни в честь подвига российского трудового народа, и освящена она была часовней в честь Алексия, божьего человека. Тщеславие было причиной сложных отношений Алексея Афанасьевича с коллегами, но это никак его не беспокоило.
Впрочем, тамошний митрополит оказался тоже из «бывших» и учился в той же самой партийной школе, поэтому намеки Алексея Афанасьевича пропустил мимо ушей, посетовав на недостаточное финансирование для реставрации центрального городского храма, на что подвыпивший Алексей Афанасьевич предложил приходить митрополиту с прихожанами молиться в его часовню. Так и сказал: «мою».
Митрополит откланялся, a Алексей Афанасьевич решил любой ценой заполучить пустырь безвозмездно. Теперь у него был главный козырь — построенная и открытая часовня, что должно было вызвать умиление и сочувствие воцерковленного начальства. Поэтому, стоя среди попов и раздраженно слушая их пение, он откровенно злился, ведь мог в это время присесть на уши какому-нибудь присутствующему министру.
Лишь одно обстоятельство успокаивало его — все телекамеры, ведущие трансляцию на весь мир, были направлены на него. Он гордо выпячивал грудь навстречу операторам, a чудная женщина, стоящая за его спиной и периодически поглаживающая по спине, не давала ему уснуть от занудной на его взгляд литургии.
12
— Что за херня? — режиссер трансляции негодовал. — Кто поставил этого старпера со звездой в центр картинки?! Поставьте перед ним детей, чтобы этого красного пентакля не было видно в кадре! Паноптикум!
На площадь вывели детей. Волонтеры, стараясь не мешать происходящему, выстроили деток перед героем со звездой.
Это не понравилось Алексею Афанасьевичу. Бесцеремонно раздвинув детвору, он вышел вперед, чтобы его было видно со всех сторон.
Режиссер грязно выругался.
— Вырежем его позже. — отмахнулся он в ответ на вопросительные взгляды ассистентов.
13
Литургия уже заканчивалась, когда Она услышала в ухе знакомый мягкий бархатистый голос: «Он просит на причастие подойти».
Она кивнула как будто в никуда, но это видел тот, кому ее согласие предназначалось.
Когда на площадь вынесли чаши, началась суета и давка среди вип-гостей. На глазах у изумленного народа, наблюдавшего происходящее через плотное кольцо охраны, высокопоставленные гости, толкаясь, стали выстраиваться к чаше, которой причащал Патриарх. Алексей Афанасьевич с проворностью лани в два прыжка оказался в этой давке. Охранник одного из министров грубо оттолкнул Героя, расчищая путь своему хозяину к божьей благодати. Подоспевшая спутница едва успела подхватить возмущенного старика, уберегая от падения.
В следующую минуту к этой странной паре подошел клирик с группой монахов. Клирик молча приветствовал Ее и ее смешного спутника. Он старался выглядеть важным, но едва сдерживал смех, корча рожицы одними лишь глазами. Сопровождаемый монахами, Алексей Афанасьевич, надменно глядя на "великих", прошествовал вдоль очереди к Патриарху, даже не подумав пропустить вперед свою даму.
— Патриарх, между прочим, мой друг! — как будто походя проговорил он монаху, оказавшемуся к нему ближе других, но так, чтобы это слышали все вокруг. Но его никто не слушал.
Пропустив вперед пару суетливых старушек, Она подошла к Патриарху. Произнося свое имя, она вопросительно посмотрела ему в глаза.
— Спасибо! — одними губами произнес Святейший и улыбнулся.
«Нечего спасать. Есть только божественный свет и безграничная любовь Создателя!» — подумала Она.
14
Внезапно Ее охватило беспокойство. Поднялся сильный ветер и в воздухе запахло смертью.
— В
