Владимир Мединский - Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра

И — ложь, ложь, ложь

И все время, как записной политикан, Стенька лгал. В самом начале восстания он с тремя товарищами подошел к одному городку и попросился пустить их «Богу помолиться». Стрелецкий голова пустил. И скоро весь гарнизон расстался с головой, когда гости отворили ворота всей своей ватаге...

Но это было почти в самом начале. А почти в самом конце, под Симбирском, увидев, что проигрывает сражение, он бежал со своими донцами — тайно, ночью. Утром брошенные предводителем мятежники увидели, что их покинули казаки и окружили стрельцы... Более шестисот человек было взято в плен. Их казнили. Весь берег был покрыт рядом виселиц.

«Простите!»

Самого Степана Разина ждала более страшная казнь. Трудно предположить, что этот человек рассчитывал умереть в своей постели. Но если бы не неизбежная встреча с регулярными войсками, он мог бы гулять по Руси еще не один год — и кто знает, чего бы натворил. На протяжении всего восстания Разин переигрывал Москву — и все благодаря умелому созданию имиджа. У царя, правда, и помимо него тогда был хлопот полон рот.

«Нас примут почестно; самые большие господа выйдут навстречу посмотреть на нас!» — сказал он брату, когда донские казаки выдали главарей бунта властям. Это он имел в виду, что на его собственную казнь соберется вся Москва. За несколько верст от Москвы с Разина сняли его богатое платье и одели в лохмотья: тут начал наконец работать кремлевский PR. Подошла большая телега с виселицей, Степана поставили на нее и привязали цепью за шею к перекладине.

Когда 6 июня 1671 года его, после пыток, вывели на казнь, Стенька выслушал приговор спокойно. Палач взял его под руки, и он перекрестился, поклонился на все четыре стороны и сказал: «Простите!»

Палач отрубил ему правую руку по локоть. Потом левую ногу по колено. Потом голову. Туловище рассекли на части и воткнули на копья. Насадили на кол голову. Внутренности бросили собакам.

«Так окончилась кровавая драма, имевшая значение попытки ниспровергнуть правление бояр и приказных людей, со всяким тяглом, с поборами и службами, и заменить старый порядок иным — казацким, вольным, для всех равным, выборным, общенародным», — вновь с обычной своей сдержанностью отмечает Костомаров.

Тут, конечно, не о демократии речь, не прав Костомаров. Речь о безумии бунта, в чудовищной жестокости и бессмысленной разрушительности которого трудно увидеть хоть что-то привлекательное. Но мы ведь не предлагаем читателю понять и принять идеи его «прелестных писем». Мы пишем книгу об истории русского пиара. Пропаганда Степана Разина и создаваемый им имидж совершенно соответствовали его разбойничьим задачам. Поскольку соответствовали — этот пиар какое-то время действовал на русских людей.

А официальная московская власть долгое время противопоставляла идейной борьбе одну только грубую силу. Что было совершенно неэффективно! Если мы в чем-то и пытаемся убедить читателя, то только в этом. Если к чему-то и призываем, то только к тому, что с любой пропагандистской кампанией надо бороться адекватно: противопоставлять идее — другую идею.

Иной путь для всякой власти гибелен. Если для предотвращения разинского бунта не хватало ни имиджа царя Алексея Михайловича, ни идеологии Москвы — Третьего Рима, ни официального пиара, правительство Алексея Михайловича должно было задуматься — что же противопоставить темному обаянию разбойника? Если бы нашло нужный комплекс идей — возможно, крови было бы меньше.

Суриков В. И. (1848-1916). Степан Разин

Стенькин постпиар

Память о Разине и в Московии, и в Российской империи была ИСТОРИЧЕСКОЙ. То есть не лишенной оценок, но в целом довольно объективной. Помнить таких личностей нужно. В СССР пытались сделать его «народным вождем», а его бунт «крестьянской войной». Получилось не слишком убедительно, народным героем он не стал.

Вот народовольческая интеллигенция Разина поднимала на щит — именно как народного героя, харизматичного народного заступника. Тут и песня про челны Стеньки Разина, воспевание (в буквальном смысле) скверной истории с утопленной девушкой. И песня про «Утес Стеньки Разина», и многое другое. Но все это — фантомы интеллигентского сознания, напрасно приписанные народу.

Потому что крестьянство Степана Разина помнило, но имело к нему совершенно иное отношение. В народных легендах он — страшный преступник, чье место, как я уже писал как-то в «Мифах о России» — в аду вечно грызть раскаленные кирпичи. Народ не считал, что даже смертной казнью Степан искупил все содеянное.

Никон.

Сколько PR-ошибок может сделать один патриарх?

Гений антипиара

Говоря об интуитивных гениях PR, — мы понимаем, что эти деятели наследовали определенную политическую культуру и далеко не все придумывали сами. Они владели наработанными приемами подготовки общественного мнения, знали, с помощью каких «технологий» можно управлять решениями элит и поведением толпы. Оригинальный креатив зачастую имел определяющее значение, а подготовительная стадия проходилась на автомате.

Но гений антипиара — это совершенно особый талант. Таких людей надо вводить в совет директоров, платить им большую зарплату, всегда давать высказаться — и всегда поступать наоборот, прямо противоположно их рекомендациям. Такие люди в нашем повествовании тоже встречаются...

Патриарха Никона до сих пор называют одним из самых крупных деятелей русской истории, а в том, что эта фигура во многом определила русский XVII век, нет никаких сомнений. Однако то, что Никон сотворил с судьбой страны, с судьбой русской церкви и со своей собственной судьбой, заставляет признать его нашим отечественным гением антипиара № 1.

Никита стал Никоном. Ракета взлетела

Окончательные итоги его деятельности тем удивительнее, что начинал-то Никон очень, просто чрезвычайно хорошо. Какое-то время он был гением пиара и особенно — самопиара, и пока таким был — все у него получалось. Стартуя с реального нуля, не имея никаких материальных ресурсов, не обладая связями и практически не владея информацией, он по наитию делал церковно-государственную карьеру мирового уровня. Таких людей вообще во всемирной истории единицы. Ну разве что взлет Наполеона от кадета до «императора Французской республики» и хозяина 2/3 Европы — из той же серии. Хотя у Бонапарта стартовая позиция все же была получше.

До того, как начал совершать одну ошибку за другой, до того, как они слились в какую-то гигантскую суперошибку, он действовал точно PR-волшебник.